Бен Бова - Месть Ориона
Едва ли мне удастся сделать это… И чем больше я думал, тем больше сомневался в том, что он способен вернуть мне любимую.
И все же… Золотой бог мудр и могуществен, он знал, как избежать нападения сородичей. Они не сумели отыскать его, хотя знали, что он здесь – у Иерихона. Они боялись Аполлона. Быть может, он действительно сильнее остальных? И пока боги пытались обнаружить его и уничтожить, он в свой черед прикидывал, как расправиться с ними. А я попал между двух огней!
Слабый звук привел меня в чувство – гнусавый вой коровьих рогов! Я увидел, что утренний свет уже протянул серые пальцы в подкоп. Иешуа вновь вывел свою процессию. Настало время нанести смертельный удар Иерихону. Я высек кресалом огонь, поджег факел, а потом сунул его под груду сухих веток у подножия стены. Голые сучья мгновенно вспыхнули. Я сразу понял, что медлить не следует, и нырнул под низкую кровлю туннеля. Жар обжигал мою спину, и я уже опасался, что огонь воспламенит бревна, поддерживавшие стены подкопа, и тогда кровля рухнет и погребет меня под обломками. Я полз на животе гораздо медленнее, чем мне бы хотелось, и невольно вспоминал предыдущие жизни и смерти. Где только я не погибал! И в лаве извергавшегося вулкана, и в ослепительном вихре вспышки ядерного реактора.
Дым заставил меня закашляться. Я закрыл глаза и ужом скользил вперед, подгоняемый жгучим пламенем, к свежему воздуху.
Вдруг сильные ладони схватили мои кулаки… Я ощутил, что меня волокут по каменистой почве. Открыв глаза, я увидел Лукку. Ругаясь, он вытаскивал меня к свету и спасению.
Мы встали, окруженные воинами-хеттами, готовыми к битве.
– Ну как, получается? – спросил я Лукку.
Он мрачно улыбнулся:
– Взгляни сам.
Вместе мы вышли из шатра посмотреть на город. Тонкие струйки дыма поднимались от основания стены, темнея на глазах. Дым сгущался.
– Должно быть, загорелись крепежные бревна, – предположил Лукка.
Вдали за изгибом стены израильтяне дули в рога, били в барабаны, звенели кимвалами. Они возносили хвалу своему богу, а люди Иерихона стояли на стене, которой суждено было рухнуть, и наблюдали за представлением, отпуская насмешливые замечания и хохоча.
Я взглянул на шатры израильтян. Там торопливо выстраивались воины, по-разному одетые и вооруженные. Редко на ком можно было увидеть панцирь, но каждый держал в руках нечто вроде щита и либо меч, либо копье. Они приготовились к битве.
Когда процессия обогнула стену, Иешуа приказал своим людям выступать. Я увидел, что их несколько тысяч: в бой шли все – от юных до седобородых. Они следовали за священниками, но держались от стены намного дальше – на расстоянии, превышавшем полет стрелы.
Жрецы дошли до того места, где от основания стены поднимался дым, и повернули назад в свой лагерь. Воины остались там, словно ожидая, что стена вот-вот падет к их ногам.
Так и случилось.
Когда армия израильтян приблизилась к городу, дым повалил чернее и гуще, я услышал стон, словно бы какое-то чудище заворочалось под землей и теперь пыталось вырваться наружу. Люди на стене жестикулировали. Я слышал их полные ужаса вопли. И вдруг со страшным грохотом часть стены осела и рассыпалась. Облако серо-красной пыли, поглотив дым, покатилось по равнине навстречу нам.
Одинокая труба запела ясным голосом, заглушая утихающий грохот и крики в городе. С воплем, сотрясшим землю, войско израильтян не разбирая дороги ринулось в брешь в стене Иерихона.
32
Полдня я удерживал возле себя Лукку и его отряд, не желая рисковать ими в бою. Свою работу мы сделали, а битва – дело израильтян.
Но когда солнце поднялось над головой, Иерихон уже пылал, и даже невозмутимый Лукка дрожал в предвкушении добычи.
Я стоял возле шатра, из которого велся подкоп, и следил за уродливыми клочьями белого дыма, рвавшимися в безоблачное небо.
Хетты сидели или стояли в тени шатра, то и дело бросая вопросительные взгляды в мою сторону. Наконец Лукка обернулся ко мне.
Но прежде чем он открыл рот, я сказал:
– К ночи возвращайтесь в лагерь.
Лицо его расплылось в ухмылке, Лукка приказал своим людям следовать за собой. Волчьей стаей ринулись они в город за добычей.
Я проводил их до пролома, чтобы взглянуть на дело своих рук. Стена оказалась толще девяти метров. Раскаленная груда кирпичей и обломков жгла ноги даже через подошвы. Огонь еще не погас и тлел глубоко внизу. Тонкий серый дымок вырывался из-под нижних поперечин стены на дальнем краю пролома. Пламя будет лизать их еще много часов, а может, и дней. Я понял: обрушится вся стена.
