Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв
– Но к немцам это сооружение всё равно не имеет отношения. У меня просьба, – Дрёмов неуверенно посмотрел на Вершинину, – товарищ полковник. Давайте доберёмся до центрального поста этой машины, и я поделюсь всей информацией, какой располагаю. Честное слово! Хочу сначала убедиться, что мои догадки верны.
– Ах, догадки, – язвительно скривил губы Пальковский.
– Андрон Рифгатович, – сдвинула брови Инга, – держите себя в руках.
– Молчу, молчу… ваши коллеги сумели бы развязать ему язык.
Дрёмов посмотрел на Вербова, пожал плечами, как бы говоря: какая муха его укусила?
– Идёмте, – сказал Вербов. – О гиперборейцах… и о немцах поговорим позже.
– Я никого не хотел обидеть, – глухо сказал Пальковский.
– Да я вас особенно и не виню, – дружеским тоном ответил Дрёмов. – Мы все устали, нервы напряжены.
– Но ведь вы наверняка знаете, что такое Купол.
– Позвольте вам не отвечать, дружище.
Вербов глянул на Ингу, глазами указал на Пальковского: присматривай за ним. Она поняла, кивнула еле заметно.
Двинулись дальше.
Тоннель полез в гору, идти стало трудней.
Источником свечения оказалась очередная перегородка, вернее, «грибная поросль» на её поверхности. К тому же воздух в тупике был насыщен углекислотой, пришлось-таки натягивать маски.
– Она горячая, – кивнул на стену Лобанов. – Парит. Чуете? Здесь тепло.
Действительно, стена была нагрета и сухо блестела под «зарослями опят и вёшенок», как полированная или смазанная маслом.
Вербов собрался было повторить процедуру отпирания замка перегородки, но Дрёмов вдруг остановил его:
– Подождите, Денис Геннадиевич, меня тоже смущает отсутствие сторожевых устройств.
– Вы же утверждали, что антаркты… или атланты жили проще, чем люди в наше время, не применяя изощрённых ловушек.
– И тем не менее они должны были применить меры предосторожности, дабы никто из посторонних не мог устроить диверсию.
– Защиту от дурака, – подсказал Лобанов.
– Нечто в этом роде.
– Что вы предлагаете?
– Давайте все отойдём подальше и бросим в стенку камень.
– Тут нет камней.
– Можно пустить пулю, – сказал Лобанов, взвешивая в руке автомат.
– Это уже чересчур. – Дрёмов оценивающе глянул на его «АДС». – Хотя, если нет другого способа…
– Нож, – предложил Вербов. – Я брошу нож.
– Вы умеете… э-э, метать ножи? – засомневался Пальковский.
– Учили.
– Он с детства умел, – подтвердил Лобанов, – всегда что-то кидал, а однажды удачно засветил куском шлака в голову Генке Ломтику.
– Это не я, – усмехнулся Вербов, – это Вовка Сергутин. Ладно. Всем отойти!
Отряд сдал назад.
– Ты осторожней, майор, – тихо сказала Инга, обернувшись.
На сердце стало теплей.
Вербов осмотрел заросшую «опятами» стенку, выискивая спираль «иероглифа», прикинул расстояние, с какого наверняка не промахнулся бы в цель, отошёл назад на десять метров, отодвигая спутников ещё дальше, и бросил армейский «Бусурманин».
Нож точно вонзился остриём в середину «иероглифа», но не воткнулся, как можно было ожидать, а словно попал в бронелист, упал на пол.
Свечение «грибных зарослей» скачком усилилось, по стенке разбежались розовые молнии, собираясь в электрическую опухоль, и эта опухоль разрядилась копьём сияния, пронизавшим секцию коридора на всю её длину, до предыдущей перегородки.
Вербов упал на пол за долю секунды раньше разряда, успев крикнуть:
– Берегитесь!
Но и без его подсказки внимательно наблюдавшие за его действиями члены группы заранее попадали на пол коридора, напоминавший в этом месте стиральную доску.
От стены прянула волна озона. Электрические змейки перестали бегать по «опятам и вёшенкам», стена обрела прежний вид «грибной плантации».
