Андрей Быстров - Лезвие вечности

В комнате воцарилось молчание. Таня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Иллерецкая нервно курила очередную сигарету. Градов барабанил пальцами по кнопкам магнитолы.

– Мы все устали, – произнес он наконец. – Давайте пока обсудим вопрос попроще. Рискнем переночевать здесь или поищем другое убежище?

– Какое? – пожала плечами Иллерецкая.

– Вокзал, чердак, теплотрассу…

– Вот сам и ночуй в теплотрассе! – возмутилась Ольга. – Я так полагаю, что «коршуны» об этой квартире не знают. Если бы знали, давно были бы здесь. А твоей дурацкой мафии я не боюсь. Пусть только сунутся – получат по пуле в каждую башку персонально от меня.

– Ну, ты даешь, Оля, – улыбнулся Борис. – Кажется, ты быстро усваиваешь правила игры. Иллерецкая показала Градову язык.

18

Антона не выписали из института Склифосовского – он сбежал. Ему страшно надоели палаты, больные, медсестры и санитарки.

Перевязанная рука скорее ныла, чем болела, и Антону не терпелось оказаться дома, в покое, хотя бы относительном, и в одиночестве, а главное – выпить водки. От этого желания даже зубы ломило. Нет, Антон не был выпивохой, напротив, он пил довольно редко, но обрушившиеся на него несчастья властно требовали анестезии.

И еще хотелось послушать музыку. «Панасоник» украли, но у Антона оставался древний катушечный «аппарат» на «конной тяге», который он не включал много лет. Теперь Антон вытащил его из-под дивана, зарядил осыпающейся пленкой с «Темной стороной Луны» группы «Пинк Флойд» и, перекрестившись, запустил. К его изумлению и радости, магнитофон зарычал, затрясся, запыхтел – и все-таки завелся.

«Пинк Флойд» как раз допели песню про деньги, а в бутылке «Столичной» изрядно поубавилось, когда в дверь позвонили. Хмель мигом вылетел из головы Антона. Он остановил пленку, прошел в прихожую и громко осведомился из-за металлической двери:

– Кто это там?

– Антон, это вы? Откройте, мне нужно поговорить с вами! Я приезжал к вам на дачу… такой в очках, высокий, помните? У меня еще дискету требовали.

Антон помнил это, как помнил и беседу с мистером Долтоном. Он открыл дверь. На пороге стоял юноша в очках, а за его спиной – две совершенно одинаковые девушки.

– Проходите, – неуверенно проговорил Антон.

Поначалу Борис намеревался идти к Антону один, но натолкнулся на упорное сопротивление девушек. В результате ему пришлось уступить, и они отправились втроем. Пистолет лежал в кармане куртки Бориса, автоматы – в Таниной сумке.

– Я Борис Градов, – представился Борис. – Это Оля и ее сестра Таня. Они… мм… помогают мне.

– Очень приятно, – сказал Антон. – Присаживайтесь… Выпить хотите?

– Нет, спасибо, – ответил за всех Борис. Антон сел на диван, скрестил руки на груди.

– Тогда задавайте ваши вопросы, попробую ответить.

– Вопросов два. – Борис отодвинул занавеску на окне, выглянул на улицу. – О стилете и о секретном файле.

– А ответ у меня один: ничего не знаю.

– Простите, Антон, почему вы держитесь со мной как-то… агрессивно?

– Потому что у вас не варит котелок! Вы забыли, как те джентльмены грозились пристрелить меня первым, если я не выдам пароля к файлу? Так неужто я молчал бы, если бы знал? Я не самоубийца и понятия не имел о том, что отец написал какой-то секретный файл. О стилете – тем более.

– Ну хорошо. – Борис сел на стул, достал сигареты. – Курить можно?

– Да ради бога. И мне дайте.

– Вы не в курсе дела, это ясно. – Борис протянул Антону пачку. – Но давайте вспоминать вместе, может быть, мы установим какие-то детали, которые наведут на след.

– А кто вы, чтобы устанавливать? – снова ринулся в атаку Антон. – Да кто бы вы ни были… Это стилет Левандовского, пусть он и вспоминает.

– Кто такой Левандовский? – быстро спросил Борис.

– Тот, что был на даче… друг отца, египтолог.

– Это тот, которого убили, пусть вспоминает?

– Нет, другой, живой и невредимый. Вроде бы он передал отцу стилет.

Борис взглянул на Таню. Она едва заметно кивнула.

– Но вы никогда не видели этого стилета? – напирал Борис.

– Нет.

– Следовательно, логично допустить, что его не видели и люди, ограбившие вашу квартиру.

– А откуда вы знаете об ограблении?

– Ваша соседка сказала. Она мне и объяснила, как на дачу проехать. Но вернемся к стилету. Ваш отец мог где-то спрятать его.