Внутри города разыгрывались знакомые мне по войне в Трое сцены, израильтяне оказались не лучше ахейцев; они убивали, насиловали, грабили и жгли – как варвары Аргоса и Итаки на равнине Илиона. Жажда крови переполняла их. И не важно, какому богу они поклонялись, каким именем называли его… Там и тут люди вели себя словно звери.
«Быть может, Елена права, – подумал я, – и только в Египте мы найдем хотя бы следы культуры, порядка и мира?»
Я отвернулся от раскаленной осыпи и направился в свое жилище. К моему удивлению, царица Елена собрала при себе целый двор. Она сидела возле шатра, окруженная двумя дюжинами израильтянок. Я приблизился, чтобы услышать, о чем она говорила.
– Вернутся они грязными, окровавленными и преисполненными похоти. Приготовьте им ванну, добавьте в воду ароматов, чтобы они омылись и успокоили бушующую кровь.
– Каких ароматов? – переспросила одна женщина.
– Как это – ванну? – удивилась другая.
Елена ответила:
– Да, и пусть ваши служанки искупают ваших мужей…
– Служанки? – Тут все расхохотались.
Елена сохраняла невозмутимость.
– Лучше расскажи нам, как ты пользуешься краской для глаз. У тебя они кажутся такими огромными. А какими амулетами можно приворожить к себе мужчину?
Я отошел, удивленно покачивая головой. Пока мужчины удовлетворяли свою жажду крови – убивали, жгли, грабили, – женщины, следуя мудрому инстинкту, выспрашивали у более мудрой милые женские секреты, чтобы приручить и покорить собственных мужей.
Какое-то время я бесцельно слонялся среди шатров – в лагере оставались только дети и старики. Женщины держались вместе, сходились небольшими группками, такими же, как та, что собралась возле Елены, перешептывались и время от времени поглядывали на горящий город.
– Орион! – окликнул меня кто-то звучным голосом.
Я обернулся и заметил Иешуа, расположившегося в тени полосатого полога, растянутого над входом в его небольшой шатер. Ветерок слегка вздымал полотнище, надувая шерстяную ткань. Я ощущал прохладу, принесенную ветром, сладкое благоухание финиковых пальм. Пожар, бушевавший в городе, уже поглощал воздух из речной долины.
Несколько жрецов постарше отдыхали возле Иешуа на скамейках или на земле. Они казались усталыми и чуть пристыженными.
– Ты получил Иерихон, – сказал я Иешуа.
– Благодаря воле нашего бога, – ответил он, а затем добавил: – Спасибо тебе.
Я слегка склонил голову.
– Ты сослужил великую службу богу Израилеву и его народу, – сказал Иешуа. – И получишь награду.
– Мне приятна благодарность твоих людей. – Язык не поворачивался сказать, что я был рад им помочь. – Через день, но не дольше, я и мои люди продолжим свой путь… На юг.
Он знал, что я говорю про Египет.
– А ты уверен, что тебе нужно идти в ту сторону?
– Вполне.
– Значит, это ее желание, не так ли?
– Да.
– Орион, зачем тебе жизнь подкаблучника? Оставайся со мной! Будь моей десницей. Есть и другие города. Филистимляне, окопавшиеся на побережье, – могущественные враги.
В его запавших сверкавших глазах пылал тот же огонь, что струился из глаз Золотого бога. Огонь безумия? Или величия? И того и другого, решил я, – они не существуют порознь.
– У меня нет вражды к филистимлянам или к кому-то еще в этих краях, – отвечал я. – Но у меня есть личная причина стремиться в Египет.
– Ты привязан к юбке женщины, – сказал он.
Я, стремясь задеть его самолюбие, заявил:
– В Египте я хочу отыскать бога.
– Лживого бога, – отрезал Иешуа. – Есть только один истинный Господь…
– Я знаю, как ты веруешь, – сказал я, прежде чем он успел продолжить. – И быть может, ты прав. Но что, если ты поклоняешься тому богу, которого я ищу в Египте?
– Зачем же тебе искать его в стране рабства и тирании?
– Египет – цивилизованная страна, – возразил я.
Иешуа плюнул на землю передо мной. Один из слушавших нашу беседу белобородых старцев священников с трудом поднялся на ноги и, опираясь на посох, ткнул в меня костлявым пальцем:
– Это Египет – цивилизованная страна? Та земля, царь которой может повелеть своим воинам поразить всех новорожденных девочек израильских, просто услышав от своих слуг, что наш народ слишком умножился! В чем здесь цивилизация? В том, что он справедливо решил, что избиением мальчиков ничего не добьется? – В старческом голосе звенел гнев. – Египет – это земля, где весь наш народ в неволе возводил истуканов для тирана, убивавшего наших детей.
