S.T.A.L.K.E.R. Тропами лжи (СИ) - Тетти Нериус
— Я убью его. — Абсолютно без эмоций произнёс Журналист, перекрыв завывания собаки. — Только дёрнись. Сдавайся же. Фанатик.
Нет, конечно, Азраил не проглотит типичное оскорбление еретика. Как бы я не хотела, Саян погибнет. В глазах Великого Алхимика он просто вонючая псина, с такими же правами, как и прочие псы в Зоне. Когда для меня… стал уже другом?.. Я сверлила спину Мастера немигающим взглядом, и он обернулся, наверное, почувствовав. Посмотрел на меня странно виновато, поджав тонкие губы. Пистолет упал в траву, опустевшая правая рука поднялась над головой, как и левая. Не верю…
— Окей, сдаюсь! — процедил мой брат сквозь зубы. — Отпусти Саяна!
— Благородно, — Журналист медленно кивнул. Только мутировавшая конечность приподнялась над спиной Саяна, он резво вскочил и пулей рванул ко мне. Толкнулся в меня боком, случайно задев травмированную руку и вызвав у меня новую вспышку жгучей боли, вместе с белыми искрами в глазах. Я глухо застонала, стиснув челюсти. Левой дрожащей ладонью провела по мягкой шерсти на загривке пса. Он сам мелко трясётся, не то от низкого устрашающего рыка, не то от страха. Задела пальцами мокрый участок на шерсти. Что это? Убрала руку и увидела алый размазанный след. Кровь? Саян ранен?! Нет, он испачкался от меня. Правый рукав весь мокрый…
— Следи за своим зверем, — обратился Журналист уже ко мне, всё тем же безжизненным голосом. — В другой раз убью сразу.
В другой раз? Наверное, после атаки излома на меня, Саян бросился на грозного мутанта, не равного ему по силе. Собака не думала, что сама может погибнуть. Она защищала нынешнего хозяина — меня. Монолит, как же стыдно сейчас за прошлое отношение к Саяну! Обнять бы тебя крепко, извиниться, похвалить. Только сил уже нет. В голове быстро дурнеет.
— Чо блядь происходит-то?! — я услышала голос Ромки, как через вату. — Мы как тут оказались вообще?!
— Заткнись, а?! — гаркает на него Олег, и раздаётся смазанный звякнувший звук. — У самого башка пухнет!.. Э! Журналист!.. Не подскажешь нам…
Картинка в глазах меркнет, пульсирует вместе с болью. Накатывает слабая волна холода. Странно, я же ломала до этого конечности, почему же теперь так плохо? С трудом, сжимая челюсти, чтоб не стонать, я отняла покалеченную руку от груди. Надо узнать, что там с ней. На пару секунд тьма в глазах ушла, и я успела разглядеть неприятную картинку. Журналист не поскупился на удар. Рука была в неестественном положении, рукав куртки весь пропитался от крови. Она крупно капает вниз, попала на штанину, на траву. До кучи сломанные спрятанные «спицы» прокололи ткань и, наверняка впились в плоть. Либо они, либо кость задела артерию. Я слишком быстро теряю кровь. Голова страшно закружилась. Всякие образы вовсе пропали из виду. Накатила ужасная слабость, и я не смогла больше удерживать себя на коленях. Повалилась лицом вниз, случайно задев Саяна. До слуха снова донеслись чьи-то слабые голоса. Я их почти не различаю… Монолит, как же горько и обидно! Я хотела найти Игоря, мечтала, как дура, снова прикоснуться к нему! Почувствовать вкус поцелуя… Святая наивность. У Совершенного на меня другие планы. Он уже ждёт. Я чувствую его мягкое прикосновение. Сквозь черноту вижу слабое сияние. Оно тёплое! Я слышу его нежный голос! Он зовёт меня по имени!
— Брелок!.. Сука, блядь, только попробуй у меня тут сдохнуть!
Что? Нет, это какая-то нелепость! Великий Монолит не может так говорить, тем более материться! И… голосом Олега? Нет, это определённо не Монолит!
Вокруг меня окончательно сомкнулась чернота. Не знаю, на сколько долго, пока я не увидела в ней Игоря. Это снова было как во сне. А может, я и правда, спала. Мы сидели на берегу узкой речки, нежась полностью обнаженными на пляже, под лучами летнего солнца. Саян скакал у кромки воды, гоняя мальков, хлопал здоровенными лапами по воде, поднимая брызги. Веселился, как мог. Игорь что-то рассказывал мне с улыбкой, но части его слов я не разбирала. Да и не старалась понять. Я просто радовалась, что он рядом. Живой и здоровый. Но вдруг вид на чистую речку плывет, образ наёмника и пса дёргается, растворяются в светлеющей темноте. Нет, это снова просто сон. Как же я не хочу просыпаться…
Сознание тяжело возвращается в явь. Негромкие голоса прорываются отдельными фразами. Ощущения вокруг меня странные. Я вроде лежу, но вроде и нет. Непонятная тряска… Постепенно, понимаю, что нахожусь в чьих-то руках. Меня, осторожно придерживая под спину, старательно сопя носом, куда-то несут. Холодно. Хочется пить. Перелом правой руки туго пульсирует болью. Боюсь ей шевельнуть. В беспрерывной болтовне рядом узнаю Ромку, и его иногда пытается перебить недовольно Азраил.
— …короче, ребята, это был какой-то треш! — вещал видеоблогер, где-то позади меня. — Я, честно, пока не могу объяснить всё логически, как мы оказались в совсем другом месте! Пока разделяюсь между банальным массовым гипнозом и усыпляющим газом с галлюцинациями.
— Сам ты галлюцинация! — возмутился мой брат впереди. — Ты, вообще, знаешь что такое «Телепорт»?!
— Не старайся его переубедить. Бесполезное занятие, — отвечает теперь бездушный голос Журналиста. Что происходит? Наша группа ведь развалилась. Почему тогда с нами Ромка и, тем более, излом?
Запах сырости и плесени щекочет ноздри. По нему и шуршанию высокой травы под ногами понимаю, что мы еще на болотах. Но каких именно? Куда нас забросило? Решаюсь осторожно разлепить глаза. В них колет утренний блёклый свет. Со слабым удивлением вижу перед собой напряжённую физиономию Олега Жарова. А он-то что с нами делает и куда меня несёт? Опустив взгляд вниз, я обнаружила покалеченную руку вправленной и перетянутой фиксирующей шиной из аптечки. Под бинтами проступила кровь.
— Утро доброе, фанатичка, — хмуро приветствует меня долговец, заметив возню, — нормально себя чувствуешь? Выглядишь так себе.
Не в силах разомкнуть губы я слабо мычу в ответ. Не могу и просто попросить воды. Дышать тяжело, будто на грудь положили пресс. Еле отворачиваюсь от лейтенанта, чтоб лучше осмотреть местность. Серые камыши, вымахавшие до пояса, окаймляют широкие тёмные лужи болот. Лёгкий туман закрывает горизонт, давая возможность видеть местность только в радиусе двадцати метров. Сквозь него проступают очертания маленьких домов. Некая деревня. Всё еще не
