Олег Кулагин - Московский лабиринт
— Заходите, если что…
— Обязательно, — кивнул Грэй. — Как только проголодаемся и протрезвеем, так сразу и нагрянем!
Дальше, как обычно, — тележка с электродвигателем и туннель метро. Путешествие вполне комфортное. В отличие от сооружения, на котором ездили подопечные Дарьи, «кабриолет» Чингиза двигался бесшумно. И рессоры здесь имелись. Меня даже стало клонить в сон. Тем более что теперь я была надёжно пристёгнута ремнём безопасности.
Грэй и Артём сзади негромко переговаривались. Спорили: как помочь тем, кто успел основательно подсесть на «глюки».
— Нельзя вытащить того, кто этого не хочет, — бормотал Грэй.
— Я сам знаю многих, которые хоть завтра готовы «завязать», — хрипло звучал голос Артема.
— Но ведь не «завязывают»? — Кажется, доктор ухмыльнулся.
Наверное, я начала дремать. Потому что увидела Грэя посреди разрушенного торгового зала «Матрикса». Вокруг стояла целая толпа геймеров, а доктор читал им лекцию о здоровом образе жизни. Слушали его невнимательно. Грэй вздохнул и достал огнемет…
Я зябко передернула плечами, просыпаясь. Что-то было не так. Тележка тащится совсем медленно, а Чингиз… Он будто окаменел, прижав ладонь к уху.
Доктор и физик тоже молчат.
Чингиз снимает наушник:
— Изменяем маршрут.
— Что-то случилось?
— На одну из моих «контор» был налет. Охранник погиб.
Грэй чешет подбородок:
— Быстро на тебя вышли…
— Не думаю. Контора официально со мной никак не связана.
— Может ты там засветился?
— Ни разу.
— Дьюк?
— Грэй, я бы давно «сгорел», если бы все эти годы не страховал каждый шаг. Дьюк понятия обо мне не имел. И остальные тоже… Я просто «король ломаного софта». Больше ничего. Только прибыль, только «баксы». Я чист. Никаких дел, кроме уголовно-криминальных.
— И все-таки ты стал слишком заметной фигурой. Рано или поздно…
— Знаю. Пускай ищут, проверяют. Ничего не найдут. Этого времени нам должно хватить.
Тележка снова ускоряетя. Руки Чингиза уверенно сжимают руль.
А я думаю о том варианте, о котором они так и не вспомнили. И на душе у меня становится муторно.
В «королевский» дом мы возвращаться не стали. Какое-то время двигались по линиям метро, потом свернули в боковой туннель и миновали две стальные двери, прежде чем оказались в комнатке со стенами из голого бетона.
Справа, на уровне чуть выше человеческого роста, было небольшое вентиляционное отверстие. Чингиз встал с тележки, аккуратно поддел решетчатую крышку. Сунул руку внутрь и объяснил:
— Сканирование папиллярных узоров.
— Папиллярных?.. — наморщил лоб Артем, слезая с заднего сиденья. Несмотря на усталость, в нем проснулось любопытство.
— То же самое, что проверить отпечатки пальцев.
Бетонная поверхность перед нами слегка дрогнула — как раз когда физик ее коснулся. Так, что он даже попятился от неожиданности:
— Ух ты…
— Сейчас всё настроено на мою ладонь, — заметил Король. — Когда войдем, я и вас внесу в компьютер.
Тяжёлая стена поползла вбок. За ней открылся проход, тут же осветившийся газоразрядными лампами. Коридор полого спускался вниз.
— Стратегический объект семь. Был законсервирован ещё четыре года назад, — объяснил Чингиз. — Единственный экземпляр документации — у меня.
Мы въехали внутрь. Стена за нами двинулась в прежнее положение.
Свернули за угол и уперлись в тупик. Повторился трюк с вентиляционным отверстием. Я вспомнила свои слова, там, в схроне у Дарьи. Наш Король и вправду сейчас смахивал на Мага. Или на Али-Бабу из сказки. Тогда где-то очень рядом должны бродить сорок разбойников…
— Никто не знает об этом месте, — будто в ответ на мои сомнения успокоил Чингиз, едва вторая железобетонная плита перекрыла проход у нас за спиной.
— А те, кто всё это сооружал?
— Простых работяг возили сюда в закрытом вагончике. Каждый раз по разному маршруту. А военные инженеры, которые всем руководили, погибли на базе под Омском. Еще в начале бомбежек.
Мы прошли через коридорчик в ярко освещенный холл, и Чингиз вздохнул, окидывая помещение взглядом:
— Наверное, сейчас это самое безопасное место в Москве.
Я облизала губы. Даже в той сказке разбойники нашли героя. А в жизни всё может быть еще проще.
— Иван… Он знал об этом объекте?
Король уставился на меня пронзительным взглядом:
— Но ведь он… умер?
