Олег Верещагин - Чужая земля

— Я слышал, как вы пели, — сказал Драганов. — Спасибо.

— За что? — удивился Игорь и нанес колюший удар в горло, но в последний миг вильнул кистью, и Драганов отбил удар у самого живота, пояснив:

— Сербы — мои прямые предки, а в песне было о них.

Игорь отскочил, чтобы удержаться на ногах — отбив был силен — поклонился и ответил:

— Благодарю.

После чего вновь сделал стремительный рубящий выпад, но клинок Драганова, метнувшись навстречу, словно заключил клинок Игоря в серебряный кокон — шашка вырвалась из руки мальчишки и полетела на ступени. Игорь поднял левую руку:

— Сдаюсь. Честное слово, я думал, что хорошо фехтую.

— Просто я — лучше, — спокойно ответил тот, — и это не удивительно… Ну что, попробуем еще раз — всерьез?..

Проснувшись, Игорь несколько секунд не понимал, что с ним происходит, что для мальчишки было вообще-то редкостью. Он лежал на узкой кровати в небольшой комнате со стенами, облитыми изоляционными амортизаторами. Горевшая лампа освещала бронированную дверь и короткую лестницу, ведущую к люку в низком потолке. Вся эта комната плавно раскачивалась.

Но удивиться Игорь толком не успел. Отчетливо вспомнилось, как они отправлялись, как он завалился спать…

Он лежал в жилом отсеке идущего лесохода.

Игорь сел, стараясь не треснуться головой о койку второго яруса. Слепка спал наискосок, у второй двери, ведшей в корму. Больше в отсеке никого не было. Ну конечно, все торчат наверху или на крыше.

— С началом путешествия, — негромко поздравил себя Игорь и длинно зевнул. — Интересно, мы далеко уехали?

— Чего? — сонно опросил Степка, начиная ворочаться на койке. — Приехали?

— Наоборот — едем, — Игорь сел и потянулся. Настроение было отличным, он выспался и испытывал то приятное чувство, которое появляется, если долго-долго готовишься к чему-то хорошему, а потом это хорошее начинается.

Продолжая зевать, улыбаться и потягиваться, Игорь подошел к умывальнику и, насвистывая, занялся туалетом. Лесоход качало — то сильней, то слабей, но всегда ощутимо, однако юный руководитель экспедиции не только ухитрялся сохранять равновесие, но даже не облился. Нажимной умывальник фыркал тугой струей в оцинкованную раковину.

— Ну что ты шумишь, Витек? — сонно спросил Степка, и Игорь понял, что он-таки не проснулся и пребывает где-то в своем прошлом, рядом с каким-то Витьком. — Хватит же… а то в морду…

— Пора вставать! — заявил Игорь, вытирая лицо.

— Кому пора, а кому и нет… Я недавно приехал, — и больше Степан в разговоры не вступал.

Игорь неспешно, даже со вкусом, оделся, пристроил на бедро кобуру, но потом, усмехнувшись, снял оружие и повесил возле кровати. Степка про такое говорит «понтоваться». В его время это выраженьице, сгинувшее в руинах мировой истории, обозначало упрямое и глупое старание казаться чем-то большим, нежели ты есть на самом деле. Расхаживать по лесоходу с РАПом на боку означало именно понтоваться…

…Все пятеро бодрствующих участников экспедиции сгрудились за креслом водителя — лесоход вел Борька. Здоровенные «хлысты» сосен ложились под машину, как хворостинки под ботинок. (Жутко расточительно, конечно, но что делать?)

— Привет. Сколько прошли? — Зигфрид посторонился, и Игорь оперся локтями о спинку кресла водителя.

— Привет, сорок километров, — Борька пожал протянутую руку. — Через три часа пройдем мимо города Рейнджеров.

— А, это тот, где ты был, — вспомнил Игорь. — Девушки, если уж вы едете с нами, то не могли бы вы приготовить поесть? По-моему, пора… Кать, ты, кажется, профессиональный кулинар?

Катька и Лиза переглянулись. На лицах их было написано возмущение. Прежде чем они успели что-нибудь сказать, Зигфрид засмеялся и, пробормотав что-то по-немецки, добавил:

— Интересно, почему девчонки всегда так возмущаются, если их просят приготовить поесть?

— Это атавизм, — авторитетно сообщил Женька, — проклятое наследие феминизма XX века… Во, а историк-то наш что, спит?!

— Уже не спит, — Степка пролез в кабину, где все-таки становилось тесно, и огляделся: — Да-а, это не "Клим Ворошилов".

— При чем тут Клим Ворошилов? — осведомился Зигфрид. — И кто это?

