Сергей Шангин - Окончательная синхронизация
— Ну, научитесь, — услышал я знакомый голос своего внутреннего скептика, — и что из этого? Думаешь, это принесет счастье человечеству?
— Не думаю, но так хочется иногда узнать, что там впереди. Человек имеет право на мечту, — не согласился я со своим скептиком.
— Вот именно! — тотчас же всплыл из подсознания оптимист, — Кто не мечтает, тот не создает! Отвали, скучное создание, со своими устаревшими взглядами на жизнь.
— Когда это они устареть успели? — саркастически поинтересовался скептик, — От рождения человечество преследует один и тот же рок — идущий впереди восходит на костер. Тебе не кажется, что это не случайность, а скорее закон?
— Я просто подумал, что неплохо было бы… — попытался я вмешаться в спор своих внутренних «я».
— Если бы, да кабы, то в носу грибы росли, — оборвал меня скептик.
— Если бы все думали о костре в конце пути, мы бы сейчас жили в каменном веке и жрали сырое мясо, — оптимист рванулся в бой, точно также, не обратив внимания на мою попытку вмешаться в их диалог.
— Ты думаешь, человек в каменном веке был несчастлив? Ты думаешь, что он давился сырым полупротухшим мясом, плакал и мечтал о микроволновке? Или бежал за мамонтом с копьем в руках, представляя, как было бы здорово делать то же самое, но на джипе и с пулеметом?
— Ты утрируешь! Не сразу, постепенно, шаг за шагом, но человек двигался к своей мечте, микроволновке, джипу…
— … пулемету, взрывчатке, ядерной бомбе! Ты это имел в виду?
— Ты принижаешь значимость открытий и достижений человека. Да! Согласен! Что-то из нового передового было использовано на благо войны, но это не мешает нам гордиться прочими достижениями человеческого гения.
— Гения! Ты как себе представляешь это существо? Наверное, нечто вроде ипостаси бога, с нимбом и крылышками, святой души человек?
— Именно так, ты как мои мысли прочитал!
— Боюсь тебя огорчить, твой образ грешит неточностями. Бог он только для своего маленького мирка, того мирка, в который умещается его гениальная идея и приборы. Все остальное для твоего гения несущественно. Всем остальным он пожертвует, даже не поморщившись, отряхнет прах с ботинок, переступит через труп младенца, отправит в газовую камеру ни в чем не повинных людей. По той простой причине, что гениальное открытие требует жертв. Значит, он ИМЕЕТ ПРАВО пожертвовать этим миром в угоду своему открытию.
— С такими взглядами на жизнь, с таким ущербным мировоззрением просто нельзя жить. Я бы на твоем месте давно утопился или повесился! — добродушно посоветовал оптимист, явно не слишком озадаченный отповедью пессимиста.
— А не заткнуться ли вам, господа? — довольно грубо предложил я своим голосам, — Нашли время и место для дискуссий! Мне нужно решать самые ближайшие, насущные вопросы. Меня ваши геополитические проблемы сейчас не волнуют. Очень рекомендую помолчать или высказать полезные рекомендации.
— Предлагаю утопиться в дерьме, все равно ничего вам хорошего не светит впереди, — предложил пессимист.
— Не стоит топиться, у выхода вас встретят и пристрелят. По крайней мере, на зеленой травке помрете, а не посреди дерьма! — отозвался оптимист.
— Как вы меня задолбали, исчезните оба! — рявкнул я вслух, забыв о том, что разговор шел внутренний.
Мои спутники остановились как по команде и обернулись ко мне, явно озадаченные моим восклицанием.
— А по сути вопроса — кто именно тебя задолбал, мы что ли? — ядовито поинтересовалась Эва.
— Это не вам, случайно вырвалось! — довольно нелепо оправдывался я.
— Ага, поняла, знакомого встретил!
— Не обращайте внимания, болтал сам с собой. Вы тут ни при чем совершенно, — бормотал я сконфужено. Надо же так проколоться, еще за психа примут, решат, что после купания в дерьме фаза сдвинулась, крыша поехала.
— Да уж колись, чего останавливаться, мы с удовольствием поучаствуем в твоих внутренних беседах, — добавив еще капельку яда в язвительный тон, предложила Эва.
— Хватит трепаться, пора на выход, — прервал куратор наш бесполезный диалог, — дальше осторожность не теряем. На выходе с объекта проблем не меньше, чем перед входом. Даже если вы вылезли в таком странном месте.
Мы смирились без спора. Выход коллектора оказался хорошо замаскированным под малозаметную пещерку в зарослях кустарника. Небольшое болотце объясняло отвратительный аромат, распространявшийся в округе. Собственно аромата, защищенные кислородными масками, мы не чувствовали, но желания снимать их пока не испытывали.
