Алексей Калугин - Шаман
Вскоре у трехглазых начал заканчиваться запас веществ, залечивающих раны. Когда в фиолетовом боку одного из них прожигали очередную дырку, из нее уже не вырывался серебристый газ. Края отверстий не стягивались, а продолжали оплывать, расползаться, как уродливые язвы. Сами головы стали опадать и сдуваться, превращаясь в подобия сморщенных мешков. Движения их были уже не столь быстры, как прежде. Если бы речь шла о живых существах, то можно было бы сказать, что они выдыхались, теряли силы.
И тут на помощь им пришел туман. Все это время стелившийся по краю поляны, на грани света и тьмы, он вдруг начал колыхаться, подниматься волнами вверх, а потом потек, будто собираясь затопить все кругом.
– К берегу! Отступайте к берегу! – закричал Орсон.
– Нужно добит этих тварей! – возразил ему Штраусс.
– Хочешь нырнуть в туман?
Наемник посмотрел на уже подкатывающие к его ногам белесые волны.
– А что там?
– Понятия не имею? – пожал плечами Орсон. – Хочешь узнать?
– А, черт с ним!
Штраусс воткнул в фиолетового монстра дымящуюся головню, что держал в руках, и вместе со всеми начал отступать к берегу озера, где тумана не было.
– А, все же, неплохо бы было прихватить с собой одну из этих штуковин, – с досадой дернул подбородком Брейгель. – Жуть как интересно посмотреть, что там у них внутри.
Взглянув на него, старик Ной усмехнулся, достал из сумки, висевшей на плече, свернутую веревку и протянул ее Ксавьеру. Парень тут же достал из своей сумки большой тройной крюк и привязал его к концу веревки.
– Это же волшебная веревка-туми из волос мертвых! – удивленно посмотрел на старика Брейгель.
– Нет, – едва заметно улыбнулся Ной. – Это самая обыкновенная веревка. Я купил ее в магазине.
Ксавьер раскрутил крюк над головой и кинул его, целясь в ближайшего трехглазого. Крюк воткнулся монстру в бок сразу двумя жалами, и абориген начал быстро сматывать веревку. Трехглазый сначала плыл по воздуху, затем, видимо, в конец утратив все свои силы, упал на землю и потащился по ней.
Туман поглотил сначала один сдувшийся шар. Затем – другой. Он медленно двигался в сторону берега.
Третий шар исчез, будто растворился в тумане.
Камохин наблюдал за тем, что делали аборигены и чувствовал, что затея их ему не по душе. Вот только не мог понять, почему именно?..
– Туман остановился, – сказал Орсон.
Туман и в самом деле остановился. Он накрыл весь лагерь, оставив нетронутыми только два костра, которые были похожи на пылающие остова посреди безбрежного туманного океана. Неровный край тумана медленно и плавно, как мантия медузы, колыхался метрах в десяти от берега, на котором сгрудились люди. Примерно посередине между туманом и людьми лежало поверженное фиолетовое чудище. Оно то и дел пыталось подняться, но снова и снова безвольно валилось в траву.
– Знаешь, что я подумал? – спросил, подойдя к Камохину, Брейгель.
Стрелок молча, вопросительно кивнул.
-Если эту фигню кто-то сделал, – Брейгель взглядом указал на трехглазого. – Он ведь мог в нее и систему самоуничтожения всунуть. А? Как думаешь?
Так ничего и не сказав, Камохин сорвался с места, метнулся к Ксавьеру, вырвал у него из рук веревку и побежал к линии тумана, на бегу пытаясь подобрать болтавшийся конец. Поравнявшись с трехглазым, он перехватил веревку почти у самого основания крюка и резко дернул ее верх. Трехглазый почти ничего не весил – Камохин ощущал в руке только вес стального крюка. Все еще на бегу он дернул привязанную к крюку веревку снизу вверх, постаравшись направить движение в сторону полосы тумана. Крюк вместе с повисшим на его жалах трехглазым взлетел вверх по крутой дуге, которую обрисовывала привязанная к нему веревка. И когда снаряд достиг высшей точки своего полета, раздался громкий хлопок, и яркая вспышка заставила всех на мгновенье прикрыть глаза.
Когда люди вновь обрели способность видеть, туман уже исчез. Вместе с ним, будто ночной кошмар исчезли и трехглазые.
Все случившееся, действительно можно было бы принять за бредовое видение, если бы не пропавший наемник Трацюк. О его судьбе предпочитали не говорить. Потому что каждый считал себя хотя бы немного, но, все же, виноватым в том, что произошло.
Глава 24
Вещи оказались нетронутыми. Оружие лежало на земле там, где его бросили.
Камохин одной рукой подобрал свой автомат, другой – дымящуюся головешку и кинул ее в костер. Затем выдернул из автомата магазин, провел большим пальцем по патронам и вставил его на место.
