Андрей Астахов - Heaven: Сборщики пепла
На погосте как всегда было тихо и пустынно. Даже ворон сегодня тут не было. Зих даже удивился, насколько эти тишина и пустынность соответствуют торжественности момента. Меньше всего ему хотелось бы сейчас встретить кого-то из живых.
Он не стал заходить на могилу к Снигирю, сразу пошел туда, где лежали Лиза и Ленька. Большой холмик и маленький рядышком. На камнях, выступавших из большого холмика, уже появились серые пятна лишайника. А ведь всего шесть недель прошло…
Зих снял винтовку, приставил ее к ржавой ограде на соседней могиле, опустился на корточки и достал флягу со спиртом. Выпивка обожгла ему горло, он закашлялся, вытер рот рукой. Потом долго смотрел перед собой в пустоту, пытаясь найти нужные слова.
— Холодно уже, — сказал он, обращаясь не к тем, кто лежал под этими холмиками, а к самому себе. — Может, оно и к лучшему.
Он выкурил сигарету, а потом достал из портсигара Ленькин рисунок, развернул его. Три взявшихся за руки человечка рядом с домиком под овальным улыбающимся солнцем. Хороший рисунок, в котором было столько тепла и счастья. Зих долго смотрел на него, а потом сделал то, зачем пришел сюда. Сложил листок, положил в портсигар, вытащил нож, раскопал ямку на могиле Лизы, опустил в нее портсигар с рисунком и засыпал землей. Посидел еще немного в оцепенении, будто осмысливал то, что сделал, а потом встал, взял винтовку и дважды выстрелил в воздух.
Уходил он с кладбища с легким сердцем, будто свое горе тут оставлял. Или чувствовал что-то, чего никогда не чувствовал прежде. Особенную, непонятную прежде близость тех, кто смотрел ему вслед любящими глазами и верил в то, что он все делает правильно, так как надо. Ради этого он сегодня пришел сюда, ради этой близости и этого безмолвного одобрения.
Одобрения, не услышанного никем, кроме него.
* * *— Я все сделал, как ты сказал, — заявил ему Усач, едва он вошел.
— И что?
— Ничего. Я должен был получить какой-то ответ?
— Нет, не должен. Налей мне по маленькой.
— Собрался куда? — спросил Усач. — Вид у тебя какой-то… смурной.
— Хочу немного прогуляться по окрестностям. — Зих вытащил деньги. — Сколько я тебе должен?
— Двадцать два.
— Держи, — Зих положил на стойку деньги, взял кружку со спиртом и залпом выпил.
— Тут сто сорок банкнот, — сказал Усач, пересчитав деньги.
— На оставшиеся сигарет хороших дай. "Мальборо", три пачки.
— Шикуешь, Зих, — Усач полез в шкаф, долго рылся в нем, извлек красно-белый блок сигарет. — Тебе кто-то еще кроме меня платит?
— Правительство за использование моего имени в радиопрограммах.
— Хорошая шутка. Сдачу возьми.
— Не надо. Запиши на мой счет, сейчас к тебе придет Надежда за продуктами, с ней и рассчитаешься.
— Зих, — Усач смерил охотника подозрительным взглядом, — ты чего-то не договариваешь.
— Да будет тебе. Я так долго сидел дома, что просто хочу немного побродить по окрестностям.
— А сообщение это, что я передал? Галиматья какая-то, синий код, цифры.
— Предупреждение твоим друзьям военным, что я на них больше работать не буду.
— Вот как? — Усач был удивлен. — С чего бы?
— Надоели они мне. Я свободный человек, и мне не нравятся их тайны. Ладно, будь здоров, Арсентьич.
— Зих! — Усач будто охотнику в душу заглянул. — Ты мне больше ничего сказать не хочешь?
— Девчонке помоги, пока меня не будет. Хотя бы не дери за нее втридорога за продукты.
— Ух, ты и сволочь! — задохнулся Усач. — Это когда я…
— Прости, Арсентьич, это я неудачно пошутил, — Зих протянул приставу руку. — Хороший ты мужик, хоть и жадный, но в последнее время вроде исправляться начал. Да, вот еще — у тебя листок чистой бумаги есть?
— Конечно, — Усач с готовностью вырвал листок из толстой тетради, в которую записывал долги клиентов. — А зачем…
— Пока, — сказал Зих и вышел из магазина.
Домой он сразу не пошел, постоял на улице, с удовольствием выкурив две сигареты подряд.
Надежда тут же сообщила ему, что обед вот-вот будет готов.
— Нам тут женщины-соседки картошки немного принесли, — сказала она, улыбаясь, — и я ее с салом потушила. Будет вкусно.
Зих хотел ответить, и не смог. Перед глазами из небытия появилась другая картина — тот день, когда у него появилась надежда, что Лизе можно помочь. Лиза, сидящая над ведерком с картофелем. Глаза Лизы.
