Золотые корабли - Анна Евгеньевна Гурова
«Но тогда вода наступала бы с юга!»
Аоранг продолжал гадать, понимая, что это бессмысленно и ничем не поможет его спасению. Он шагал уже по колено в воде, постоянно оглядываясь в поисках хоть какой-то возвышенности. Сайги мчались прочь, птицы выпархивали из гнезд, улетая вдаль, и он завидовал им. Вода понемногу поднималась. Она несла пучки трав, ветви кустов… Течение все замедлялось – пока не случилось именно то, чего боялся мохнач. Вода поменяла направление. Теперь она текла не с севера, а с юга…
«Да, это разлив Ратхи, – обреченно подумал Аоранг. – Видно, та речушка в нее впадала… Исварха, помоги мне выбраться отсюда!»
Темнело. Мутные воды понемногу затапливали всю обозримую долину, стремясь на северо-запад. Аоранг, по пояс в воде, упорно брел к далеким горам. Одно несколько обнадеживало мохнача – вода прибывала очень медленно. Аоранг даже суму с вещами не замочил. Но до гор еще шагать и шагать…
«Надеюсь, Рыкун в безопасности, – думал он, борясь с мягкой силой потока, толкающей его под колени. – Лишь бы не поплыл искать меня! Святое Солнце, как холодно! Нельзя останавливаться… Хуже всего, что нигде ни холма, ни деревца…»
Течение становилось все сильнее. Вода поднялась уже по грудь, когда мимо мохнача пронесло деревянные обломки. Аоранг опознал их как остатки телеги. Потом медленно проплыла кверху брюхом лошадь. Аоранг проводил ее взглядом, остановился и хлопнул себя по лбу.
На дне его дорожной сумы лежали два меха для вина. Вино они выпили по пути еще с Симахом, а меха запасливый мохнач прибрал на всякий случай и забыл о них. И вот сейчас этот случай настал!
Вскоре мохнач уже плыл на двух надутых мехах по течению, изредка отталкиваясь от дна посохом, чтобы направляться в нужную сторону, и чувствовал, как отходят сведенные долгой борьбой с потоком мышцы.
«Если поддувать меха – ночь продержусь легко, – повеселев, думал он. – Рано или поздно вынесет или к людям, или на отмель, или хотя бы дерево попадется на пути… Теперь главное – не замерзнуть…»
Уходящее за горы солнце озарило багрянцем снежные вершины, превращая воды разлива в кровь. Еще немного, и бывшая степь начала погружаться в сумрак.
Внезапно впереди Аоранг увидел нечто темное над гладью вод.
«Неужели островок? – воспрял он. – Нет, скорее какая-то постройка… Или…»
Со стороны темного пятна донесся звук, заставивший Аоранга вскинуться, забыв обо всем. Это был плач младенца.
Мохнач, рассекая грудью напирающую воду, направился к темному пятну. Жалобный плач то умолкал, то возобновлялся.
Вблизи пятно оказалось крытыми носилками. Видно, их несло течением, а потом они зацепились за дерево и повисли, покосившись, над самой водой. Аоранг подошел вплотную, непослушной от холода рукой отдернул плетеную занавесь. На дне, среди мокрых подушек, ничком лежала женщина. Одной рукой, стараясь то ли согреть, то ли удержать, она крепко прижимала к себе сверток, из которого и доносился плач. Другая рука была по плечо опущена в воду. Женщина была такой бледной и холодной, что Аоранг сперва подумал о самом худшем.
– Эй! – он попытался перевернуть ее на бок. – Ты жива?
В ответ послышался неразборчивый шепот. Женщина, явно не осознавая, что перед ней незнакомец, звала кого-то по имени. Аоранг взял ее за плечо, чтобы вытащить из воды руку, потянул – и невольно ахнул. Пальцы женщины крепко сжимали запястье утопленника.
Аоранг сжал зубы и принялся разгибать окостеневшие пальцы. Разжав, вытянул за руку из воды подростка… Поглядел на него, вздохнул и отпустил. Мертвец медленно исчез под водой, уплывая к горам.
Избавившись от груза, носилки, вопреки его ожиданиям, не выпрямились, а накренились еще сильнее. Аоранг заглянул под них, чтобы посмотреть, на чем они держатся… и отшатнулся. Не было никакого дерева. Все, что держало носилки, были торчащие из воды мертвые руки.
Губы Аоранга сами зашептали молитву. Он подхватил кренящийся край носилок и приподнял, неосознанно стараясь разделить их тяжесть с теми, кто стоял под водой. И словно дождавшись помощи, мертвецы один за другим начали погружаться, исчезая в пучине. Носилки тут же набрали воды и накренились – мохнач едва успел вытащить из них женщину с младенцем.
Через несколько мгновений не осталось ничего – лишь гладь воды. И женщина с плачущим младенцем на руках у Аоранга.
«Святое Солнце, что это было?! – с изумлением и трепетом думал мохнач. – И что мне теперь делать?»
Особого выбора у него не было. Меха и его-то лишь поддерживали, а для трех человек их было слишком мало. Аоранг привязал к ним женщину так, чтобы ее голова и плечи находились над водой, на спину ей примотал сверток с младенцем.
«Пойду дальше, пока хватит сил, – подумал он. – Пока не онемеют окончательно руки и ноги… А там… Рано или поздно я упаду, а женщину с младенцем дальше понесут воды разлива. Если мертвецы спасли ее от гибели, значит у нее особая судьба… Пусть Исварха начертает ее имя в свитке жизни и осенит ее крылом спасения…»
К тому времени уже почти стемнело. Дальше путь Аоранга пролегал во тьме. Каждый новый шаг давался ему со все большим трудом. Ноги путались в травах, он начал спотыкаться и падать. Все чаще закрадывалась даже не мысль, а крик всего измученного тела: «Зачем идти? Куда? Дороги не видать, вокруг лишь тьма. Остановись и отдохни…»
Аоранг стискивал зубы и шагал. Он очень хорошо знал этот зов. Он слыхал его и прежде, пробивая путь сквозь метель в Ползучих горах. Это был голос смерти.
Аоранг знал: нельзя его слушать. Знал и то, что рано или поздно послушается все равно. Человек может быть очень силен, но не сильнее богов…
Сражаясь с понемногу предающим его телом, мохнач поначалу даже не заметил, что уровень воды начал падать. Все, что его занимало, – сделать шаг и еще шаг… Даже когда впереди замелькали огни, он с досадой отвернулся. Вспышки, голоса, плеск воды и ржание коней лишь отвлекали его, мешали идти…
Наконец, когда его окликнули, Аоранг поднял голову и осознал, что окружен всадниками. Вода достигала до брюха их коней, но люди понукали их идти вперед. Мохначу показалось, он узнает охотников, вспугнувших Рыкуна.
– Помогите ей, – прохрипел мохнач, подталкивая к всадникам привязанную к