Вербов поднялся.
– Осторожнее, майор, – проворчал Лобанов, приподнимаясь. – Вдруг ещё шарахнет?
Вербов прислушался к своим ощущениям, опасности не учуял, подошёл к перегородке, поднял нож. Показалось, что «иероглиф» на уровне головы «подмигнул» ему безглазо.
– Денис! – послышался приглушённый маской голос Вершининой. – Майор, не спеши!
Вербов посветил в иероглиф фонарём, постучал по «зарослям опят» ладонью.
По «иероглифу» метнулась электрическая змейка, заставив его отступить и пригнуться, но процесс дальше не пошёл. Беззвучно разошлись лепестки диафрагмы, освобождая проход, в лицо пахнуло горячим воздухом, впереди раскрылась световая бездна, полная неясного движения, не позволяющая оценить объём зала за стеной.
– Ни хрена себе! – проговорил моторист, срывая с себя маску, но тут же натягивая её обратно; дышать жарким и душным воздухом, водопадом хлынувшим на людей, было невозможно.
– Это… что? – оглянулся на Дрёмова Вербов.
Археолог торопливо подошёл.
– Операционный зал Буфера… мне кажется.
– Почему он такой… безграничный?
– Возможно, это просто зона искажений…
– Каких искажений?
– Буфер по сути – матрица активного поля… в рабочем состоянии… и мы, честно говоря, сильно рискуем…
– Чем?
– Понимаете, предки создали машину временных сдвигов, если говорить привычным нам языком. Они собирались перейти на другую линию…
– Говорите проще.
– Купол – нечто вроде интерфейса, в котором хранятся все программы и драйверы для перезапуска линий времени. Все линии времени сосуществуют в одном и том же пространстве и отличаются только частотами. Кстати, наш мозг тоже интерфейс матрицы активного поля, способный запускать сдвиги реальности…
– Купол – мозг?
– Живое существо.
Вербов скептически прищурился.
– Наши предки не пользовались техникой, – торопливо добавил Дрёмов. – Это мы свернули не туда, приспосабливая для своих нужд протезы, а они совершенствовали свои личные способности.
– То есть, по-вашему, Купол…
– Живое существо, созданное и вправду искусственно. При включении оно использовало человеческие мозги в качестве усилителей поля. Но двенадцать тысяч лет назад произошла катастрофа, вызванная сражением антарктов и арктов, ось вращения Земли изменила наклон, полюса сдвинулись на девяносто градусов, и цивилизации погибли. А машины хроносдвига остались.
– Машины?
– Их было две, одна здесь, другая у гиперборейцев, в Арктике, сейчас она на дне моря.
– Не верю! – взорвался подбежавший Пальковский. – Чистой воды безумие! Вы просто хотите сбить нас с панталыку! Никаких машин времени не существует, Купол – база немцев!
Дрёмов посмотрел на него с кротким сожалением, но спорить не стал.
– Арктическую машину нам не достать, пока, во всяком случае.
Вербов встретил озабоченный взгляд Инги и поразился полному отсутствию удивления в глазах девушки. Она словно бы знала, о чём идёт речь.
– Вы это серьёзно, Виктор Степанович? – сказал Лобанов, в свою очередь оценивая реакцию Инги на речь археолога.
– Решать вам, – вежливо сказал Дрёмов.
– Да что вы его слушаете… – начал Пальковский.
Лобанов сердито вскинул вверх кулак.
– Помолчите! – Повернулся к Дрёмову. – Ловушек больше не будет?
– Не знаю. Я вообще не думал, что встретим защитное устройство, этот разрядник. Хотя… его могли установить уже позже.
– Кто? Создатели? Люди?
– Если бы создатели выжили, они деактивировали бы Буфер, а этого не произошло.
– Но ведь и людей тогда не было?
Дрёмов пожал плечами.
– У нас есть шанс выяснить это. Я могу пойти первым.
– Нет уж! – возмутился Пальковский. – Пусть идут подготовленные товарищи! Ещё заведёте куда-нибудь!
Лобанов оглянулся на задумчиво молчащего Вербова.
– Ни черта не
