Выбор из худшего - Алексей Иванович Гришин
– С Транкавелем?
Маркиз поджал губы, а де Камбре вспомнил, что еще недавно эти двое на дух друг друга не переносили. Потом Транкавель помог вытащить Мили из жестокой интриги, фактически – спасти дочь де Фронсака от смерти, но, видно, старая вражда так до конца и не рассосалась.
– Обязательно. В Париже есть лишь два человека, которым я доверяю абсолютно. И лишь эти двое в силах помочь… Даже не мне… в общем, боюсь, что все серьезно.
– Ну, раз серьезно, тогда буду готов встретиться завтра после полудня. Договаривайтесь с этим интриганом и поставьте меня в известность. Но в любом случае вечером вы у меня в гостях!
Де Фронсак улыбнулся в седеющие усы и добавил:
– Кстати, не тратьте время на поиски. Он вон за той дверью. Только не вздумайте просто входить, может получиться неловко. Лучше постучитесь.
Хм… интересно, что такого неловкого может произойти в королевском дворце? Разве что с туалетами здесь беда, и господин виконт изволит того… решать по-тихому актуальную проблему?
В любом случае де Камбре решил быть вежливым и деликатно постучался.
– Кому и какого демона нужно? – раздался знакомый, но донельзя раздраженный голос.
– Господин Транкавель, я де Камбре. Можно войти?
– Жан, твою сестру, подожди, сейчас сам выйду!
Он вышел действительно быстро. Насмерть разя могучим парфюмом и поправляя кружевной воротник, чтобы прикрыть характерный синяк на шее. Со следами помады, однако.
– Друг мой, ты в Париже! Что стряслось в нашем мире, если ты покинул свою серую провинцию и соизволил-таки навестить столицу? Кстати, ты здесь давно?
– Второй день. Утром доложился дю Шилле, и по его прямому приказу торчу на этом балу, словно пугало в огороде – бесполезное и абсолютно неинтересное местным обитателям.
Транкавель весело рассмеялся:
– Узнаю твою тонкую иронию и отменную дипломатичность. Спасибо, что хоть воронами нас не обозвал.
Затем смущенно, в очередной раз поправляя воротник:
– Слушай, понимаю твою скуку, но именно сейчас… Может, навестишь меня завтра, а то государственные дела…
Де Камбре понимающе улыбнулся:
– Разумеется, Шарль. Я, собственно, за этим и пришел. Если в два часа пополудни загляну к тебе на пару с де Фронсаком? Нет, никаких отговорок! – Он даже повысил голос, заметив, как друг недовольно поджал губы. – Разговор предстоит серьезный. Есть у меня подозрение, что не просто так епископ меня сегодня на бал загнал, как гончую на след поставил.
– Влезаешь в очередную авантюру? Ладно, приглашение маркизу я направлю, а сейчас извини… дела… дела…
Транкавель скользнул за дверь, и де Камбре услышал, как мягко щелкнул замок.
Глава II
Знакомый кабинет Транкавеля. Большой, светлый, украшенный ажурной лепниной, с изящной резной мебелью… Сколько здесь выпито, сколько съедено, а уж сколько рассказано!
В этот раз собеседникам было не до вина и не до сплетен. Бокалы стояли полными, но никто даже не попытался к ним прикоснуться.
После того как де Камбре объявил, что подозревает новоявленного королевского бастарда в самозванстве, о легкой болтовне не могло быть и речи. Такое самозванство каралось смертью жуткой. Но ненамного легче была участь того авантюриста, что посмеет напрасно обвинить в этом преступлении члена королевской семьи.
А доказательств не было. Родственные ауры? Какие такие ауры? Кто их видел? Ах вы, дорогой виконт, единственный и неповторимый на весь мир? А почему вы такой уникальный? А чем докажете? Говорите, говорите, не стесняйтесь. Только не нам, а палачам. Долго говорите, пока не признаетесь, наконец, что клеветали на честного бастарда с целями гнусными и его величеству сугубо враждебными.
Тем более что для эликсира принцев вы, простите, рылом не вышли, а заклятье правды для такого дела тоже не доказательство. Бывали уже прецеденты, знаете ли.
– Общался я с де ла Сьотом – вполне достойный господин, даже приятный. Жан, ты уверен, что не ошибаешься? – после долгого молчания начал обсуждение Транкавель.
– Не более чем в ущелье близ Фаджа, Сен-Беа, да и в прошлом году, когда приглашал тебя помочь маркизу. Но, как и в тех случаях, доказать ничего не могу.
– Если бы услышал такое от кого другого, немедленно арестовал бы, – вступил в разговор де Фронсак. – Но не имею права отмахнуться от ваших слов. Тем более что… его преосвященство, как лицо духовное, не жалует эти балы. И уж точно никогда не настаивал, чтобы кто-либо их посещал.
Де Камбре внимательно посмотрел на маркиза.
– Тоже полагаете, что отправил он меня специально, взглянуть на этого де ла Сьота?
– Помилуйте, кто может знать мысли господина епископа? Впрочем, если вспомнить, какую проверку он организовал при вашем знакомстве, я бы такое предположение не спешил отвергать.
– Что за проверку? – поинтересовался Транкавель.
– Его преосвященство представил ему четырех человек и попросил определить, кто из них под заклятьем. Наш друг не ошибся.
«Дважды не ошибся, – подумал де Камбре. – Указал на того, кто был под нестрашным заклятьем Тихого Слуги, и догадался не указывать на даму, находившуюся под заклятьем Черной Розы. Где уж впоследствии она нанесла свой удар – неизвестно, но кто-то очень важный точно жизни лишился».
– По-моему, господа, мы не о том говорим, – перевел он разговор к главному. – Чего бы ни хотел дю Шилле, влезать в эту историю премьер-министр не будет. Но как вообще этот господин оказался при дворе? Я знаю, что еще три года назад по всей Галлии искали незаконнорожденного брата короля.
Транкавель все-таки пригубил вино и начал рассказ.
– Двадцать два, если быть точным. И не только в Галлии. Это заклятье королевской крови. Оно тесно связано с заклятьем безопасности его величества. Отслеживает существование всех детей монарха, не делая различий между законными и незаконными. К сожалению, оно лишь определяет наличие живых потомков, но не указывает, где они находятся.
Он сделал еще один глоток, поставил бокал на стол и продолжил:
– Поэтому розыском и контролем за бастардами занимается служба дворцовых церемоний, есть там группа опытных специалистов. Но иногда и у них происходят сбои. Двадцать два года назад заклятье показало, что где-то родился мальчик, зачатый от батюшки Эдмонд IV. Но где? За девять месяцев до этого его величество наведывался в Марсель и вроде бы одарил своим вниманием некую девицу де ла Сьот. Других связей зафиксировано не было, да и сам король ничего такого не вспомнил. Хотя… пьяный он был, если честно. Поехала высокая комиссия на розыски, но не тут-то было. Оказалось, что почти сразу после той ночи на побережье напали магрибские пираты, пограбили от души и многих угнали в полон, в том числе и эту красавицу.
– То есть искали-искали и недавно нашли неведомо кого? – удивился де Камбре. – Но проверяли же наверняка?!
– Да уж проверяли, будьте уверены. Самому пришлось в той проверке поучаствовать, – недовольно проворчал де Фронсак. – Мамаша де ла Сьот и бумаги предоставила: мол, когда ее на невольничьем рынке купил приказчик тунисского паши, когда
