Зеб Шилликот - Экстерминаторы. Стальной город
Однако незнакомец поднялся на ноги после безупречного кувырка и тяжело побежал параллельно тальмокам.
Кавендиш не верил своим глазам. Это… Конечно же, виной всему — газ и его пагубные эффекты! Он отравился, он бредит!
Уверенный в том, что он стал жертвой галлюцинации, Кавендиш опустил оружие. В самом деле, не будет же он охотиться за миражом!
А темный силуэт продолжал неловко бежать на расстоянии броска камня от равномерно движущихся тальмоков. Его можно было сравнить с гориллой, тяжело шлепающей по вязкому болоту.
Но когда странная фигура начала взбираться на песчаный пригорок, ее ярко осветила выглянувшая из-за туч луна, и то, что увидел Кавендиш, утвердило его в мысли, что он спятил.
* * *Бегущий человек был не кем иным, как одним из покойников, оставшихся без гробов!
Он скованно размахивал согнутыми в локтях руками, его голый череп поблескивал в лунном свете, а ошейник холодно вспыхивал металлическими бликами.
Когда первое потрясение прошло, разведчик зашелся нервным смехом.
— Лучше бы мне разбудить Джага, пока я еще не окончательно тронулся, — пробормотал он. — Со мной все ясно, это точно!
Виной всему, конечно же, являлась проклятая маска. Неисправный фильтр, должно быть, только частично задерживал отраву, содержащуюся в воздухе. Вполне вероятно, что Джаг тоже был уже отравлен!
Сытый по горло всеми напастями, Кавендиш швырнул винчестер в паланкин, тем не менее, посматривая краем глаза за продвижением странного создания, порожденного его отравленным мозгом.
Мертвец все еще бежал, но теперь каждое движение давалось ему все труднее и труднее, словно ему приходилось преодолевать сопротивление ржавеющих на глазах суставов. Но, несмотря на свою неловкость, он выглядел довольно устрашающе. Его налитые мышцы перекатывались под желтоватой кожей, как стальные шары. Лицо казалось искаженным гримасой бессильной ярости, готовой в любой момент выплеснуться наружу смертоносным фонтаном. Со спины тальмока он был похож на гнома, но не на сказочного добряка с улыбкой до ушей, а на мрачного, злобного карлика, снедаемого невероятной жаждой разрушения и смерти.
Если бы Кавендиш не был твердо уверен, что бредит, он бы испугался, поскольку помимо необычного характера происходящего от существа, ковыляющего по песку, исходила сильнейшая, почти физически ощутимая волна животной жестокости. Это было порождение дьявола, сгусток ненависти, бездушный механизм, созданный только с одной целью: разрывать, резать, рубить, потрошить, давить, дробить… одним словом, вершить зло во всех его формах.
Внезапно мертвец остановился, словно механическая игрушка, у которой кончился завод, и, как полено, ничком рухнул в песок.
— Отлично, — хихикнул разведчик, испытывая ни с чем не сравнимое облегчение, — теперь поспи, проклятое отродье. Убирайся из моего мира!
Чувствуя страшную усталость, Кавендиш опустился на порог паланкина и обхватил руками голову. Ему тоже не мешало бы малость поспать. Никогда раньше ему не доводилось видеть таких ярких и реалистичных галлюцинаций. Однако достаточно было вспомнить крысу — охотницу на старые башмаки или пичужку, превратившуюся в отбойный молоток, чтобы убедиться в чудовищной эффективности газа. Кавендиш только молил Бога, чтобы отрава не вызвала непоправимых изменений в его нервной системе. Дуршлаг, который служил ему противогазом, пропустил, должно быть, лишь ничтожную часть отравы, поскольку, если не считать дурацкого бреда, жертвой которого он стал, разведчик чувствовал себя совершенно нормально… Хотя, кто знает, может быть, именно тут крылась настоящая опасность. Сумасшедшие тоже думают, что ведут себя, как нормальные люди!
Встряхнувшись, Кавендиш нагнулся, чтобы заглянуть назад, но тальмоки шли быстро, и дюна, на вершине которой упало… существо, уже превратилась в такой же неприметный холмик, как и сотни других.
Приободрившись, разведчик попытался пустить свои мысли в ином направлении. Он попробовал представить, чем займутся они с Джагом, избавившись от этой каторги, как построят дальнейшую жизнь, куда направятся.
