Сергей Антонов - Темные туннели
— Ни в коем случае! — отрезал подоспевший Аршинов. — Кончай трясти хоботом, возьми себя в руки. Эта фигня называется боязнь открытого пространства. Агорафобия, слышал такое слово? Ты справишься, Краб.
Легче сказать, чем сделать: Краб дышал так часто, будто у него фильтры противогаза забились и воздуха не хватало.
— Вы чувствуете, как пустота давит? — оттянув резину, крикнул он. — Негде спрятаться! Не могу больше, пристрелите меня.
Неожиданно сорвавшись с места, Краб помчался к ближайшему дому, прикрывая голову руками. Такой прыти от него никто не ожидал. Аршинов растерялся, зато Анатолий решил действовать без промедления. Через некоторое время он таки нагнал Краба, повалил его и прижал к асфальту всем своим весом. Сначала Краб отчаянно сопротивлялся, но вскоре затих. Прошло долгих десять минут, прежде чем Анатолию удалось успокоить его и помочь ему встать. Аршинов все это время прочесывал взглядом темные руины города, держа автомат наизготовку.
— Все, можно идти. Приступ обычно длится минут пятнадцать, не больше, — сообщил прапорщик, похлопывая Краба по плечу. — Ты как себя имеешь?
— Нормально. Не знаю, что это на меня нашло, но сейчас все в ажуре. Потопали, дождь начинается.
Краб был прав. Начинался дождь. Луна почти скрылась в пелене окутавших ее облаков. Стало значительно темнее, и контуры домов стремительно теряли свою четкость.
На асфальт упали первые капли. Поначалу они были мелкими и почти сразу же бесследно исчезали. Однако дождь быстро усиливался. На мостовой начали появляться первые лужи. Они росли на глазах, сливались в одно целое, а местами превращались в бурные потоки, вскоре затопившие всю улицу.
Лужи пузырились, на глазах превращаясь в бурлящие потоки. Аршинов включил фонарь: синеватый луч заплясал по косым струям. Отряд двинулся через площадь. Приходилось постоянно протирать стекла противогазов. За стеной дождя с трудом можно было различить развороченные внутренности автомобилей, брошенных на середине дороги или припаркованных у тротуара. Вскоре Анатолий разглядел во тьме памятник мужчине с круглым брюшком. Судя но шевелюре и бакенбардам, это был Пушкин. Он застыл на пьедестале в позе Наполеона, заложив руку за борт сюртука и зачем-то прикрывая низ спины шляпой.
Толя вдруг вспомнил примету, о которой рассказала когда-то мать: если на лужах появляются пузыри, то дождь должен скоро закончиться. Где это все было, где осталось? Мама, папа, пузыри на лужах, странные приметы сгинувшего мира, скрипка…
Все он правильно запомнил.
Все трое, задрав головы, остановились под разбитым плафоном с остатками надписи «Твер… …лица». Пока брели по выщербленной, перепаханной и поглоданной временем Тверской, дождь и вправду кончился.
— Там Кремль впереди! — загудел Аршинов. — На него смотреть ни в коем случае нельзя! Тут переулками пробежим, иначе пропадем!
Они нырнули в темную арку. Аршинов проверил подствольник.
— А тут раньше Государственная Дума была. Днем тут не погуляешь… Депутанты просыпаются… Да и сейчас лучше бы проскочить побыстрее!
Хоть Толе и было страшно интересно, кто такие депутанты (во второй половине слышался отголосок безобидного слова «мутанты», но Аршинов, похоже, знал, что говорил), расспрашивать времени не оставалось.
Пройдя мимо безликого серого здания, гнезда депутантов, товарищи свернули на следующую улицу. Никаких указателей на ней Толя не увидел, но, припомнив карту Аршинова, понял, что находится на Театральном проезде. Дома здесь пострадали значительно больше, чем предыдущие. Их разрушили не время и непогода. Анатолий увидел оплавившиеся края кирпичной кладки, вывороченные фонарные столбы.
Они миновали три или четыре боковых переулка, как вдруг Аршинов резко вскинул руку с раскрытой ладонью. Он что-то увидел в глубине очередного переулка. Быстро отступил назад, перебежал на тротуар и, высунув голову из-за угла дома, принялся всматриваться в темноту. Анатолий и Краб присоединились к прапорщику, который потушил фонарик и передернул затвор автомата. Вот оно! Город вовсе не так мертв, как кажется, а три человека не были единственными живыми существами в нем.