— Да. А перед этим кое-кто пытался завладеть его мозгами. И если им удалось хоть что-то…
— Иван ничего не знал, — твердо покачал головой Король. — И никто. Кроме меня и еще одного человека… Только он сейчас очень далеко… И, скорее всего, его тоже нет в живых.
Последовало неловкое молчание. Грэй опустил глаза и потрогал носком ботинка мягкое ковровое покрытие:
— Не объект семь, а прямо тайная гробница фараона… То есть я хотел сказать, дворец… — Он подмигнул Чингизу. — Простите, ваше величество.
Артем тяжело опустился на стоявший у стены диван:
— А мне по фиг, ребята… Я бы и в гробнице часов десять покемарил… Голова будто котел…
Чингиз хлопнул его по плечу:
— Не раскисай, дружите. Там, за дверьми, дожидаются роскошные апартаменты. Джакузи и вид на море, правда, не обещаю. Но зато каждому — отдельную комнату и удобную койку.
Глава 11
Король не обманул. Комнаты, вообще-то, оказались двуместные. Но зато их было в избытке. Объект семь явно готовили для куда более многочисленного гарнизона.
Внутри «апартаментов» обстановка была по-армейски строгая. Две кровати, два стула, две тумбочки, небольшой откидной столик. В каждой тумбочке — герметически запакованное постельное белье и туалетные принадлежности. В изголовье лампа и на стене выключатель, чтобы дотянуться, не вставая.
Пыли практически не было. Наверное, воздух очень хорошо фильтровался.
Я разорвала пакет с бельем и кое-как застелила постель. Стащила одежду, сунула пистолет под матрац и повалилась на койку. Хоть и железную, но вполне комфортабельную. Или я настолько устала?
В стену справа постучали.
— Всем сладких снов, — донесся приглушенный голос Грэя.
— Пока на нас не сбросят атомную бомбу, меня не будить, — отозвался из-за другой стены Артем.
Да. перегородки между «апартаментами» тонковатые. Надеюсь, никто из моих друзей не храпит?
Это была последняя мысль, перед тем как я провалилась в крепкий сон…
Когда как следует выспишься, всё воспринимается по-другому. Так уж устроен человек — по утрам хочется жить и любить. И не думать о трудном и плохом вчерашнем. Даже если трудное и плохое затаилось где-то поблизости…
Лампочку я не включала, но через закрытые веки прорывается свет. Неужели вчера забыла погасить?
Сладко зеваю и открываю глаза.
Нет, лампочка не горит. Безжизненный стеклянный пузырь никогда бы не дал столько сияния, столько тепла… Я щурюсь от яркого солнца. И конечно, понимаю, что этого не может быть. Между мной и небом — толща железобетонных плит и земли.
Значит, я еще сплю. Хотя всё вокруг такое ясное и живое.
Сажусь на кровати и потягиваюсь. Потом щупаю под матрацем — металл пистолета холодит пальцы. Удивительный сон.
Я встаю. И едва не вскрикиваю от неожиданности. Тело легко, как пушинка, взлетает вверх. Загребаю руками, будто плыву, и все выше поднимаюсь к нереально яркому, нереально синему небу… Солнце слепит глаза, но это ничего. Это лучше, чем темнота.
Я не боюсь упасть. И не смотрю вниз. А когда оглядываюсь — дома уже такие маленькие, почти игрушечные. Улицы залиты светом, по ним ходят люди. Много людей. И почему-то совсем не видно развалин… Что это за город?
Я присматриваюсь и вдруг узнаю свою улицу. Ту самую, на окраине Воронежа… Небольший дворик, заросший тополями и кленами. Наш дом… Я знаю, если спуститься пониже и заглянуть в окно на четвертом этаже, можно увидеть маму и братишку. А отец, наверное, еще не вернулся… Он так много работает. И сильно устает, это по глазам видно. Зато он бросил курить. Он совсем молодой, мой отец. Только морщинки возле глаз стали острее в последнее время. Но он счастлив — наконец-то у него нормальная работа…
Ветер налетает прямо в лицо. Наверное, потому так трудно смотреть…
Я отворачиваюсь и замечаю многоэтажное светло-серое здание.
Москва, общага универа. Корпус 8. Там, на шестом этаже — несколько столов сдвинуты в один ряд. Пару бутылок водки, чуть-чуть вина и море пива. А главная закуска — жареная картошка. Вокруг, на стульях и табуретах, многоголосая и веселая студенческая компания. 25 сентября 2011-го. Сегодня Женьке Зимину исполнилось восемнадцать. Женька — душа общества. Он рассказывает анекдоты, и на целый этаж разносятся взрывы хохота. Потом кто-то приносит стереосистему, и начинаются танцы. Тон задают москвички — яркие, раскованные. Они многое успели попробовать в этой жизни. И чувствуют себя уверенно. Сразу две вертятся вокруг Женьки. Я слегка теряюсь. Я всего лишь закомплексованная провинциалка. Скромно одетая, так и не освоившая до сих пор столичный жаргон…
