Михаил Гвор - Поражающий фактор. Те, кто выжил

Маргузор прошли на удивление чисто. Правда, единственная улица кишлака значительно короче и шире пасрудских. На радостях Леха как-то играючи проскочил верхний серпантин, легко и непринужденно вырулил на самом противном подъеме перед впадением Имата и, лишь немного зацепив отвалом склон, подъехал к сторожке Али.

— Лаймочка, я тебя люблю! От твоих поцелуев вырастают крылья, а с координацией движений происходят чудеса! Осталось пятнадцать километров простой дороги! Кстати, координацию стоит улучшить!

— Немного позжье. Люди...

Оба вылетели из кабины, на ходу подхватывая оружие и занимая позиции с двух сторон от бульдозера. По Имату спускались шестеро.

— По-моему, это не опасно, — произнес Леха.

— Согласна, — откликнулась Лайма.

— Но координацию улучшить стоит. — предложил Леха, меняя позицию.

— Зачем? — удивилась девушка, поворачиваясь к нему лицом.

— А почему нет? — спросил он, обнимая ее плечи.

— Действительно, почему? — выдохнула она, и их губы нашли друг друга...

Группа подошла минут через пятнадцать.

— Здрасти, — поздоровался вырвавшийся вперед парень. Молодой совсем, лет восемнадцать. — Не знаете, здесь машину в Душанбе поймать реально.

— И вам не хворать, — ответил Леха, — с машинами в Душанбе теперь напряженка. По причине отсутствия Душанбе.

— То есть как... — не понял парень.

Леха смотрел на подходящую группу.

— У вас все такого возраста?

— Да. — парнишка явно растерялся.

— Девчонок три?

— Две.

— Ты руководитель?

— Да.

— Тогда так. При девчонках говорить не будем. Пути вниз нет. Я подкину Вас в лагерь. Там все подробности.

— Но...

— Вы откуда?

— Самара.

— Юриновых знаешь?

— Виктора Вениаминовича?

— Именно. Он сейчас в лагере. Всё вам расскажет. Грузитесь. Каски на голову, рюкзаки в прицеп. Сами на броню.

— В смысле?

— На бульдозер! Только ноги в гусеницы не совать!

— А ти умеешь бить очень убедительним, — уже в кабине сказала Лайма, — никому ничего не сказал, но все поехали.

— Ну их на фуй с детскими истериками. Пусть ВэВэ разбирается.

Девушка левой рукой развернула его лицом к себе и, водя перед Лехиным носом указательным пальцем, произнесла:

— И никогда не ругайся при мне матом.

— Ну, всё, — вздохнул Леха. — Захомутала. А если что — из винтовки?

— Зачем? Просто перестану улучшать твою ко-ор-ди-на-цию.

— Нет уж! Лучше из винтовки! Но проще не материться...

Оба рассмеялись, и Верин двинул свой «танк» с места.

Майор Пчелинцев, в бытность свою комбатом, никогда не понимал необходимости «пятиминуток» и прочих совещаний в середине рабочего дня. Только на что-то настроился, начал, помолясь, да обильно поплевав на ладони ... А тут раз... и выслушивай «мудрые» указания командования, в корне меняя все свои планы...

Не понимал. Пока сам не стал у штурвала.

Банально не хватало опыта. Майор ведь и на батальон стал не так давно, и особых промахов не было исключительно потому, что служил в нем еще со старлейских погон. И всю изнанку знал от «а» до «я».

А вот с новообразованным поселением было сложнее... Вопросы приходилось решать совершенно разноплановые. От функционирования туалетов типа «сортир», до сколачивания новых подразделений. А там, к общей куче проблем добавлялись и заботы об организации жилья, пригодного под будущую зиму. Не на складах же людям жить. По бетонным коридорам... Хотя... если перестроить немного...

Как там Урусов рассказывал про Киев? Взяли, да в солдатском кубрике налепили стенок из гипсокартона. И хрен с ним, что слышно даже соседский пердеж. Чай, не на пятизвездочном курорте, перетерпят. Надо «хохла» вызвать, пусть посидит, подробнее набросает. А потом на это дело старшим пойдет. Нефиг хвастаться, что церкви реставрировал...

— ... То есть, согласно последней переписи личного состава и прочих гражданских, имеем следующие цифры... — Старлей Васильев тот еще хомяк. Рожа довольная, так и лоснится. Но дело свое знает туго. Вот что значит — снабженец от Бога. Не отнять.

— Серег, оставляй в бумаге, потом пересмотрю. Что по жратве у нас? Только не по каждой позиции! — сразу же выставил ладони Пчелинцев, защищаясь от нездорового блеска в глазах у нынешнего своего заместителя по тылу. — В двух словах!