— Что ты, дяденька? — Надя перестала улыбаться.
— Ничего, — Зих с трудом взял себя в руки. — Умница, хорошо похозяйничала. Только вот к твоей картошке у нас ничего нет. Сбегай к Усачу, посмотри, чем он богат. Вот деньги. Давай быстренько, а я подожду.
Надежда кивнула, быстренько накинула платок и бушлат, подхватила мешок и выпорхнула из дома. Зих несколько мгновений стоял в оцепенении, потом окинул взглядом свой дом и сел за стол. Записка получилась короткой, всего несколько предложений:
"Я должен уйти, оставляю дом на тебя. Прости, что не попробовал твою картошку. Деньги трать с умом, чтобы надолго хватило. Нужда какая будет, иди к Юрию Арсентьичу, он поможет. Спасибо тебе. И носи на здоровье мой подарок. Зих."
Он сложил листок пополам, сверху положил пачку денег — все, что накопил и держал до последнего, — и браслет с чернением, полученный от Усача. Дело было сделано, оставаться дома он больше не мог и не хотел, поэтому быстро вышел и направился к воротам городка. Ненужные эмоции понемногу улеглись, вернулись спокойствие и сосредоточенность. Главная охота в его жизни началась.
15. ОХОТА НА ПРИМАНКУ
Бывшая газовая станция располагалась на возвышенности у края огромного поля развалин, которые когда-то назывались "Село Малая Биндюга". Большое было когда-то село — развалины тянулись на восток до самого горизонта. Но сегодня их скрывала повисшая с утра над землей влажная мгла, которую не мог рассеять даже задувавший временами северный ветер.
— В чем дело? — шепнула Елена.
— Надо перекурить.
— Что, это место?
— Оно, капитан, оно, — Зих достал сигарету из пачки, чиркнул спичкой. — Отец у меня не любил тайников, считал, что хорошему охотнику они к чему. На охоту налегке ходил, а меня к другому приучал. Наверное, умел он чего-то, чего я не умею. Тоже ведь мутант был, верно? — тут Зих посмотрел на девушку. — Вообще, если появлялось у нас что ценное, то отец сразу все это в работу брал, а не ховал по заначкам. Времена тогда были тяжелые. Но один тайник у него был — вот этот, и он мне о нем говорил. Показал место, и велел о нем не забывать, только я туда один раз заглядывал, много лет назад.
— И что там было? — голос Елены дрогнул от волнения.
— Патроны для ружья с согласованной картечью — тогда у меня обычный дробовик двуствольный был, — банка с ружейным маслом, соль, дробь, инструменты кое-какие и прочая мелочь. Коробка какая-то. Ну, я что поценнее забрал, а остальное даже не смотрел. Сейчас сама увидишь. Если диски уцелели, то они только тут могут быть, больше негде.
Разбитая, разрушенная временем и морозами асфальтовая дорога вела прямо к воротам станции. Ворота совсем проржавели, до дыр в створках. Зих вошел первым, оглядел двор, сплошь заросший бурой сурчиной травой.
— Стой здесь, — сказал он Елене. — Я пойду здание осмотрю, вдруг там кто нехороший обосновался.
— Я с тобой пойду, — запротестовала девушка. — Помогу, если что.
— Ладно, только с пистолетом своим не балуй.
Елена фыркнула, сверкнула глазищами. Зих взял винтовку наперевес, щелкнул затвором и поставил оружие на предохранитель, потом спокойным шагом двинулся к одноэтажному зданию станции. Стены дома совершенно почернели и осыпались, трава доросла до середины окон, крыша полностью провалилась, и сгнившие балки кровли торчали из руин, как черные истлевшие ребра из трупа. В воздухе стоял слабый запах плесени, но мускусной вони мутапсов и крысиного аромата Зих не почувствовал. Это место было совершенно мертвым, все здесь давным-давно умерло, и даже мутанты сюда не заглядывали, потому что в этих руинах им просто нечем было поживиться.
У зияющего провала двери были разбросаны лопнувшие проржавевшие газовые баллоны, а дальше, за порогом, зияла яма на месте прогнившего пола, полная вонючей темной воды. Зих помог Елене перебраться через нее, и они вошли внутрь, в ремесленный цех.
— Нам туда, — сказал Зих, показав стволом винтовки на выход в противоположной стороне цеха.
Елена кивнула. Вид у нее был взволнованный, глаза горели. Охотник пошел вперед, потом знаком показал — за мной. За цехом был короткий коридорчик, в который выходили две двери, одна напротив другой. Справа когда-то был абонентский отдел, слева кабинет начальника.
— Сюда, — сказал Зих, показав на левую дверь.
Мебели в кабинете не было, только какие-то бесформенные обломки истлевшей фанеры и ДВП на цементном полу, да огромный сейф в углу, слишком тяжелый, чтобы его могли утащить даже при очень большом желании. У Елены вырвался торжествующий крик.
