Александр Афанасьев - Период распада
— Тебе задницу не жжет? — участливо осведомился Нат.
— Моя задница — переживу. Поехали.
Ехать было недалеко — они свернули к перелеску, который отделял поле, принадлежащее мистеру Гудчайлду, хорошему другу отца, от поля, принадлежащего какой-то международной инвестиционной корпорации со штаб-квартирой в Далласе. Засажены эти поля были одинаково — не пшеницей, как раньше, а рапсом, под спирт. Тем же самым засевал поля и отец Ната Нолана, потому как в США были большие налоговые льготы на бензин марки Е-85, экологичный-85, на котором теперь ездили почти все. Е-85 — это восемьдесят пять процентов высококачественного бензина и пятнадцать процентов не менее высококачественного спирта, в итоге получается более экологически чистое топливо. Бензин, понятное дело, берется из нефти, которая в Техасе имеется, и в немалом количестве, а вот спирт откуда взять? Бразильцы брали спирт из сахарного тростника, русские — из пшеницы, а вот в Европе и Америке самой доходной культурой неожиданно стал рапс. Все больше и больше полей радовали глаз желтыми цветами — и никто даже не задумывался о том, что такая политика приводила все к большему недосеву зерновых, и все больше и больше людей в третьих странах умирали от голода, потому что не могли позволить себе купить подорожавшую муку. Это никого не волновало.
— Десять шагов, — заявил Нат.
— Ха… Детская дистанция. Тридцать.
— Тридцать? А не промажешь?
— Готовь двадцатку.
Отсчитали тридцать шагов, перемерили дистанцию дважды. Потом выпили по банке пива — надо же во что-то стрелять, правда? Установили мишени, Нат на капоте вскрыл желто-зеленую коробку Ремингтона, набил маленькими, но смертельно опасными патронами магазин и вышел на дистанцию. Пистолет показался неожиданно тяжелым в руке, да и брат что-то под руку балаболил…
— Заткнись!
Прицелившись, Нат нажал на спуск, пистолет негромко хлопнул. Раз, потом еще раз. Потом еще, и еще, и еще. На шестом выстреле банка повалилась.
— Пойду, поставлю.
— Слабак… — прокомментировал Генри, берясь за еще одну банку.
Нат подошел к банке и поставил ее на место, укрепив двумя камнями, чтобы не свалилась. Вернулся, дострелял магазин.
— Теперь ты.
Генри посмотрел на банку в руке.
— У меня нет банки.
— А это что? Не банка разве?
— В ней пиво. Мне ее жалко.
— Так допей.
— Нет… давай, я твою переверну и постреляю. Потом сравним.
Генри пошел переставлять банку. В машине какой-то рэпер хриплым прокуренным голосом повествовал о нравах общей камеры в калифорнийской тюрьме.
— П…р, — вернувшись прокомментировал Генри.
— Кто?
— Этот… кто поет у тебя. На зоне его опустили.
— Да он сам кого хочешь опустит!
— Его опустили! — настойчиво повторил Генри, прицеливаясь. — Сделали сахарком для белых парней. Белые парни на зоне долбали его в задницу, когда хотели.
— Ты будешь стрелять или интересоваться чужой задницей?
Генри довольно быстро высадил магазин. Несмотря на не слишком либеральные законы Нью-Йорка к стрелкам и к оружию, он интересовался стрельбой, и рука у него была поставлена, причем именно на двадцать второй калибр.
— Вот так…
— Иди, посмотри. Мазила…
Генри пошел к банке, поднял ее и начал рассматривать зачем-то на просвет.
— Я выиграл, — заявил он, — гони двадцатку.
— А ну-ка, неси сюда…
Нат вырвал банку из рук своего троюродного брата:
— И где же ты выиграл? У меня лучше.
— Ты смотришь на мои дырки.
— Какие твои?
— Такие. Я перевернул банку, чтобы не спутаться.
— Это я стрелял!
Потасовка закончилась, так и не начавшись, — решили стрелять по двум банкам, предварительно нацарапав на них свои инициалы, чтобы не было никаких сомнений. Но банок свободных не было — а вот полные были, поэтому они взяли еще по одной и выпили их. Потом стали стрелять. На каждого парня к этому времени приходилось больше литра выпитого пива, поэтому результаты были так себе…
И за руль садиться тоже было нельзя. Да кого это остановит…
В конечном итоге братья, немного протрезвев, решили ехать домой. Две банки с пивом совсем нагрелись — и они их выбросили на поле, прямо полными, не вскрывая. Пистолет с полным магазином Генри сунул в бардачок перед собой.
