Темный Охотник #2 - Андрей Розальев
Пустая!
Они разом проскочили первые три стадии реакции — удивление, раздражение и гнев, и добрались до четвёртой — полного, всеобъемлющего даже, ничем незамутнённого ох**вания.
И в тот момент, когда они уже думали, что ничего более непонятного случиться уже не может, с улицы донесся треск автоматной очереди, а затем грубый голос, то ли усиленный магией, то ли рупором, заявил:
— Ну что, пидорасы, допрыгались⁉ Выходить по одному, с поднятыми руками, и тогда, может быть, я не пристрелю вас, укурышей, на месте! Бог-солнце предпочитает жертвы живьём!
Глава 13
Каждому свое
Подглядывать из окна как-то несолидно. Так что всю картину, разворачивающуюся на соседнем участке, я наблюдал, сидя на крыше. Нырнул в тени, — на самую поверхность, чтобы картинка не подтормаживала, — и наблюдал.
По горячим следам к Лагранжевой группе прибыла, как я понял, охрана пирамиды. Те самые мужики, которым дорогу перегородили мои жирноватые остроносы. Не знаю, как они добрались сюда — то ли в объезд, а то ли нарвалов растолкали… не суть.
Полномочий у ребят было не много, и пока что обошлось даже без рукоприкладства. Охранники просто вывели группу Лагранжа на участок и поставили всех в рядок, на колени. Ну и плюс машины проверили.
Надо было видеть, как просияло лицо одного из охранников, когда он приволок из гаража сумку с наличностью. По всей видимости, какой-то штраф в случае потери выручки им всё-таки грозил.
Мужики махали оружием и наперебой кому-то звонили.
Кому?
Вот тут вопрос.
Но явно кому-то серьёзному.
Машина, что прибыла следом за ними, была вообще без каких-либо номеров и опознавательных знаков. Чёрная, как смоль, и наглухо тонированная. Да чего уж там⁉ С неё даже логотип скрутили, если таковой вообще был. Плюс ко всему она была зачарована не хуже кокоса Евгеныча, если верить астральному зрению. Такую ни вскрыть, ни подорвать.
Из этой бронированной дурынды вышли трое. Всё по канону: амбал, высокий дрыщ и фигуристая чикса. Амбал оказался индейцем, дрыщ негром, а девка походила на славянку. Одеты неброско. Не в треники и олимпийки, конечно, но всё равно по-спортивному.
И все под стать своей машинке — аж светятся от дара. Я даже подумал, не стоит ли мне всё-таки зашкериться в доме, вдруг кто-то из них способен разглядеть тенеходца?
В итоге забил. Разглядят — тогда и буду решать, что делать.
А тем было не до того, чтобы по сторонам глазеть.
Ну и здесь разговор с группой Лагранжа пошёл пожёстче. Тех двоих, с которых мы не снимали слепки для вуали, пронесло — их просто засунули в багажник, а вот с остальными…
Дархану прилетело в ухо, да так, что он в воздухе перевернулся, завалился, прикрылся руками и начал причитать о том-де, что ничего не понимает. Ну а фигуристая чикса взялась за Лагранжевую девку, в которую обращалась Ариэль — протащила её несколько метров за волосы по земле, повалила, а затем встала ногой на ладонь и начала задавать тихие вопросы.
Жёстко они, конечно.
Жалко ли мне было группу Лагранжа? Пф-ф-ф… Нет. Вертел я вот эту сомнительную идею, что виновато не оружие, а палец, который спустил курок и бла-бла-бла, бла-бла-бла. Если воспринимать эту сентенцию буквально, то да, согласен:обижаться на кусок железа, не прибегая к помощи шизофрении — как минимум странно. Но если за метафорой «оружие» прячутся живые люди, то… то тогда будьте любезны пройти нахер с такой отмазкой.
Она детская.
Она тупая.
Группа Лагранжа была свободна? Да, конечно, там даже о воинской повинности речь не шла. Они действовали по собственному желанию? Да. Они получали со своих действий профит? Да, не сомневаюсь. Когда на две недели остались без своего приработка — очень даже расстроились. Значит — выновны.
И результат их действий налицо. Прямо сейчас на первом этаже моего дома сидят аж пять девчат, которые по их вине попали в рабство. А сколько не сидят? А сколько они мужиков «сдали» — причём сказано это было, как о скоте.
Так что поздно рассуждать про курки и пальцы.
Платите по счетам, ублюдки.
— А-а-а-а! — взвыл Дархан, когда за него взялся амбал-индеец.
Причём взялся не физически. Не знаю, есть ли у ацтеков своё название для менталистов, — воин-мозгоклюй, например, или воин-мигрень, — но речь сейчас шла именно о техниках угнетения сознания. Сейчас Дарханчик чувствовал свой мозг, как средоточие боли, у него даже носом кровь пошла.
А разговор при этом шёл типовой и неинтересный.
— На кого работаете?
— Мы ничо не понимаем, а-а-а-а!
— Зачем вы это сделали?
— Мы ничего не делали, а-а-а-а!!!
Скукотища, короче говоря.
Спустя пять минут возни на лужайке, остатки группы Лагранжа погрузили в бронированный автомобиль и увезли. Либо на более детальный допрос, либо на раскопки собственных могил, тут уж мне неизвестно.
На телефон мне, между тем, одно за другим сыпались сообщения. «Вышли». «Всё нормально». «Всё хорошо». «Я дома». «Пушистиков прихватил!»
Впечатлениями с друзьями мы поделимся завтра, ну а пока что я спустился вниз, к инфернам.
И только тут я обратил внимание на то, какие же всё-таки они отборные красотки. Покуда на девочках красовались рабские ошейники, все мои мысли текли совсем в другую сторону, ну а тут… тут, конечно, разглядел.
Сложены, как богини, и явно дружны со спортом. К тому же ничем не обделены, то есть все вторичные признаки, которые… блин… да чего я слова-то подбираю? Сиськи! Сиськи при них! При каждой!
Как полагается, по две штуки.
Загляденье и только! Тем более, что их наряд, состоящий из короткой юбочки и едва держащегося на сиськах легкомысленного топика из невесомой ткани, оставлял очень мало простора для
