Николай Степанов - Змееносец
— Там, куда ее отведут, ей говорить не придется — разве что стонать от удовольствия.
— Вероника, он тебя похотливой проституткой обозвал, — по-своему пояснила журналистка.
— Ты ему мягко намекни: пусть лучше тебя не задерживает, иначе я ему точно что-нибудь сломаю.
— Да, — Мадлена с вызовом обратилась к воину, — моя подруга просила уточнить: ты только выглядишь таким глупым или на самом деле тупой?
Усмешки зевак все больше нервировали незадачливого конвоира — его прилюдно выставили на посмешище.
— С ней я разберусь позже, а ты, оборванка, знай свое место. — Мужчина плюнул и сильно ударил журналистку по лицу, сбив ее с ног.
— Зря ты это сделал! — произнесла Вероника.
Она молниеносно освободила собственные руки и приблизилась к грубияну с левой стороны. В следующую секунду воины магринца наблюдали странное поведение соратника, который совершил довольно замысловатое сальто в воздухе, после чего еще и прокатился колобком по земле. А хрупкая синеглазка с мечом незадачливого солдата склонилась над Злавадской:
— Ты как?
— Полагаю, лучше, чем он, — кивнула Мадлена на своего обидчика.
— Скажи им, если не хотят новых неприятностей, пусть нас не разлучают.
— Мужики, моя подруга очень расстроена вашим гостеприимством. Если ее оставить без моего присмотра, может произойти непредвиденное. Или она погибнет, или кто-то из вас. Так что делайте правильные выводы, господа.
— Еще не хватало, чтобы баба, да еще из чужаков, ставила здесь свои условия. — Из толпы вышел один из ударников.
— Что он сказал? — спросила Таркова.
Журналистка перевела.
— Устрой нам поединок. — Наполненные решимостью глаза амазонки смерили пренебрежительным взглядом крупного мужчину.
— Едрена-матрена к твоей бабушке! Он же здоровяк! — засомневалась Злавадская.
— Я знаю, что говорю!
— Хорошо. — Брюнетка распрямилась, выпятив грудь вперед, и сделала шаг к ударнику. — Хочешь сразиться один на один или покрасоваться вышел?
— Сражаться?! С этой курицей? Да на нее плюнешь — переломится.
— Один уже плюнул. Но переломилась не она, как видишь. Готова биться об заклад — тебе с моей подругой не справиться.
— С бабами у нас об заклад не бьются, и для тебя я исключений делать не буду.
— Еще один трус. Да что ж за мужик пошел! Как языком болтать — так они первые, а стоит о деле намекнуть — сразу в кусты. Ты не бойся. Она тебя не убьет, если сильно не разозлится.
— Поосторожней со словами, женщина. Если бы не риск повредить товар, я бы отступил от своих правил и с удовольствием отшлепал заносчивую девчонку по попке. Но господин Оршуг не позволит.
Магринц внимательно наблюдал за обеими женщинами. Поведение одной и действия другой не могли не заинтересовать вельможу. Он немного поразмышлял и…
— Ладно, Катрук, я разрешаю тебе немного размяться. Только постарайся личико не испортить и костей желательно не ломать. Товар действительно дорогой.
Здоровяк бросил щит в сторону, снял ножны и аккуратно положил их на землю, а сам взял в руки топорик практически за топорище, вооружившись им как палкой.
— Вероника, этот тип хочет доказать, что ты, как боец, ничего не стоишь. Ему разрешили наставить тебе синяков.
— Пусть попробует. Большой — не значит сильный, да и силу нужно с умом применять, — сама себя успокаивала Таркова. Перед соревнованиями она тоже всегда волновалась.
По сравнению с соперником девушка смотрелась, как котенок рядом со львом, но этот котенок имел очень острые коготки. Меч синеглазки легко обошел нехитрую защиту ударника и прочертил большую царапину на открытом участке кожи. Левая рука чужака выше локтя обагрилась кровью.
Однако это ничуть не испортило настроения Катруку, не зря он считался одним из лучших в штурмовом отряде. Сделав правильные выводы, боец стал относиться к противнику с повышенным уважением. Ударник сдал назад под напором колющих выпадов девушки, а затем стремительно перешел в контратаку.
Таркова ощутила сильную боль в плече, едва не выронив оружие. Если бы Катрук держал топор правильно, девушка осталась бы без руки. Она отскочила на пару метров и одарила соперника таким взглядом, что бывалый солдат невольно поежился.
