Андрей Уланов - Серебряные пули с урановым сердечником
Подавляющее большинство остальных разумных и не очень обитателей Тагара в этот час пряталось по своим норам. Лишь в полусотне метров от нас, у подножия покосившейся стены, валялась местная дворняга, время от времени приподнимавшая голову, дабы окинуть окрестности очередным мутным взглядом. Жалкое зрелище – даже с учетом того, что лохматая зверюга была раза в полтора крупнее земного волка, имела львиную гриву и короткие, загнутые вверх рога.
– Знаешь, – вполголоса сказала Кайти, – у меня плохое предчувствие.
– Б-брось, – отозвался я. – Еще немного – и мы все будем п-пить самое дорогое вино в самом л-луч-шем питейном зале этого г-гнусного городишки. А там, глядишь, и Девлин с п-парнями подвалит.
– Да… наверное. – Кайти улыбнулась, но улыбка у нее получилась какая-то неправильная… неуверенная. – Странно. Все эти дни я не могла поверить, что Клайт мертв, а сейчас не могу поверить, что он все-таки жив.
– Мертв? – не понял я. – А с ч-чего ты взяла, что он м-может быть мертв?
– Магия. Точнее, – начала Кайти, наткнувшись на мой недоуменный взгляд, – старое фамильное умение. Тогда в море, как раз перед тем как на нас напал этот зеленый корабль, я почувствовала… почувствовала, что мой брат… что его больше нет. Не знаю, как объяснить это непосвященному, тем более – землянину.
– Н-ну, у нас тоже бывают п-предчувствия. Н-не-которые им даже верят.
– Потому я приказала тогда атаковать этот черный замок, – сказала Кайти. – Мне хотелось…
– Отомстить?
– Да. Но не только.
– В л-любом случае это в-все уже неважно, – заметил я. – Совсем скоро…
Густой, тягучий звук родился где-то в ультрамариновой бесконечности над нашими головами и лениво заскользил над Тагаром.
– Большой храмовый гонг. – Кайти встала, и я, элегантным жестом протянув ей руку, помог выйти из флае… тьфу, из покрытой рассохшимся лаком колымаги, запряженной двумя пииглами – местными лошадьми, выглядевшими как невообразимая помесь лягушки с носорогом. От носорога пииглы заимствовали ноги и размер, а от лягушки – большие вылупленные глаза и пупырчатую, сплошь покрытую слизью кожу. Ну и интеллект, судя по всему. Не знаю, есть ли среди земных животных существа с аналогичным запаховым спектром – разве что легендарный скунс. Честно признаюсь – скунса нюхать не доводилось, но сильно подозреваю, что пиигл ему, как минимум, не уступит.
– Д-далеко идти?
– Не очень, – девушка озабоченно огляделась по сторонам. – На этой улице только один дом из белого мрамора.
– Из с-светло-зеленого мрамора, – поправил я. – И это единственное з-здание, к которому ведет т-тро-пинка.
– Для дел подобных нашему, – сказала Кайти, – обычно стараются подобрать не самые оживленные места.
– Я-то, в о-общем, не п-против.
Можно даже сказать – за. Если что пойдет не так, будет меньше поводов ссориться с городской стражей… потому как разрушений избежать все равно не удастся.
Мы поднялись по растрескавшимся ступеням, сквозь которые уже начали пробиваться пурпурные побеги, и вошли в дверной проем, когда-то – судя по сохранившейся петле – прикрывавшийся дверью вполне великанских габаритов. Интересно, что с ней могло случиться? Следов осады не видно… то ли прежние владельцы этого Дворца-на-Задворках испытывали к ней столь ностальгические чувства, что прихватили с собой при переезде, то ли ее «приватизировали» соседи, заглянувшие в поисках чего-либо полезного в хозяйстве. Вторая поправка курсанта Карлова: «Если вещь прибита гвоздями так, что ее можно отодрать, значит, она не прибита гвоздями!»
Первым помещением за проемом был небольшой зал, когда-то украшенный дюжиной колонн – кажется, флюоритовых, – а ныне заваленный их обломками. Из зала вело три коридора, и после секундного раздумья Кайти уверенно направилась к центральному. Я последовал за ней.
