Анатолий Логинов - Путь лекаря

– Хороша защита, – усмехнулся Олег и вновь прочел заклинание.

Небольшой, но мощный хлопок, и вихрь снес несколько щитов вместе с хозяевами, вдавив их в землю. Одновременно с этим громовой клич «Актендверген!» и тяжелый топот атакующего хирда сотрясли землю. Гвардейцы не успели сомкнуть строй. А гномы ворвались внутрь, раскидывая пытавшихся сопротивляться врагов в стороны. Внезапно строй хирда словно распахнулся, и десятки гномов устремились в глубь разваливающегося на отдельные, пытающиеся сопротивляться кучки гвардейцев. Одновременно в атаку бросились и легионеры. И началась резня…

Олег не стал любоваться кровопролитием, предпочитая проверить, что творится на месте, где стоял штаб алайцев. Оставив сзади грохот и крики схватки, он поднялся на холм и осмотрелся.

Увы, ничего интересного победителям алайцы не оставили. Завалившаяся штабная палатка, в которой охранники, покопавшись, нашли небольшой сундучок с деньгами, несколько брошенных обгоревших бумаг, напоминающее бойню из-за валяющихся кусков тел место, в которое ударил «ОДАБ». «Да, алайцы отступали поспешно, но не теряя головы. Хороший у них коннетабль…» – подумал Олег.

Битва под Липками закончилась уже ночью. Несмотря на магические шары и факелы, кавалерия ромеев прекратила погоню. Рука бойцов колоть устала, как писал в другом мире о подобной ситуации поэт. Усталые люди и кони возвращались в лагерь мимо груд тел, особо густо набросанных в местах, где отдельные отряды отступающих пытались сопротивляться.

– Хей! Мы победили, Маг, – встретившийся Олегу Окта радовался победе, как мальчишка. – Теперь осталось совсем немного – отбить Столицу.

– А коннахты и имперцы? – Гордеев был настроен скептически и не скрывал этого.

– Коннахты? Против них справятся «Голубые Драконы» и Шестой Легион. А имперцы, как установили наши эксплораторы, отвели свои ак-каиды и собираются удерживать только остров Таррагон. Ничего, соберемся с силами и выкинем и их тоже.

Олег не был столь уверен в будущих успехах, но время показало, что он ошибся. Через два дня после битвы под Липками алайский гарнизон оставил Город и начал отходить к порту Эблана.

Коннахты, потеряв несколько отрядов, уничтоженных драконами, спешно, бросая награбленное, бежали к границе, преследуемые конниками и частями шестого легиона.

Основные же силы ромеев, простояв у Липок два дня, в течение которых Олег все свободное время проводил в госпитале, получив за это время подкрепление и отправив раненых в ближайшие крепости, неторопливо двинулись к вновь осажденной алайцами Липсии. Шли, поднимая к небу пыль колонны легионов, скакали конники, вились в небе драконьи дозоры. Бодрые и уверенные в успехе солдаты пели на ходу, заглушая скрип колес тысяч и тысяч обозных повозок.

К удивлению Олега, ни одного крупного боя больше не произошло до конца войны. Совсем без боевых действий, конечно, не обошлось. Несколько месяцев армия Окты маршировала по новоромейским землям от провинции к провинции и от города к городу, а алайцы уходили после незначительных боев, скорее, даже стычек передовых отрядов. Про коннахтов и говорить нечего, Шестой Легион не только восстановил прежнюю границу, но и отбил у них город Диниум, захваченный князем коннахтов-манкутов всего пять лет назад.

Народ ликовал, а Олег никак не мог понять, что же его тревожит. Что-то было во всем этом наигранное, словно в плохом кино, где актеры старательно изображают наигранные страсти, а зрители – не верят, так как фальшь видна невооруженным глазом. Вот и ему постоянно чудилась какая-то наигранность во всем происходящем. Словно разыгрывалась очередная сцена из спектакля с названием «Победоносное освобождение Страны от Злых Захватчиков под руководством Героя». «Серые демоны, как же не хватает мне Алика с его умением узнать обо всем и объяснить, что происходит. И Ольгерта, чтобы вернуть ему кресло верховного мага. Он-то держал всех в ежовых рукавицах, а меня эта шатия-братия не особо и слушается. Делают вид, скорее. И все выполняют спустя рукава. К тому же мало их осталось, довоенных магов… а новенькие… где их только Окта набрал», – Олег едва не махнул рукой с зажатой в ней иглой. Хочешь сделать что-то отлично – сделай сам. Тем более в импровизированных полевых условиях. Раненый Ким оцепенело смотрел в потолок палатки, а Олег уже заканчивал свою работу, не прекращая, однако, размышлений. Он вспомнил, что сам несколько раз оказывался в очень тяжелых ситуациях, когда от гибели его спасало только отличное владение магией, о ранении легата Шестого Легиона Вулфа, о Троре, трижды попадавшем в засаду.

