Скверна. Шаг второй - Оро Призывающий
– Бедный, бедный Рэм. Можешь ничего не говорить, все и так видят, что ты тварь без яиц.
Удар. Он был готов рыдать от страха и унижения. Парень в маске видел это, и продолжал методично превращать лицо противника в фарш, иногда случайно выдирая целые клочки волос.
– Да расслабься ты! Просто смирись с тем, что сейчас ты будешь долго, очень долго умирать, но не умрешь, – парень в маске рассмеялся. – По крайней мере, пока сам не начнешь о смерти молить.
– Охвана… – тот все еще пытался призвать кого-то на помощь.
Удар.
– Неужели нет никого, кто в этот раз прикроет тебя от шальной пули?
Удар.
– Может быть, ты? – «череп» посмотрел на Элизу. – Чего стоишь? Или ты только и можешь смотреть, как всех твоих мужиков убивают?
«Гребаная черная вдова».
Элиза удивленно отступила и прикусила губу. Ее спутник теперь был больше похож на отбивную, чем на заместителя главы большого клана. Все зашло слишком далеко.
Парень в маске еще раз впечатал Ротта лицом в землю, а затем снова приподнял и повернул его лицом к Элизе.
– Красивая, да? – «череп» медленно выдохнул. – Загляденье.
– Н-н…
Рэм не успел ничего сказать. Резким движением два пальца пробили его глазницы.
Толпа, ранее весело улюлюкающая и активно поддерживающая происходящее, враз замолчала. Казалось, на весь двор у входа в клуб осталось всего два звука – истошные вопли Рэмингтона Вальзак-Ротта и хлюпанье бело-красной жидкости, мерзко стекающей по руке парня в маске.
Для Элизы это стало поворотным моментом.
Она враз вышла из ступора; ее открытые руки тут же покрылись белым светом, и у всей толпы наблюдателей скрутило легкие. Зрители практически не могли дышать, многие осели на землю, хватаясь за горло и стуча себя по груди.
– Как же вы меня достали, двуличные мрази, – пнув рыдающего Рэма под дых, «череп» встал в полный рост.
В отличие от остальных, на него эта хрень не действовала.
16
Срыв масок
Затянув маску потуже, я посмотрел на Элизу.
На лицо девушки спала длинная прядь волос, выбившаяся из-под резинки. Активный навык прибавлял и без того красивой девушке какой-то шарм, обрамляя фигуру белым сиянием. Милые шортики и обвязанная вокруг пояса джинсовка подчеркивали ее длинные ноги. Мило. Однако, я не позволил себе забыться.
Какая же она расчетливая, прагматичная мразь. Говорят, женщины становятся такими после тридцати, удрученные жизненным опытом, но Элиза… видимо, в этом плане она была своеобразным «гением», чье развитие опережает реальный возраст раза в два.
Возможно, этим она пошла в отца. Буквально нескольких минут рядом с ним мне хватило, чтобы понять, насколько тот скользкий тип. Да и тот факт, что Родион приходится ей добрым дедушкой, наверняка давал о себе знать.
Я скривился. Кровь не водица, а беспринципность передается по наследству.
Элиза сцепила зубы и окинула меня холодным взглядом. Девушка пристально наблюдала за моими движениями в попытке предугадать, как именно я сейчас поступлю. Ну, угадывай, удачи.
Пускай тогда я был под Сдвигом, но я все еще помню тот поцелуй и свои выводы из него. Пускай тогда она была смущена, пускай мне и показалось, что в нем было нечто большее, нежели просто политика – это ничего не меняет. Я просто устал идти на поводу, а значит…
Почему-то захотелось ухмыльнуться. У людей есть прекрасное свойство все усложнять, когда, казалось бы, правда очевидна и ярко блестит на солнце.
Бритва Оккама[1], да? «Самое простое объяснение, скорее всего, является истинным».
Поцелуй, как и ее забота в машине, желание провести со мной время были продиктованы обычной женской практичностью. Она жестко обломалась с Августом Локком и ей нужно было как-то набрать баллов в моих глазах. Вот она и рвала задницу как могла. Ситуация обязывала.
Я сдох, и обстоятельства изменились. Не прошло и дня, как Элиза стала обхаживать Рэма.
Не знаю, какие у нее еще могут быть причины это делать, и знать не хочу. Не думаю, что хотя бы одна из них сможет заставить меня смотреть на нее когда-нибудь без отвращения.
Почему-то от этой мысли я ощутил странное жжение в груди.
Какие бы ни были у меня с отцом натянутые отношения – все же нас связывали кровные узы. Как ни старайся, я бы не смог его заменить. Он, конечно, мог бы родить другого сына, но… раз этого не случилось за все эти годы – значит, не все так просто. Что-то останавливало его. Страх? Боязнь еще одного разочарования? Не думаю. Отца можно было называть по-разному, но точно не трусом.
В этот момент, выплевывающий остатки своих зубов на землю, Рэм в очередной раз взвыл и попытался отползти в сторону. Без глаз он не имел даже примерного понятия, куда двигаться, а потому наоборот придвинулся поближе ко мне.
Глядя в глаза Элизе, я оттолкнул его ногой. Чернокнижник завалился набок, как какой-то мусорный пакет.
– Заткнись, тварь, – рявкнул я через маску. – Для тебя в этом мире нет вообще ничего святого.
Никто из присутствующих не понял, к чему я это сейчас произнес. Плевать.
Глубоко в душе я надеялся, что в мире осталась хоть одна живая душа, с которой я смогу выстроить родственную связь. Наверное, это было моей мечтой с самого детства – найти человека, который примет меня таким, какой я есть.
После того поцелуя, даже через Сдвиг, я все же понадеялся, что Элиза сможет стать этим человеком. Жаль только, у надежд есть свойство разбиваться.
Возможно, я ожидал слишком многого; та часть меня, что хотела этого была слишком наивной. Что же, будет уроком.
– Кто ты? Зачем ты это делаешь? – прокричала она, указав рукой на Рэма.
Я перевел взгляд с его окровавленного тела вверх, на Элизу. Она правда до сих пор не поняла, кто я? Мне казалось, что подсказок было предостаточно.
– А что, жалко?
Она как-то странно посмотрела на меня. Как будто я сказал что-то совсем уж несуразное. Девушка не ответила на мой вопрос, а лишь гневно ткнула ладонью в сторону моего двоюродного братца.
– Хватит! Посмотри на него!
Рэм представлял собой жалкое зрелище. Он беспорядочно пытался схватиться за что-нибудь руками и противно постанывал, переосмысливая свои жизненные решения.
– Я-то посмотрю, а он уже не сможет, – мои губы расплылись в улыбке.
– Думаешь, это смешно?!
Да, смешно, и еще как.
А еще я вижу, что ты хочешь не болтать, а врезать мне в лицо кулаком. По крайней мере, об этом говорит твоя поза.
