Михаил Кликин - Чистилище. Турист

Коля как раз закончил возиться с «буханкой» и, удовлетворенный, слушал, как ровно работает движок, когда рядом появился Олег Михайлович.

– Девочка хочет вас видеть, – сказал он. – Просит, чтобы вы подошли.

– Анжела? – Коля заглушил двигатель, убрал ключи в карман. – А что случилось?

– Я не знаю. Она позвала маму, но вспомнила, что ее нет, и попросила меня сходить за вами.

– Хорошо, спасибо, – Коля кое-как помыл руки в ведре, вытер полотенцем, взял карабин.

Улыбающийся Олег Михайлович придерживал дверь, дожидаясь гостя у входа.

– Она в своей комнате, – сказал он, когда Коля перешагнул порог. Подниматься наверх хозяин не стал. Ушел по своим делам, загремел посудой на кухне.

Коля забросил карабин за спину. Ступеньки лестницы слегка поскрипывали, когда он поднимался на второй этаж. Дверь в детскую была прикрыта. Он легонько в нее постучал и вошел, не дожидаясь ответа.

Напуганная Анжела сидела на кровати. Маргарита Павловна правой рукой держала ее запястье, что-то шептала на ухо – успокаивала.

– Что случилось? – спросил Коля. И только после этого заметил, что мальчишек здесь нет.

Глаза Анжелы вдруг расширились. «Сзади» – прочитал он по губам девочки.

Маргарита Павловна чуть повернулась, и Коля понял, что в ее левой руке есть нечто, и она прижимает это опасное нечто к спине девочки и делает это так, чтобы он этого не заметил.

Коля сделал быстрый шаг вперед, начал оборачиваться. Он успел увидеть, как из завешенной одеждой ниши выступает черная фигура. Что-то тяжелое ударило его в висок; мгновенно потеряв сознание, он отлетел к стене.

Анжела закричала, призывая папу. Маргарита Павловна зажала ей рот ладонью и, похолодив горло девочки ножом, приказала немедленно заткнуться.

– Грузите и сразу отправляйте, – сказала она вставшему над телом Коли человеку. В одной руке тот держал дубинку, в другой – электрошокер. – Просроченные кормежки обходятся нам слишком дорого…

Маша очнулась от того, что к ней жался Женька.

– Сволочь, – прошипела она и пихнула его локтем.

Где они? Что он успел с ней сделать?

Было темно. Жутко болела и кружилась голова – до тошноты, до мушек в глазах. Маша не могла двинуться – боль словно сковала ее. Или она на самом деле была связана?

– Извращенец…

Женька застонал, пошевелился.

Маша никак не могла взять в толк, в каком положении они находятся. Лежат? Сидят? Она медленно повернула голову – кажется, это было единственное, что она могла сейчас сделать. Ей хотелось вгрызться в шею обидчика, вырвать зубами кусок его кожи и выплюнуть. Пусть он обделается от страха, пусть подумает, что она стала мутантом.

– Колян был прав, – с трудом проговорил Женька. – А я этому гаду поверил.

Внезапно яркий свет ударил им в глаза. Они зажмурились; Маша вскрикнула, Женька заругался. Через пару секунд им удалось рассмотреть, как кто-то стаскивает брезент с деревянной клетки, в которой они находились. Для Женьки это не стало большим сюрпризом – он ожидал чего-то подобного. А вот Маша оторопела, не понимая, что происходит.

Клетка, сбитая из горбыля, стояла в тракторной телеге бок о бок с другими такими же клетками. Почти со всех брезент был сброшен. В каждой клетке скорчились люди: кто-то без сознания, кто-то с кляпом во рту; и все – связанные.

Три человека, прячущие лица под масками-балаклавами, сдернули брезент еще с одной клетки, и Маша опять вскрикнула, увидев там Анжелу. Девочка дрожала. Рядом с ней лежал какой-то мужик, половина лица которого была заляпана кровью. Он пошевелился, попробовал привстать, и Маша, ужаснувшись, поняла, что это Коля.

Люди в черных масках спрыгнули с телеги. В стороне что-то загудело, и Маша почувствовала, как вибрирует и наклоняется пол. Их сгружали – просто сваливали, как привезенный на поле навоз.

– Стоп! – крикнул кто-то.

Пол перестал дрожать. Лязгнули запоры откидного борта.

– Быстрей!

Сразу несколько рук подхватили первую клетку, подвинули ее, поддержали, когда она свалилась с телеги – но не для того, чтобы защитить находящегося внутри человека, а исключительно ради того, чтобы наспех сколоченные доски не рассыпались.

Еще одна клетка тяжело свалилась на землю, перевернулась. Пленнику придавило попавшую меж досок ногу, и он страшно закричал, хотя рот его был завязан грязной тряпкой. Люди в масках не обратили на это внимания.

– Вперед! – Один из них махнул рукой, и колесный трактор, выплюнув клуб дыма, передвинулся на несколько метров.

Подошла очередь Маши и Женьки. Их клетку зацепили баграми, подтянули к откинутому борту. Церемонится с пленниками не стали, сбросили на землю так, что Маша разбила лоб, а Женька чуть не откусил себе язык. Теперь они могли видеть, что находятся на дне неглубокого песчаного карьера, осыпающиеся склоны которого поросли кустами. Увидели они и трактор, кабина которого была обварена стальными полосами – тракторист тоже находился в клетке, только она защищала его, а не обрекала на смерть.

– Это кормушка, – сказал Женька, уже понимая то, чего не могла взять в толк Маша.

– Цып-цып-цып, – мрачно добавил он и рассмеялся.

Слабый ветерок скатился по склону карьера, принес откуда-то тошнотворную вонь. Маша сумела выбраться из-под придавившего ее Женьки, кое-как перевернулась и разглядела в стороне целое поле гниющих останков. Там был и кто-то живой, и даже не один – много – без клеток, но тоже связанные. Она вспомнила рассказ Олега Михайловича о том, как они избавляются от мутантов, и поняла – это они и есть: пойманные, плененные, обреченные…

– Маша… Маша…

Ее кто-то звал. Она не сразу поняла это – вокруг стало довольно шумно, люди в клетках приходили в себя, у некоторых начиналась истерика, другие пытались договориться с людьми в масках, но те притворялись глухими – они просто делали свое привычное дело.

– Маша, я здесь…

Это был Коля. Их клетки находились в нескольких метрах друг от друга.

– Где мальчишки? – спросила она.

– Я не знаю.

– Они их забрали, – сказала Анжела.

Где-то в отдалении завыла сирена, и люди в масках куда-то побежали – наверное, рядом за кустами их ждал транспорт, на котором они сюда приехали. Трактор уже тянул опустевшую телегу к дороге, ведущей из карьера. Люди в клетках начали кричать еще громче. И Маше тоже пришлось повысить голос:

– Как ты, дочка?

– Мне страшно, мама.

– Держись… Я здесь. Рядом. Я с тобой…

– Маша! – не отставал Коля. – Ты брала на свидание нож, как я велел? Тебя обыскивали?

Нож она брала. Но она не знала, обыскивали ее или нет. А почувствовать закрепленные на лодыжке ножны сейчас не получалось – она вообще ничего не ощущала, в связанных конечностях нарушилось кровообращение, руки и ноги онемели, стали как колоды.