«Кто-то играет против нас. Причем играет, имея всю информацию на руках, словно находится на самом верху, – мытье рук и переодевание тоже не мешали думать. – Все мои сторонники, те, что в элите, постепенно от меня отходят. Ну, так сам же я и виноват. Обещал, от имени нового Местоблюстителя, а он взял свои слова обратно. Настоящий английский джентльмен, хозяин своего слова, «ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину марать. Захотел – дал слово, захотел – взял его обратно. Вроде как сейчас война и не до того. А вот Трор обещал что-то интересное раскопать, и сразу начались неприятности у него и остальных моих друзей. Что же он такого обнаружил, что неведомый противник так взвился? Вон, даже простого центуриона, и то в специальную засаду заманили. Это пусть легату асфодели вешают на уши, мне-то картинка, восстановленная с помощью заклятья «Актуал», все разъяснила. Ждали здесь именно когорту Кима, пропустили даже обоз с деньгами для Третьего Легиона. Эх, где же ты, Алик?..»

– Дон Олег! – встретивший его у палатки Крисп улыбался во все сорок четыре зуба. – Алайцы прислали в главный лагерь глашатаев. Мир!

Маг сделал свое дело – маг может уходить

Тот пророк, что нам горе и труд предсказал,

Будет изгнан и проклят. Зачем нас пугал?

Но зато обещание рая, что сам вдруг наступит,

Будем слушать мы вечно, пусть и ад вдруг настал.

В Город Олег со спутниками въезжали ясным и слегка морозным зимним утром. Здешняя зима больше напоминала Гордееву позднюю осень его мира или зиму в Германии, о которой рассказывал ему служивший в свое время в ГДР отец – мягкую, почти бесснежную, с дождями вместо вьюг. Мерзопакостную, с точки зрения Гордеева, навевающую то самое настроение, которое англичане называют сплином. Или, говоря по-русски, хандрой. Это слово, сказать честно, очень хорошо характеризовало и состояние самого попаданца. Его медленно, но верно лишали любой возможности влиять на дела в стране. А если подумать, и вообще вытесняли из страны. Очень ему не нравились слухи, переданные слышавшими их друзьями, о его неясном прошлом, возможной работе на имперцев, Серый Орден и даже… демонов Серых Пределов. Хорошо еще, пока не называли демоном, но Олег подозревал, что осталось совсем немного подождать до подобного обвинения.

Пока он формально оставался главным магом и главным военным лекарем. Но реально магами управлял его комит, приглашенный самим Октой из Готоланда маг первого ранга Артур Мерлин. Сильный, пожалуй, сильнее даже Олега, боевой маг как-то незаметно перевел на себя поток донесений, а затем стал самостоятельно принимать решения, перестав даже формально советоваться с Гордеевым. Впрочем, как признавался самому себе Гордеев, он слишком увлекся работой с ранеными да выездкой дракончика и сам потерял контроль над текущими делами. А когда неприятности с друзьями заставили его задуматься, было уже поздно. Фактическая власть перешла к Мерлину и его сторонникам. Кроме того, появился принцепс Сената, Гай Сергий Посиглорий, где-то скрывавшийся во время боев. Теперь, когда опасность миновала, он всюду распространялся о своем участии в сопротивлении захватчикам якобы в составе какого-то отряда из Эльфийских Окраин. Что там было на самом деле, не удалось узнать даже Трору, у которого осталось множество хороших друзей в спецслужбе герцогства. Но Олег уверенно предполагал, что никаких «военных подвигов» за трусоватым принцепсом не водилось. Особенно если учесть, что Окраины были в конце концов захвачены эльфами, и теперь в Новоромании появились еще и беженцы с этих земель. Огорчало еще и то, что на захваченных территориях остался и укрытый попаданцем артефакт. Никто не мог дать гарантий, что эльфы его не найдут, отрезав для Олега всякую возможность вернуться к домой. Хотя Гордеев уже начал сомневаться, можно ли еще считать тот мир своим домом, учитывая, как он обжился здесь. Кроме того, он не собирался отказываться от мести тому, кто организовал все это вторжение. Поэтому вопрос с судьбой артефакта откладывался до лучших времен. «Если они наступят, эти времена», – философски подумал Олег, прервав внутренние самокопания и оглядываясь. Его небольшой кортеж вынужденно остановился, пережидая, когда проезд освободит длинный обоз груженных всяким строительным барахлом телег. Пока телеги неторопливо проезжали мимо, Гордеев успел внимательно рассмотреть извозчиков и прохожих, довольно многочисленных, несмотря на погоду. Впрочем, погода как раз переменилась к лучшему – туман испарился, дождя не было, и только температура соответствовала сезону, заставляя горожан кутаться в теплую одежду. При этом большинство прохожих, да и возчики диссонансом к настроению Олега выглядели довольными и даже веселыми. «Чего это я брюзжу? Им-то не с чего огорчаться, скорее, наоборот. Война закончена, Герцогство получило даже кое-какую добычу. А что Сэй пропал и Окта подозрительно общается с имперцами да хочет стать новым герцогом, их особо не волнует. Главное – мир, покой и порядок. Остальное их не касается. – Олег, увидев, что обоз закончился, тронул шпорами Анта. – Ничего, сейчас приедем, отдохнем с дороги и будем решать два извечных вопроса, как оказалось, не только русских. Кто виноват и что делать, точно. Только спокойно и без спешки. Пока противник не торопит – и мы торопиться не будем».