— Танк "Клим Ворошилов", КВ, — терпеливо разъяснил Степка, любуясь видом за окнами. Зигфрид нахмурился:

— Был такой, что ли? — неуверенно посмотрел он на Игоря. Тот авторитетно ответил:

— Был, — хотя, если честно, не помнил, что было танком — "Клим Ворошилов" или "Иосиф Сталин"? [19] — Так мы есть сегодня будем? Или… — он подозрительно осмотрелся, — вы уже поели?

— Идем готовить, — вздохнула Катька, — а то они до вечера будут фырчать… — и, уже направляясь к двери, грозно бросила через плечо: — Пока не позовем — не лезть!

— Отель на гусеницах, — высказался Степка, явно не услышавший реплики Катьки. Девчонки скрылись в люке, мальчишки остались впятером. Какое-то время они следили за тем, как «индрик» ломится через подлесок. Ветки обрушивали на стекла хлесткие, наотмашь, удары.

— К югу забираю, — сообщил, нарушив тишину, Борька. На экране появилась схематичная карта, снятая из космоса, по ней едва заметно — различал только Игорь, да и то с трудом — ползла алая точка. Они заранее договорились, что свернут к югу, к дельте безымянной большой реки, стекавшей с гор. В южных лесах мало кто из землян был, а о своем интересе к тем местам недвусмысленно заявляли все «спонсоры» Игорь часто думал, почему югом не займутся вплотную. И пришел к выводу, что просто нет времени — важен был агрессивный, опасный север, его и прочесывали, прошаривали изо всех сил. А юг интересовал лишь романтиков вроде него самого… или тех, кто именно с югом связывал развитие собственной экономики. Как Дзюба… А вот интересно, подумал вдруг Игорь, генерал-губернатор вообще понимает важность развития собственной экономики, или он настолько увлечен идеей уничтожения Иррузая и чисто физической экспансии, что не задумывается об этом? Поговорить, постановил себе Игорь. Сразу по возвращении — к тому времени Довженко-Змай уже должен разобраться с Кухлоном…

А вот вабиска из Иррузая понимают. Недаром они так засуетились именно тогда, когда их два года назад отсекли от рынков на юге.

— Давай, забирай! — одобрил Игорь Борьку.

— Зверей мы так не увидим, — предупредил Борька. — А в этих местах должны встречаться эндемичные экземпляры.

— Уви-и-идим, — протянул Женька. — Не все же время мы будем в этой консервной банке сидеть?.. Кстати, я предлагаю остановиться, когда есть будем и вылезти наверх… Консервы, которые едят, вместо того, чтобы их ели — это слишком смешно.

— Глядите, крокозуб! — выкрикнул Зигфрид, и все подались вперед. Ящер застыл прямо по курсу среди деревьев, подняв окровавленную морщинистую морду от полусъеденной туши какого-то уже неопознаваемого зверя. Крокозуб не мог сообразить, что именно видит перед собой — и не двигался с места, лишь рассматривал лесоход.

— Слишком близко от границ колонии, — заметил Борька.

— Сейчас я… — Женька начал было пробираться к управлению проходческим лазером, но крокозуб принял решение — бросился вперед, атакуя врага.

Семьдесят тонн лесохода перевалили через что-то, напоминавшее холм.

Под гусеницами хрустнуло, чавкнуло, чмокнуло.

— Мальчишки-и-и! — пронзительный вопль прорезал дверь, как квантовый резак. — Вы чего-о-о?!

— Ни-че-го-о! — завопил в ответ Борька, срываясь с баска на дискант, и все пятеро, переглянувшись, со смехом захлопали друг друга по ладоням.

— Мелкие зверюшки, попадающие в трансмиссию, сильно затрудняют передвижение бронетехники по лесу, — процитировал Игорь одну из фраз Маршала Тарана Неунывай-Дубино, героя знаменитого юмористического се риала "Космогрызы".

Степка тоже смеялся; Игорь отметил, что менталитет русского времен Серых Войн и Безвременья неплохо совпадает с менталитетом русских Третьего Века Галактической Эры. Попавший сюда из воевавшего мира с незабитой «ценностями» конца ХXI века головой парнишка быстро вписался в окружающее. Но все-таки что-то надо с ним делать. Может, правда поднатаскать его, да и определить в дорожный ВУЗ? Или «сосватать» его генерал-губернатору в охрану латифундии — сперва стажером, а там станет офицером… И ещё… Жертв "Каменного Гостя", подобных Стёпке, насколько знал Игорь, лежало по разным запасникам штук тридцать. Тридцать живых людей!!! Да что там — тридцать свидетелей того времени!!! Мальчишка задумался — как бы оформить и подать свой опыт "оживления"…