Тренер неоднократно говорил своей ученице, что в ее глазах есть нечто, заставляющее самых опытных спортсменов испытывать непонятный страх. Особенно это проявлялось, когда девица доводила себя до состояния, близкого к ярости. В данный момент эмоции хрупкой амазонки накалились до предела и резко отошли в сторону, уступив место холодному рассудку. Организм быстро мобилизовал силы для выполнения боевой задачи, и, как только Вероника почувствовала полную готовность, настроенная на победу кошка ринулась в атаку. В таком состоянии одолеть Таркову, не убив, было практически невозможно.
Вот теперь улыбки слетели с лиц зевак, наблюдавших за необычным поединком. Дамочка превратилась в серую молнию, которая без устали разила серебристую скалу. Опытный воин уже не успевал за опасными выпадами. Не будь у него кольчуги, тело здоровяка стало бы подобным решету. Тем не менее мужчина продолжал орудовать топором как палкой. Уйдя в глухую, насколько было возможно, оборону, он ждал, что противник выдохнется. Ну не может обычный человек так долго двигаться в сумасшедшем ритме.
— Останови девчонку, — тихо приказал Оршуг своему помощнику.
Тот кивнул и пробрался в первые ряды наблюдателей. Не привлекая внимания остальных, он стал создавать несложное плетение, когда вдруг после очередного наскока на врага девушка на миг остановилась и, словно почувствовав угрозу со стороны, одарила колдуна мимолетным взглядом.
Мужика тут же парализовало, и он рухнул, будто статуя с пьедестала.
— Так она еще и ведьма! — заговорили вокруг.
— Прекратить бой! — приказал магринц, махнув рукой.
Между противниками тут же возникла невидимая стена.
Вероника по инерции дважды ткнула в нее мечом и опустила оружие. Следовало срочно перенастроить организм на обычный режим. Девушка закрыла глаза.
Глава 13 Человек с зеркальным взглядом
Практически все наблюдавшие за поединком чужаки записали синеглазку в колдуньи. Все, кроме троих.
Первым был сам магринц. Он сразу сообразил, что хрупкая дамочка, во-первых, превосходный боец, а во-вторых, наделена очень редким и очень опасным для любого чародея даром. Таких самородков в Жарзании называли людьми с зеркальным взглядом. Сами они, как правило, не обладали способностями к волшебству, но любая магия, направленная напрямую на них или через них, возвращалась к своему создателю, удвоившись при встрече с глазами-зеркалами.
Вторым был волшебник, запустивший заклинание. Получив свое колдовство обратно, он не успел поставить защиту и застыл в оцепенении, предназначенном Веронике, так что пока о своем открытии чародей сообщить никому не мог.
Третьим оказался Гридон — довольно посредственный колдун, которому, как он сам полагал, вечно не везло. Этому магу недавно перевалило за сорок, а он до сих пор пребывал на вторых ролях у своего господина и очень болезненно переживал успехи более удачливых конкурентов, особенно первого помощника магринца. Наглый выскочка всего за пару месяцев пробился на самый верх, похоронив надежды Гридона, который стремился к должности ратора на протяжении долгих десяти лет. Естественно, это не могло не оставить следа в душе завистливого чародея, и он очень пристально наблюдал за каждым шагом счастливчика в ожидании, когда тот рано или поздно споткнется.
Находясь поблизости от соперника, Гридон слышал приказ Оршуга, видел, как ратор попытался остановить девчонку и что из этого получилось. Заклинание отскочило и ударило по исполнителю с удвоенной силой. Вот он, шанс вырваться на первые позиции. Второй помощник уже собрался поздравить хозяина с удачным приобретением, но…
Проходя мимо ратора, магринц остановился. Он жестом подозвал денщика, взял у того амулет «Опаленная роза» и бросил его к ногам синеглазки. Другой рукой Оршуг в это время незаметно направил на парализованного собственным колдовством человека убийственное плетение. Свидетель был устранен, после чего у Гридона, внимательно наблюдавшего именно за вельможей, моментально пропало желание говорить о зеркальном взгляде. Маг понял, что хозяин решил остаться единственным, кто знает секрет синеглазой пленницы.
— Переведи своей подруге: если она хочет жить, пусть немедленно наденет это, — приказал Оршуг тоном, не допускавшим возражения.
— Вероника, мне кажется, тебя тут приняли за какого-то монстра. Если не нацепишь это украшение, нас убьют. — Журналистка осторожно подняла медальон и подала девушке.