Бассейн отстойника и болотце не соединялись прямотоком. Под бетоном ощущалось периодическое гудение насосов, выталкивающих жижу мелкими порциями в болото. Скорее всего выход был глубоко на дне, если не вовсе под землей. Поверхность болота хотя и не привлекала взгляд свежестью и красотой, но и не изобиловала отходами жизнедеятельности. На поверхности время от времени вспучивались крупные пузыри, словно где-то под землей гнили торфяники. Очень все естественно, если не знать заранее, где находится пещерка, не знать назначения болота, то ни за что не догадаешься, что совсем рядом от тебя выход из суперсекретного объекта.
Прямо перед выходом среди кустиков начиналась неприметная тропочка, по которой мы выбрались на лужайку перед болотом. Слава богу, можно наконец хоть маску снять, так хочется вдохнуть свежего воздуха, а не этого синтетического суррогата, прошедшего многократно через регенерирующие патроны. Мы осторожно, помогая друг другу, стараясь не обляпаться субстанцией, сняли дыхательные маски, и огляделись по сторонам.
Идиллия полная — зеленая травка, березки, кустики, птички чирикают, бабочки резвятся. И посреди этой благодати три идиота в дерьме с ног до головы. Как же хочется в такую минуту окунуться с головой в чистую проточную водичку, смыть с себя следы путешествия, потом снять все, еще разочек помыться с шампунем и одеть чистое и сухое. В крайнем случае можно и без шампуня, но по крайней мере в чистой водичке.
Как по заказу впереди среди березок блеснуло озерко. Эвелина с радостным визгом устремилась к нему, но тотчас же рухнула, сбитая жесткой подсечкой куратора.
— Куда, мать твою так перетак? Команды помирать не было!
— Вы что совсем сдурели? — Эва встала, одной рукой потирая ушибленный бок, а второй выразительно крутя у виска, — С головой все в порядке? Вы же меня убить могли!
— Хочешь узнать, что там впереди — проверь, а потом кидайся как оглашенная! Тут тебе не парк Горького, это зона особого режима. Вот же, блин, сколько этим гражданским кол на лбу не теши, они все равно будут делать так, чтобы себя угробить поскорее.
— Ах так? — Эвелина схватила палку и швырнула ее в сторону озера, едва не огрев при этом куратора. Тот отшатнулся, но ничего не сказал. В такие моменты с женщиной, чувствующей свою правоту, лучше не спорить.
Последовавшее за этим событие вмиг охладило ее праведный гнев. Палка плюхнулась в воду, от нее побежала во все стороны рябь и тут… озерцо «моргнуло». Другими словами трудно описать увиденное — берега моментально сложились, как веки или губы, спрятав под темной землистой поверхностью серебристую гладь воды и палку. Потом берега вернулись на место, как ни в чем не бывало, а палка превратилась в набор мелких обломков. Ее словно пережевали и выплюнули, не признав за пищу.
Пищу!!!
Это «озеро» только что попыталось сожрать то, что в него упало. Эва расширенными от ужаса глазами посмотрела на меня потом на куратора.
— Ой, мамочка, оно же… меня… могло, как ту палку… — коленки ее подогнулись, и она опустилась на землю без сил, — Мне надо… у меня это… — она смотрела жалобно, надеясь, что мы сами догадаемся о ее проблемах.
— Все надо потом, когда из этой пакости вылезем.
— Я не могу потом, — пропищала Эва еще отчаяннее, — мне сейчас надо!
— Приспичило что ли? — с пониманием спросил Алексей.
— Ага… очень… ой, мамочка!
— Снять комбез вряд ли получится, — Алексей задумчиво морщил губы, — знаешь что, подруга? Дуй прямо в штаны, доберемся до воды и тепла, постираем! — предложил он.
— Как это в штаны? — у Эвы навернулись слезы на глаза, — Вы что издеваетесь?
— Ну, сама посуди, — принялся уговаривать Алексей, — мы все в дерьме, так что чуть больше, чуть меньше большой разницы нет. К тому же комбез тебя защитит от всякой пакости, а обратно его одевать ты вряд ли захочешь. Резонно?
— Не могу больше! И в штаны не хочу-у-у!
— Хорошо, — вздохнул Алексей, — давай я тебе его разрежу, — он вытащил из ножен пристегнутых к ноге большой десантный нож.
— Как это?
— Очень просто, — разозлился Алексей, — иди сюда, страдающая. И не дергайся, а то чего лишнего отрежу!
Эва с мученическим выражением лица покорилась печальной судьбе, со смешанным чувством страха и нетерпения замерев в неудобной позе. Алексей примерился, надрезал грубую ткань и осторожно провел кончиком ножа по ткани.