Анатолий проследил за взглядом Аршинова. В темном переулке кроме обычных кустов густо разрослись кусты невиданной породы. Толстые, лоснящиеся в лунном свете стебли толщиной в человеческую руку, выползали из трещин в асфальте, вились вдоль бордюров, сворачиваясь кое-где в огромные клубки. Их мясистые остроконечные листья тянулись к выступившей из-за туч луне и раскачивались, будто пытались стряхнуть с себя капли дождя. На фоне безлюдного разрушенного города они выглядели страшновато. Но никакого другого движения в переулке не наблюдалось, и Анатолий не видел ничего, что могло бы насторожить Аршинова.
Внезапно то, что Анатолий принял за клубок, пошевелилось и одним прыжком перемахнуло с одной стороны переулка на противоположную. Как ни напрягал Толя зрение, рассмотреть детали строения тела монстра ему не удалось. Вроде, похоже на жабу из книжек… Раздалось чмоканье. Огромное существо пило воду из лужи. Чавканье стихло. Тварь утолила жажду и приподнялась над землей на задних лапах, осматриваясь. В свете фонарей зажглись два зеленых глаза с узкими черными вертикалями зрачков. Люди замерли в напряженном ожидании. Спустя несколько секунд, показавшихся вечностью, «жаба» оттолкнулась от земли и, прыгнув на стену дома, с поразительной ловкостью вскарабкалась к ощерившемуся выломанными кирпичами отверстию в стене, перевалилась через край дыры и исчезла из поля зрения. Послышался тяжелый шлепок.
Аршинов жестом показал, что можно продолжать движение. Вскоре пришлось остановиться еще раз. В конце Театрального проезда дорогу перебегала стая существ, на первый взгляд похожих на собак. Однако впечатление оказалось обманчивым. Выглянувшая из-за облаков луна осветила развороченный автомобиль. Чтобы сократить путь, одна из собак прыгнула в салон, выбралась из него с другой стороны и скрылась за следующей машиной. Анатолий видел существо всего несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы понять: к собакам этих тварей можно было отнести только с большой натяжкой. Массивная голова, чрезмерно развитые челюсти и раскачивающийся при каждом движении мясистый гребень на спине делали чудище непохожим ни на одно знакомое Толе животное. Отвращение, которое вызывала эта «собака», усиливалось полным отсутствием шерсти на бело-розовом теле и странными, виляющими движениями. Казалось, что тварь теряет равновесие и при следующем прыжке может рухнуть на асфальт.
Стая скрылась из виду, но через минуту напомнила о себе мерзким лаем. Звуки, издаваемые псами-мутантами, были чем-то средним между кряхтением человека, передвигавшего тяжелый предмет, и плачем ребенка.
У этого города новые жители, подумал Толя. У пустых домов новые хозяева.
А люди теперь здесь, наверху, только гости. Незваные и нежеланные.
Город не был рад тем, кто создал его. Он переродился и хотел забыть о своих творцах. Он был готов пожрать их и переварить.
Не случайно паниковал Краб. Аршинов, определив неожиданную вспышку ужаса научным термином «агорафобия», утверждал, что приступ длится не больше пятнадцати минут. Нет, не пятнадцать. Это на всю жизнь… Если люди дошли до того, что не могут обходиться без сводчатого потолка над головой и стен вокруг, а простор вызывает у них ощущение беззащитности, то как они смогут доказать свое право на место под луной?
Группа миновала зону исковерканных взрывом домов и оказалась среди почти целых строений. Одно из них Толю буквально зачаровало. Оно состояло из трех частей. Центральную, самую высокую, украшала большая арка, ведущая во внутренний двор. Крышу этой части здания венчала башня с остроконечным шпилем. По периметру крыши шли перила причудливой формы. Штукатурка с них давно осыпалась, но пузатые столбики не утратили изящества очертаний. На боковых пристройках тоже были башенки, но уже с обломанными шпилями. Каждое из стрельчатых окон украшали выступы с чудом сохранившейся затейливой резьбой. Настоящий дворец. Архитектурное совершенство, созданное забытым гением. Аршинов дал сигнал остановиться, жестом подозвал спутников к себе и показал рукой на здание с циферблатом на фронтоне.
— Лубянская площадь.
У Анатолия камень упал с сердца. Им удалось добраться до нужного места без единого выстрела, без потерь! Оставалось только отыскать будку вентиляционной шахты и предоставить взрывнику Аршинову полную свободу действий. Толе захотелось ускорить шаг, даже побежать, чтобы приблизить развязку, но Аршинов вдруг пригнулся, подскочил к застывшему у тротуара разбитому микроавтобусу и спрятался за ним. Еще не понимая, чем вызвано странное поведение прапорщика, Анатолий и Краб повторили его маневр.
