Александр Конторович - Реконструктор. Дорога в один конец

– Дед Миша! – вступает в дело мужик в тельняшке. Он уже успел перекинуться парой слов кое с кем из нас. – Твой случай! Окромя тебя, тут плясать некому.

– Вот, блин, развелось плясунов! – В приоткрывшейся двери появляется заспанное бородатое лицо. – Чего там у вас стряслось?

Коротко объясняем создавшуюся ситуацию. По мере нашего рассказа бородач понемногу просыпается. И к концу повествования у него сон совсем пропал.

– Так… Это Абу, его почерк. Кроме этого мерзавца, табличек никто не ставит.

– Почему?

– Так он не местный. Араб. Не дай Господь, на его фугасе кто-то из местных подорвется – он враз себе полсотни кровников заработает. Да и не платят ему за местных-то.

– Что, только за нас?

– А ты думал!

Продолжая отвечать на наши вопросы, сапер быстро-быстро одевается. Перекидывает через плечо ремень, на котором болтается «маузер» в деревянной кобуре. Надо же! Впервые вижу, чтобы человек с таким раритетом ходил. Всякие вопросы отпадают, когда на деревянной кобуре я вижу серебряную дарственную табличку. С подписью весьма серьезного дядьки, между прочим.

Не прост бородач, такие люди от щедрот души подобные подарки не делают.

Вытащив из вагончика два рюкзака, сапер сует их нам:

– Тащите! Чай, у вас руки помоложе моих! А я, может, и вздремну чуток.

Ну, здесь-то его планы обломались. При той манере езды, которая свойственна нашему водителю, заснуть во время движения может только раненный в голову. Ага, навылет.

Подъехав к перекрестку, машина останавливается, и дальше мы топаем уже пешком. Дед воинственно топает впереди, а мы позади тащим его рюкзаки.

– Ну, и где тут ваш спец? – ворчливо спрашивает сапер.

– Здесь я, – выдвигается откуда-то Абдуллаев.

– Рассказывай.

Пояснения нашего взрывника много времени не отняли.

– Вон там и вон там, – тычет он рукой, – две «озээмки» стоят. Взрыватели, судя по всему, электрические, к ним провода идут. Еще что-то закопано непосредственно под крестом: видно, что земля взрыхленная лежит. Парень весь тоже проводами опутанный. Еще какая-то гадость у него под ногой присобачена. Там скотчем прихватили, чтобы он не шевельнулся раньше времени. На первый взгляд вроде бы все. Ближе я не подходил.

– И правильно сделал! – ворчит бородач. – А то тут не одного тебя хоронить бы уже пришлось.

Он снимает «маузер» и не глядя сует его кому-то из окружающих:

– Присмотри.

Оглядывает нас и тычет мне в грудь пальцем:

– Вон тот рюкзак себе возьми, у тебя пока будет. А ты, сынок, – поворачивается он к Абдуллаеву, – со мной рядом давай. По науке-то не должен я никого из вас с собой брать. Один работать должен. Да беда в том, что эта собака – Абу – про то ведает. Когда парня нашли?

– Часа в четыре, – отвечает кто-то из толпы.

– Да пока вы приехали, пока меня искали – времени совсем мало осталось. Если я сейчас по науке работать буду, то нас с этим парнем рядышком закопают. Наши правила Абу знает. И наверняка где-нибудь у него таймер заныкан, чисто на время. Я ведь сначала должен по краям мины обезвредить. А уж только потом к кресту подходить. Рупь за сто даю, основной заряд как раз под крестом и стоит. И как только я с этим парнем работать начну, сработает таймер. Это ловушка не на вас, а на меня поставлена. Понимает этот мерзюк, что вызовут сюда не кого-нибудь, а меня. Ну а уж за мою голову ему столько отвалят! Поэтому делать будем так: тропу я сделаю, а вот мины по краям снимать не станем. Сразу к кресту пойдем. Но смотреть надо, там сюрпризы могут какие угодно быть. Мне может не хватить рук. Поэтому нужно мне два человека – в помощь. Ты, сынок, раз уж эту профессию выбрал, – кивает бородач на Абдуллаева, – первым будешь. Кто вторым пойдет?

Чего-то я желающих не очень-то наблюдаю. Невеселая перспектива – повиснуть с распоротым брюхом на ближайшем кусте. Вот и не рвется никто в добровольцы.

– Ну, я пойду.

– Не пойдешь, а поползешь. Так, парни, – поворачивается сапер к остальным, – в темпе разобрали мне на доски кузов вон того грузовика! Там по борту дополнительные рейки присобачены, так вот их надо отодрать. Одну доску распилите мне на чурбачки сантиметров по двадцать длиной.

– Чем пилить? Пилы-то нет ни у кого!

– Топора тоже? Работнички… Автомат с плеча долой и перестрелите эту доску к чертовой бабушке! Все эти дрова подтащите поближе и катитесь! Да, водил мне всех сюда, я им кой-чего растолкую!

Закончив все приготовления, подбираемся поближе. Осмотрев землю и следы работы Абдуллаева, дед удовлетворенно хмыкает. Присаживается на корточки, что-то осматривает на земле, щупом проверяет справа и слева. Щуп, кстати говоря, у него не обычный металлический. Какой-то светло-желтый, из неизвестного мне материала. Закончив работу, сапер протягивает назад руку. Это условный сигнал, по которому я вкладываю в нее кусок разломанной доски. Еще раз осмотрев место, бородач аккуратно кладет доску на землю. Опершись на нее коленом, переносит вес тела вперед. Снова мелькает щуп. Пальцы сапера ощупывают землю.

– Есть какая-то гадость. Так я и думал.

Снова протянутая назад рука. И очередной брусок устраивается на земле.

Я много раз видел, как работают саперы. Как ставят мины, как снимают. Но вот подобного метода работы никогда раньше не встречал. Дед Бабах работал почти вслепую. Его пальцы, казалось, живут отдельной жизнью. Временами он даже глаза закрывал и голову назад откидывал, в то время как его пальцы что-то нащупывали в траве. Мы шли не прямо по дороге, как было бы логичнее и удобнее, а каким-то странным кривым маршрутом сбоку. Уложив на грунт обломки досок, сапер пристроил на них парочку целых досок из разломанного кузова. Забравшись на это странное сооружение, он таким макаром приподнялся над землей и прополз над обнаруженными сюрпризами, оставив их нетронутыми – и смертельно опасными. Ощупав землю впереди, укладывает на нее очередные обрубки. Снова метр вперед. И снова мелькает в воздухе щуп.

Сапер обнаружил уже две мины – те, которых не нашел раньше Абдуллаев. На него, беднягу, аж смотреть тошно: наш спец себе просто места не находит. Я очень хорошо его понимаю. Случись такая бяка в то время, когда дед Бабах был бы где-нибудь еще, пришлось бы хоронить уже кого-то из нас.

А до креста остается уже два метра. В это время солдат приходит в себя. Мутными глазами он пытается разглядеть приближающихся к нему людей.

– Слышь, паря, ты там это, не дрыгайся особо! – негромко говорит бородач. – Нам никому, понимаешь ли, на тот свет неохота раньше времени. А у тебя, зуб даю, какая-нибудь фиговина присобачена как раз на случай, ежели ты дергаться начнешь.

– Уходите…

– Ты тут не командуй! Не сапер, поди? Так и не суйся! Тебе вопрос задали, повторить?