– Повторяю, мне ничего не известно! Спрашивайте Левандовского. Может быть, они с отцом это обсуждали. Но вряд ли, зачем бы тогда потом они спрашивали меня…

– А как найти Левандовского?

– Охотно дам его адрес, чтобы вы оставили меня в покое!

Пока Антон разыскивал бумагу и ручку, взгляд Бориса блуждал по стенам квартиры, где висели портреты разныхвыдающихся личностей. Чтобы разрядить обстановку, Бо­рис указал на один из них.

– Антон, а кто этот явный буржуин?

– Этот? Луи Пастер, творец хорошего пива.

– Да ну? А вот этот?

– Антониони, итальянский режиссер.

– Вы увлекаетесь кинематографом?

– Да, но больше русским. Мои боги – Сокуров, Тарковский. Антониони – страсть отца. Его фильм «Блоу-ап» отец мог смотреть бесконечно. Это была его любимая кассета… Куда же ручка запропастилась? А, вот она. Получайте адрес Левандовского. Зовут его Илья Владимирович.

– Спасибо. – Борис спрятал листок в карман.

– И… приношу извинения за резкость. Но я действительно не в силах вам помочь…

Борис видел, что Антон колеблется, будто собирается сказать еще что-то, но не решается. Калужский поочередно смотрел то на девушек, то на Бориса.

– Борис, могу я поговорить с вами наедине? Всего несколько минут. Дамы не рассердятся?

– Мы пока посплетничаем, – успокоила его Ольга.

– Пойдемте в кабинет отца.

Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Антон повернулся к Борису.

– Когда я лежал в больнице, ко мне приходил один человек. Он интересовался вами. Нет, он с вами не знаком, но вы видели его на даче. Тот, похожий на Бонда из «Золотого глаза».

– На Пирса Бросмана? Да, помню. – Борис вспомнил и то, как «похожий на Бонда», пропустив его через балкон, вырубил преследователя.

– Это англичанин, его зовут Стэн Долтон. Он предполагал, что вы найдете меня, и я обещал передать вам его просьбу.

– Просьбу?

– Просьбу позвонить ему, а также следующее: «Я не рассчитываю, что он позвонит сразу. У него нет оснований доверять мне. Но он попал в скверную историю, и она будет становиться все хуже. В конце концов у него не останется иного выхода, кроме как позвонить. Это не идеальный выход, но лучший из существующих». Таковы его слова, а вот номер телефона, написанный им собственноручно.

Борис взял протянутый Антоном листок.

– И это все? Он не сказал зачем…

– Нет. Это все.

– Что ж, благодарю. – Борис двинулся к двери, но Антон окликнул его.

– Борис!

– Да?

– Вы можете объяснить, что все это значит? «Могу, – подумал Борис, – хотя бы частично. Но к чему вам, господин Калужский, лишняя головная боль?» Вслух он произнес:

– Я многого не знаю. Но, поверьте, не так страшен черт, как его малюют. – Святая ложь во спасение. Борис открыл дверь в гостиную. – Идемте, – обратился он к Тане и Ольге. – Еще раз спасибо, Антон.

На улице Борис рассказал девушкам о сообщении Антона и продемонстрировал листок с телефонным номером.

– Это московский телефон Джека Слейда, – заявила Таня. – Долтон – его псевдоним.

– Ага… Мистер Слейд хочет вступить в клуб. Не назначить ли ему приемный экзамен?

– Не сейчас, – ответила Таня. – На очереди Левандовский.

К Левандовскому отправились на метро. По дороге Бо­рис упорно молчал. Его не покидало ощущение, что в разговоре с Антоном прозвучало что-то важное, даже ключевое, а он никак не мог сообразить, что именно. Снова и снова вспоминал он все подробности недолгой беседы. Что же, что?

На звонок в квартиру Левандовского никто не отозвался.

– Подождем? – не то спросил, не то предложил Борис.

– Подождем, – согласилась Таня, – но не на улице. Поднимемся по лестнице и подождем на площадке – из окна увидим, кто входит в подъезд.

Левандовский прибыл через час. Когда он вставлял ключ в замочную скважину, Борис тихо позвал:

– Илья Владимирович! Ученый вздрогнул.

– Кто, кто… – забормотал он. – О! Это вы…

– Я, – подтвердил Борис. – А это Таня и Оля, мои ассистентки-сестрички.

– Но что вам нужно?

– Вы не пригласите нас к себе?

Левандовский поколебался, но уступил. Если он и должен опасаться этих людей, все равно уже поздно: он перед дверью квартиры, и ключ в замке.

Дверь за собой он запирал тщательно, на два оборота и задвижку.

– Итак, молодые люди, чем могу служить?

– Мы ищем стилет, украденный из египетского музея, – сказал Борис.

– А почему вас интересует стилет? – недружелюбно спросил Левандовский.