В Нью-Йорке Генри состоял в одном коммьюнити, об этом не знали даже его родители. Коммьюнити называлось «Белое братство» — по аналогии с черным, только белое. В братстве в основном была молодежь, вступали по Интернету, сервер, на котором висел их сайт, был где-то на острове Тринидад и Тобаго, и заблокировать его было нельзя. Вступающие в движение молодые люди клялись не употреблять наркотиков, крепкого спиртного без нужды, изучать боевые искусства, учиться стрелять из огнестрельного оружия. Генри все это делал, и стрелять умел хорошо. По совету на сайте, в ожидании, пока ему не станет доступно оружие третьего класса, он тренировался с двадцать вторым — потому что на него легко сделать глушитель, а пуля из этого оружия, попадая в тело жертвы, деформируется, и идентифицировать ее с привязкой к конкретному стволу часто бывает невозможно. Идеальное оружие для ликвидаций.
Видит бог, основания для того, чтобы вступить в братство, у Генри были. Кто сомневается — тому достаточно прийти в латиноамериканский или негритянский кварталы и посмотреть, что там творится. Или посмотреть статистику преступности. Можно быть политкорректным до мозга костей, но всю политкорректность как ветром сдувает, когда к тебе на улице подходит чернокожий бро, тычет тебе в брюхо пистолетом и требует кошелек.
Потом про то, что Генри состоит в «Белом братстве», узнают, и это только подольет масла в огонь.
На выезде с поля Нат замешкался — и его едва не протаранил несущийся посередине дороги разукрашенный в попугайские цвета старый «Форд-Эконолайн». Из него бухала музыка так, что дребезжали борта.
Дав длинный сигнал, «Форд» пролетел дальше.
— Вот ублюдки… — выругался Нат, пытаясь справиться с машиной.
— Это кто?
— Местные ублюдки. Коты.
— Что за Коты? — подозрительно спросил Генри.
— Разреши представить тебе — пусть он в данный момент и отсутствует — Хосе Марию Санчеса по прозвищу Кот и его банду — Котов. Они усы отращивают, потому и Коты. Шваль, в общем.
— Хосе Мария… А что за имя у него такое — бабское?
— Каким предки наградили…
Какое-то время они ехали молча, потом свернули с шестнадцатой на второстепенную дорогу, ведущую к дому. Несмотря на то что Нат был навеселе, и сильно — ему хватило ума сообразить, что встреча с дорожной полицией на дороге не сулит ему ничего хорошего…
— Хочу отлить… — заявил он, сворачивая к местному ресторанчику у дороги. Почему-то он тут был — ресторанчик, и не прогорал — хотя место было далеко не самое проходимое. Потом, многим позже, когда начнут копать по-настоящему, выяснится, что это место использовалось мексиканскими наркокартелями для отмывания денег, полученных от торговли наркотиками. Вот почему ресторанчик этот и не прогорал.
У ресторанчика, на засыпанной галькой площадке стояли несколько машин, в том числе — раскрашенный в желто-красный цвет фургончик Кота. Нат это не заметил, с пьяных-то глаз, а вот Генри — заметил. И бросил взгляд на крышку бардачка.
Пошатываясь, Нат пошел за ресторанчик, чтобы отлить там, в туалет он идти не хотел. Почему тогда он не отлил просто на обочине — то никто не ведает, и спросить уже не у кого.
А пока Нат, напевая ковбойскую песенку, пытался повысить уровень воды в природе, из пропахшего марихуаной здания ресторанчика вышла подышать свежим воздухом некая Мария Лурдес Мартинес, шестнадцати лет от роду. Она училась в той же школе, что и Нат, в параллельном классе, и многие, в том числе и Нат — ухлестывали за ней. Но она относилась к неуклюжим попыткам ухаживания с презрением, потому что спала со взрослыми мачо, которые способны на нечто большее, чем слюнявые тисканья и торопливый секс на заднем сиденье машины, а не с какими-то сосунками. Пацанов такая постановка вопроса, естественно, бесила — но сделать они ничего не могли.
Здесь она тоже оказалась случайно — приехала в этом самом фургончике, который едва не столкнулся с пикапом совсем недавно. Коту она приходилась двоюродной сестрой.
Как раз тогда, когда она достала из пачки длинную, сдобренную ментолом сигаретку, на сцене, застегивая штаны, появился Нат. Девушку он, естественно, увидел сразу, а поскольку они с братом так и не выяснили, кто стреляет лучше — в его не слишком трезвую голову моментально пришла идея наглядно доказать, что вот телок-то он точно снимает лучше. Будь Нат потрезвее, он немедленно отказался бы от этого занятия, потому как машина Кота стояла рядом, а Кот никогда не ездит нигде без кодлы дружков. И если уж затевать разборку с Котом и его кодлой — то надо тоже кликнуть своих дружков и зарядить дробовик, иначе никак.