Внезапно он с изумлением сообразил, что ему никак не удается направить поток своих размышлений в другое русло, и его охватила волна запоздалого страха. Стоило ему закрыть глаза и забыться, как он тут же видел яростно размахивающее руками «существо» — взбешенного демона, беспомощного и в то же время полного ужасающей разрушительной силы. Мускулатура этого монстра была не столь соразмерной, как у Джага, ее отличали большая масса и гипертрофированность развития. Чувствовалось, что одним взмахом руки чудовищное существо способно снести противнику голову.
— Черт побери! — пробормотал разведчик. — Я уже совсем спятил, у меня в башке свистят сквозняки! С чего бы это я зациклился на проклятой галлюцинации?!
Он был одновременно раздражен и обеспокоен тем, что придавал такое большое значение своим бредовым видениям. Ему казалось, что это и есть очевидный признак разложения психики.
Кавендиш тут же попытался успокоить себя, без конца повторяя, что черная полоса в его жизни вот-вот закончится и завтра его состояние заметно улучшится, как только отравленный участок пустыни окажется позади. Его мозг очистится, избавится от всяких шлаков, и к нему вернется обычное психическое равновесие. Это лишь вопрос времени.
Укрепившись в этой мысли, разведчик решил не предавать инцидент огласке и ни в коем случае не рассказывать о своих необычных видениях, тем более, что хвастаться тут было нечем.
Кавендиш улегся в углу паланкина и забылся тревожным, неглубоким сном.
ГЛАВА 12
На рассвете дыхание тальмоков выровнялось и стало прежним, а это означало, что караван вышел из ядовитого облака газа.
Проснувшись, Кавендиш некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь определить изменения, происшедшие в воздухе. Плотность его заметно уменьшилась, исчезла характерная жирная влажность, насыщавшая воздух ночью.
Убедившись, что все в порядке, разведчик расстегнул ремешки противогаза и, с облегчением сняв его, отправился будить Джага. Тот открыл глаза, потянулся и, в свою очередь, избавился от порядком надоевшей резиновой маски. Если не считать зуда на месте красных следов от туго затянутых ремешков и плотных краев маски, он чувствовал себя совершенно нормально, чего нельзя было сказать о Кавендише. Сон не принес ему желанного покоя, он не чувствовал себя отдохнувшим. Странные ночные галлюцинации продолжали серьезно тревожить его. Разведчик подумай, что еще никогда раньше сны, какими бы кошмарными они не были, не оставляли такого яркого ощущения реальности происходящего. Чертыхаясь вполголоса, он принялся готовить кофе.
— Ты плохо провел ночь? — участливо спросил Джаг, разминая затекшую шею.
Вместо ответа разведчик уклончиво пожал плечами.
Спустя полчаса тальмоки замедлили ход и, наконец, стали, погрузившись в сон. Обычно они преодолевали без отдыха многие мили, но переход сквозь газовое облако существенно истощил их организмы, потому-то фаза покоя наступила значительно раньше. Для восстановления сил животным требовалось не так уж много времени, но, как бы то ни было, остановка была необходима.
Воспользовавшись представившейся возможностыо, компаньоны спустились на землю, чтобы размять ноги.
Внизу они встретили Танию, которая едва ответила на их приветствие, торопясь проверить состояние груза на спине второго тальмока. Кавендиш скорчил ей вслед страшную рожу и отошел в сторонку, чтобы «расписаться», как он обычно делал каждое утро. Он на полном серьезе уверял Джага, что, выводя на песке струйкой мочи свое имя, он тем самым приводил в порядок свои мысли.
Солнце только-только показалось из-за горизонта, и предутренний ветерок казался почти морозным. Кавендиш уже заканчивал свой шедевр и собирался поставить точку над «1», когда раздался пронзительный крик. От неожиданности рука Кавендиша дрогнула, и вся его работа пошла насмарку.
Кричала Тания, выскочив из паланкина, в котором лежали упакованные накануне мумии. Глядя на нее, можно было подумать, что она увидела дьявола во плоти. Размахивая руками, она что-то сбивчиво говорила, мечась по скользкой от утренней росы спине тальмока.
— Ну, что там еще? — недовольно пробурчал Джаг. — Она хочет свернуть себе шею?
Кавендиш ничего не ответил, в горле у него моментально пересохло, и он почувствовал, как в сердце черной змеей заползает страх. Он догадался, что скажет молодая женщина, и эта уверенность мгновенно превратила его в ледяную глыбу.
* * *Едва не сорвавшись с веревочной лестницы, Тания вихрем слетела со спины тальмока и, бледная как мел, бросилась к мужчинам.
