Павел Торубаров - Дурная привычка
Судя по всему, пулеметчик добежал до поворота, потому что земля содрогнулась от тяжелого грохота. Через несколько секунд все стихло, и послышался громкий мат и проклятья в адрес «гребанных зомбаков». Маня за шиворот поднял меня и поставил на ноги. Лицо мое было в грязи. Видимо, зрелище моей выпачканной в суглинке физиономии Маньяку удовольствия не доставляло. Он ощерился, достал ключ, отстегнул один из браслетов наручников и вновь сковал мои руки, теперь уже впереди, после чего бросил мне промасленную тряпку.
— Утрись! — Маня демонстративно отвернулся.
Я, как мог, привел себя в порядок. Что же, и на том спасибо. Отряд построился и зашагал дальше. Зайдя за поворот, я узрел следующую картину: боец, тот, что был с автоматом, понуро сидел на земле, положив «Грозу» на вытянутые ноги, а пулеметчик перевязывал ему безжизненную левую руку. Повязка стремительно краснела, и раненый шипел сквозь зубы, когда «стрелок-санитар» наматывал ему очередной тур бинта.
— Что тут? — Маня подошел к пострадавшему.
— Зомбак подстрелил, — раненый скривился и кивнул в сторону кустов впереди. — Пухлый его из пулемета снял, а тот выстрелить, все же, успел. Курва! Плечо прострелил, походу- кость задел.
— Угу, — Маня задумчиво покивал головой и, неожиданно, с большим замахом ударил бойца по уху. — Идиот, твою мать! Ничего, я с тобой еще на базе поговорю, козлина тупая!
Не ожидавший нападения раненый, грохнулся в лужу, но тут же вскочил и бросился на Маню с кулаками, вернее — с ножом в руке. Вторая конечность все так же безвольно трепыхалась, подтверждая догадку о поврежденной кости. Маня, недолго думая, перебросил нападавшего через руку и наставил на поверженного бойца ствол.
— Еще раз рыпнешься — пристрелю нахрен. — Маня не угрожал, а констатировал факт. — Нас тут и так, полтора землекопа, а тебя зомби подстрелил. Это ж надо таким идиотом быть! Как теперь стрелять будешь, чмо тамбовское?
Боец лежал на земле, молчал и не решался подняться. Наконец, Маня смилостивился, убрал автомат и повернулся спиной к раненому, намереваясь пройти вперед. Боец, казалось, только этого и ждал. Плавным движением он вытащил из набедренной кобуры пистолет и прицелился командиру между лопаток. Однако, выстрелить не успел. Маня, с неожиданной грацией, отпрыгнул в сторону и развернулся. Казалось, что он еще парил над землей, когда бойца уже прошила автоматная очередь — так стремительно все произошло. «Свободовец» корчился в грязи, а Маня быстро отступил назад, с таким расчетом, чтобы все войны оказались в поле его зрения, и наставил на отряд автомат.
— Еще желающие есть? — дуло «Грозы» поочередно указывало на бойцов.
Таковых не нашлось. Все, как один, потупили взоры и молчали. Маня, не опуская ствола, продолжил:
— Объясняю для особо одаренных: Корень глупо подставился под пулю и был тяжело ранен. Большая кровопотеря, плохой прогноз, невозможность оказания адекватной помощи на месте и транспортировки его до базы. В сложившейся боевой ситуации я принял единственно верное решение. Он был бы нам помехой. Все знают правила: потерявшихся не ищут, отставших не ждут, раненым, не способным самостоятельно защитить себя и могущим стать обузой, оказывают последнюю услугу. — Маня еще раз обвел автоматом бойцов. — Кто-то против?
Судя по всему, бойцы поголовно были «за». Да, Маня, не ожидал я от тебя таких педагогических способностей!
— Все «за»? — Маньяк решил внести ясность в ситуацию. — Отлично! Тогда, собрать оружие и припасы, распределить между собой. ПДА не забудьте!
Три бойца тут же занялись делом: двое ушли за поворот, а третий принялся деловито обыскивать своего убитого товарища, звавшегося при жизни Корнем. «Свободовец» расстелил на земле серебристую ткань, чтобы складывать на нее найденное добро. Огнестрельное оружие — «Гроза» и пистолет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении модернизированным ПМом, уже лежали возле ног Маньяка.
Вскоре на ткани образовалась порядочная куча патронов для «Грозы» и пистолета. Рядом примостились три гранаты Ф-1, несколько выстрелов к подствольнику, два ножа, сухпай, пластиковая фляга, две или три оранжевые аптечки и одна синяя, пара перевязочных пакетов. Еще с погибшего сняли защитную маску. Последними на ткань легли ПДА и медальон.