Старлей потерянно сник. Тоненькая, всего листов на пять, папка обиженно шлепнулась на край стола.

— Если в двух словах, Владимир Глебович, то даже при нынешней суточной выдаче — хватает на восемь лет минимум. Не считая НЗ. Мы же на весь округ рассчитаны. А не на восемьсот с чем-то человеко-единиц. А вообще, некоторые вопросы, ответов в «два-три слова» не переносят!

— Старлей, не гунди, да? Сказал: «перечитаю», значит, перечитаю. Тут еще Дмитровский на четыре подойти обещался. А если мы с тобой каждую цифру обсасывать начнем — как раз утром и закончим.

А по человеко-единицам, как ты выразился, нюанс есть. Это их пока восемьсот с чем-то. Вон, связюки недавно пришли. А там еще кто подтянется. Не поверю, что все части погибли. Да и из Энска, как урки местных достанут вусмерть, тоже к нам попрутся. Потому что больше некуда.

— Пустим к нам? — снова загорелись глаза старлея, спрятавшиеся за бастионами жира.

— Куда мы денемся... — устало развел руками Пчелинцев. — Специально, ясное дело, больше никого тащить не будет. Хватит с нас и медиков с «карданами».

— Да, тут такое дело... — помявшись немного, начал Васильев. — С водителями тут дело такое...

Зампотыл договорить не успел. Истерично захрипела «моторола», лежащая возле термоса с чаем.

— Внутры — Сороковому!

Пчелинцев схватил рацию.

— Сороковый — Внутрам!

— Чиф, у нас черный плащ! Срочно требуетесь. Возле старого медпункта.

— Внутры, Сороковый принял! Сейчас буду! Что именно?

— Эфир грязный. Инфа на месте.

Рацию в клапан «разгрузки», «Стечкин» — в соседний...

— Серый, где медпункт старый у вас?

— Погнали! Пять минут ходу!

Выбегавшие из майорского кабинета офицеры в коридоре столкнулись с «ментовским» старлеем. Дмитровский, не вдаваясь в детали, передернул, досылая патрон, затвор ПМа и побежал догонять комбата. Такие люди просто так бегать не будут... Особенно зампотыл толстомясый.

— И боеприпасов немного. — самый молодой из пришельцев продолжил мысль старшего товарища, — По нашему разумению, у вас с этим должны быть проблемы...

— А у вас? — вступил в разговор Егор.

— У нас тоже не слишком здорово. Но нападают-то на вас. Меня, кстати, Олегом зовут.

Егор представился.

— Кстати, может, автомат уберешь? — продолжил Олег, — Если бы я хотел чего плохого, давно бы стрельнул. Давай разоружаться? Я, как предложивший — первый.

Небрежно вытащил руку из кармана и положил пистолет на камень перед собой. Генка впервые увидел Егора смущенным.

— Вот черт, подловил меня! — похоже, начальник охраны почуял родственную душу. — Старею...

Но Генка уже пришел в себя от изумления и был готов взять инициативу в свои руки.

— Вот что, гости дорогие, пошли на территорию, там и разберемся, чем вы нас еще удивите.

— Геннадий, чтобы не терять времени. — произнес Давид, — За нами идет группа в десять человек, груженая тем же самым, но в других количествах. Желательно, чтобы их не встретили стрельбой. Подумайте, как это организовать до того, как мы предъявим свои верительные грамоты...

Генка опять напрягся. Но в этот момент заговорил третий из пришельцев.

— Геннадий, — спросил он — а Ваша фамилия, случайно не Алябьев?

На этот раз директор сумел удержать себя в руках:

— Мы знакомы?

— Скорее нет, чем да. Иванов Олег Евгеньевич. ВНИПИгорцветмет. Мы виделись в Москве на конференции. Прошу прощения, что сразу не признал, мне казалось, Вы старше...

— Да, действительно, Вы — это Вы. Но боюсь, я бы Вас, без представления не узнал бы. Впрочем, неважно. Пусть ваши подходят, — махнул рукой Генка, — Егор, давай в столовую, хоть чайком ребят напоим...

Разбудил Борю Андрей.

— Давай через два часа на тренировку. Сам Терентьев тебя учить будет. Он у нас первенство Округа брал. Глянулся ты ему чем-то.

— Я...

— Болтай поменьше. Короткова с тебя списали, все думают, что его летеха с медсестры снял. Не нужна тебе лишняя слава. Кстати, почему только толкнул? Не проще было по затылку вмазать?

— Не проще. Ударить человека не смог.

— Вот в этом и заключается вечная проблема российской интеллегенции, — вздохнул Андрей. — Ладно, подумаем, что делать с таким декадентом.