– Что скажешь, Док-Вик? – спросил он у оказавшегося поблизости Осипова.
– Дело плохо, – сказал тот. – Мы еще даже не дошли до стены, а уже потеряли двух человек.
– Думаешь, у стены будет хуже?
– Ну, если верит легенде, которую поведал мне Зунн, вход в Страну Совершенства лежит через пасть гигантского змея Биггару, путь внутри которого занимает шесть дней, а у кого-то и больше. При этом, нужно не ошибиться и не войти в пасть другого змея, которого зовут Гуннеар. Потому что, если Биггару – добрый змей, то Гуннеар – злой. Хотя, на самом деле, все уже предрешено, потому что в австралийской мифологии выбор между Биггару и Гуннеаром – это что-то вроде выбора между раем и адом. По сути, человек не выбирает, а получает то, что заслужил.
– Я думал, ты что-нибудь расскажешь про трехглазых, – Камохин закинул автомат за спину и посмотрел на часы. – Около трех часов до рассвета… Если , конечно, рассвет здесь наступит, как в Австралии…. Йозеф! Я в дозор! Все равно уже не усну…
– Останься здесь! – ткнул пальцем в землю Штраусс. – Сядь у костров, и смотри, чтобы эти твари вновь не нагрянули с туманом! На тебе лагерь – я с ребятами перекрою периметр!
– Договорились, – кивнул Камохин.
Штраусс подбежал к хотевшему было обойти его стороной Зунну и вытянулся перед ним в струнку, прижав ладони к бедрам.
– Господин Зунн! Сэр! Приношу вам свои самые искренние извинения! – он резко наклонил голову, коснувшись подбородком груди. – Мое поведение было недостойным и не заслуживает снисхождения! Вы в праве отстранить меня от командования до конца экспедиции! Так же, по возвращении, вы имеете полное право сообщит о моем проступке командованию! Я не стану оспаривать ваше заявление! Более того, я сам считаю, что должен понести заслуженное наказание!
Штраусс еще раз коротко поклонился, после чего замер в ожидании приговора.
– Ну… Будет вам, герр Штраусс… Йозеф… – Зунн протянул прямую, будто негнущуюся, руку и неловко похлопал наемника по плечу. – Ситуация, и в самом деле, была… э… непростая… напряженная.
– Это не извиняет меня, сэр!
– Ну, право же, герр Штраусс!.. Йозеф… Давайте просто обо всем забудем… Я на вас не в обиде. Честное слово!
– Я могу продолжать командовать группой?
– Разумеется, герр Штраусс!… Йозеф… Да!
– Благодарю, сэр! – Штраусс еще раз коротко и резко поклонился, так, как это умеют делать только кадровые европейские военные. – Смею вас заверить, что подобное более не повторится! По возвращении я сам подам рапорт об этом досадном инциденте!
– Давайте не будем пороть горячку, Йозеф! – взмахнул обеими руками одновременно Зунн. – Разберемся со всем этим, когда вернемся!
– Точно, – подойдя к Штрауссу, Брейгель положил руку ему на плечо и подмигнул Зунну. – Для начала, нужно еще вернуться.
– Никак не пойму, Ян, вы оптимист или пессимист? – поинтересовался Зунн.
– Когда как, господин Зунн, – улыбнувшись ответил квестер. – Когда как. По настроению. Порой одни и те же события или вещи вызывают у меня совершенно противоположные эмоции.
– Например?
– Например, рассвет. Сейчас я его жду с нетерпение. А бывают ситуации. когда мне хочется, чтобы он не наступал.
– Интересно, что это за ситуации?
– Позвольте, о них я умолчу.
– Если позволите, сэр, я приступлю к исполнению своих обязанностей!
Успокоившийся и решивший было, что все уже в порядке, Зунн нервно дернулся при очередном проявлении служебной субординации со стороны Штраусса.
– Разумеется, Йозеф! – лицо Генриха, пошло морщинами и складками. – И, если можно, – он поводил перед собой ладонями с раздвинут пальцами, как будто старался пристроить одну к другой, – давайте оставим это официальный тон…
– Разумеется, сэр! Как пожелаете, сэр! – Штраусс еще раз коротко поклонился и стремительно перешел от слов к делу. – Ковач, Струк, Губер, Шинк – за мной!…
– Где вы отыскали этого первоклассного служаку? – поинтересовался Брейгель.
– Я тут не при чем, – беспомощно развел руками Зунн. – Финансовой и организационной стороной экспедиции занималась Церковь Возрождения… Я, на самом деле, не умею командовать людьми, – тихо признался ученый. – Особенно в чрезвычайной ситуации… Знакомый посоветовал мне стек.