Потом бойцы распределили груз между собой. Медальон и ПДА забрал Маньяк. Группа построилась и ждала команды к отправлению. Судя по всему, хоронить мертвого товарища никто не собирался. Командир напоследок осмотрелся и отдал приказ выдвигаться. Головной дозор ушел за поворот. Вскоре отправилась и основная группа. Маня, на этот раз двигался замыкающим, не хотел, видимо, лишний раз подставлять свою спину.
За поворотом открывалась картина, от которой мне стало нехорошо. Уж на что я привык ко всяким мерзостным уродам, а такого отвратного зрелища видеть мне не доводилось. Возле тропинки в небольшой канавки лежал убитый зомби. Странное словосочетание «убитый зомби», согласитесь, но другого я придумать не могу. «Мертвый зомби» звучит еще более странно.
Этот зомби был мертв давным-давно. Истлевшие остатки комбинезона выдавали в нем бывшего «Долговца». Плоть, местами превратившаяся в кисель, больше не прикрывала кости, которые сейчас торчали из прорех в одежде как штакетник из кустов , давно провалившиеся глаза уступили свое место белым червям, копошившимся в глазницах. Зрелище усугублялось работой Пухлого: тело было разорвано пополам где-то на уровне живота, а внутренности разбросаны по тропинки так, что идущим, поневоле, приходилось сходить в грязь, чтобы не наступать в разлагающиеся кишки.
Дальше по тропинке лежал второй зомби. Он был посвежее, лучше сохранился и не так смердел. Серо-голубой камуфляж говорил о том, что когда-то этот кусок мяса входил в группировку «Наемники». «Наемники» и «Долг» выступили на одной стороне против «Свободы». Чего только в Зоне не случается!
Отряд обошел останки когда-то людей и двинулся дальше по маршруту. Вид разлагающихся тел как бы показывал бренность всего сущего и говорил мне, что сопротивляться не стоит, а надо успокоиться и плыть по течению.
Вышли из лощины мы метрах в шестистах за очередной вышкой ЛЭП и поднялись на невысокий холм. Я обернулся: долина с лагерем ученых в центре была заполнена желтоватым густым туманом, чуть правее из тумана выглядывали углы промышленного комплекса. Озера видно не было, но я точно знал, что оно там, за холмом.
Что- то неуловимое тянуло меня к озеру. С каждым шагом мне все труднее и труднее было идти. Неясная сила пыталась удержать меня на месте. Это было не физическое чувство, нет, просто, каждый пройденный метр все больше убеждал меня в мысли, что дальше двигаться не стоит, а надо наоборот — возвращаться к Янтарю. Естественно, что, с моим мнением никто не считался и отряд шустро уходил вперед. Мне же приходилось бороться с самим собой: одна половина меня прекрасно понимала, что с каждой секундой я приближаюсь к концу своего пути, причем концу не очень красивому; вторая половина говорила, что идти придется все равно. А тут еще озеро тянуло к себе все настойчивее.
Каждый шаг давался мне все труднее и труднее. Очень скоро это стало сказываться на скорости движения всего отряда. Маня, шедший позади всех, принялся подталкивать меня автоматом, чтобы я сильно не задерживался. Ствол «Грозы», упирающийся мне между ребер, хорошо помогал некоторое время, но затем даже это перестало меня подбадривать. Я шел все медленнее и медленнее, оскальзываясь и падая через два шага на третий. Маню это сильно раздражало, он злился, и тычки «Грозой» становились все более ощутимыми. Только мне это уже не помогало ускориться.
Сколько мы шли в таком режиме я не знаю. Очередной привал дал мне возможность перевести дух. Отряд расположился на небольшой полянке, по краям заросшей низким кустарникам. Наблюдатель поднялся на холм, осмотрелся и дал отмашку командиру, что все спокойно. Отряд расслабился. Я уселся в грязь в центре поляны и привалился к камню. Странно, но небольшая, по меркам Зоны, прогулка совершенно измотала меня.
— Скажи, Меченый, что ты думаешь о Выбросах?
— Интересно, что ты имеешь в виду под словом «Выброс»?
— То же, что и все — Выброс.
— Ну, что? Что — «Выброс»?
— Меченый, ты что, серьезно не понимаешь, что я имею в виду? Мне казалось, что Выброс он и есть Выброс. Вот я и пытаюсь выяснить, что ты о Нем думаешь?
— Я думаю, что Выброс- самая большая проблема, с которой мы только можем столкнуться тут. Избыток аномальной энергии находит себе выход через, своего рода, предохранительный клапан, как на паровых котлах, если понимаешь, о чем я. Если бы Выбросов не существовало, то Зона взорвалась бы к чертям собачьим. Поэтому, я считаю, что Выброс — допустимое зло, которая Зона может себе позволить, чтобы избежать более серьезных проблем в дальнейшем. А ты что по этому поводу думаешь?