В двух ближайших ко входу комнатах – судя по царящему там разгрому – останавливался на постой кавалерийский полк, укомплектованный преимущественно гоблинами татаро-монгольской национальности. В третью комнату я заходить уже не стал – встретившая меня за два метра от нее волна смрада известила, что именно в ней упомянутый кавполк содержал своих верховых животных – судя по некоторым оттенкам запаха, это были пииглы.
Коридор упирался в дверь – первую уцелевшую дверь во всем «осколке былого величия». Впрочем, приглядевшись, я изменил свое мнение – эту дверь поставили совсем недавно.
– З-заходим?
Вместо ответа Кайти с размаху пнула дверь сапогом.
За дверью был еще один зал, размерами и неосвещенностью походивший на обесточенный космолетный ангар.
Инфор тихонько пискнул, перестраивая диапазон. Впрочем, даже того света, что уныло сочился из проема за нашими спинами, вполне хватало, чтобы разглядеть всю комиссию по торжественной встрече – высокий черноволосый человек в красном плаще со стоячим воротником точно в центре зала, пятеро в серых балахонах, выстроившиеся в неровную шеренгу за его спиной, и еще один балахон, подпирающий стену в дальнем правом углу.
Интересно – ребята в балахонах явно не полагались на темноту, а были защищены каким-то искажающим заклятием. Во всех основных режимах инфора вместо лиц под надвинутыми капюшонами клубилась серая мгла.
– Меня зовут Витанау Игг, – представился черноволосый. – Я один из десяти князей Священной Земли-Воды, именуемой в других Мирах Гарнарком. Совет Князей уполномочил меня вести переговоры с вами.
Недовысказанное им окончание фразы «подлые воры» повисло в пыльном воздухе между нами.
– Где Арр-Адах? – отрывисто осведомилась Кайти.
– Уважаемый Посредник не пожелал почтить эту встречу своим личным присутствием. – Огорчение в голосе черноволосого было настолько фальшивым, что он даже не пытался это особенно замаскировать. – Возможно, организовав ее, он счел свои обязанности исполненными. Впрочем, лера, если вы настаиваете на его присутствии, мы можем пригласить его присоединиться к нам. Уверен, – губы Витанау раздвинулись в улыбке, назвать которую иначе как змеиной я не мог при всем желании, которое, впрочем, отсутствовало напрочь, – он не откажется принять нашу просьбу.
Ох, как мне это не нравится! Как мне все не нравится!
Больше же всего мне не понравилась интонация, с которой человек в плаще произнес две последние фразы. Этакий… ехидно-намекающий тон. Что-то он такое знал, этот тип, что-то, что его… пожалуй, забавляло.
– К Брамбру Посредника! Где мой брат?
– Вы увидите вашего уважаемого брата, лера, как только мы увидим наш жемчуг. – Черноволосый слегка наклонил голову. – Как и было обговорено.
Ага. Кажется, мой выход.
Ларец был чертовски тяжелый – я не сильно удивился бы, окажись он дальним родственником давешнего сундучка, исполнявшего роль корабельной казны на корабле-призраке. Гномская работа.
Я поставил ларец точно посредине между Кайти и типом в плаще. Стоило мне отпустить его, как по серой шеренге словно прокатилась волна, один серый балахон пошевелился, другой издал странный звук – полувсхлип-полушипение. Нервные ребята.
Черноволосый коротко махнул рукой, указывая на ларец – и двое балахонов с правого фланга шеренги немедленно качнулись вперед.
Похоже, им и в самом деле очень нужен этот жемчуг. Чертовски, просто позарез нужен. Странно все это! Надо бы чип задействовать.
– Н-не так быстро, п-парни, – говорю я.
Черт! Что-то мне напомнил этот жест Витанау! Два пальца, указательный и средний, сложенные вместе.
– Знаете, что т-такое плазменная граната? – Лица людей – или существ – в балахонах по-прежнему скрывает серая мгла, но я готов поспорить, что у них сейчас очень удивленные рожи. – Н-наверно, не знаете. А зря. П-плазменная граната – это та-акая за-аме-чательная штука…
– Может, – насмешливо интересуется Игг, – вы собираетесь продать нам немного их… а, лер землянин?
– П-плазменная граната, – продолжаю я, не обращая внимания на его слова. – устроена крайне п-про-сто. Корпус из п-пластика… очень дешевого п-пластика, п-пара кнопок, к-крохотый интелктронный к-крис-таллик… и собственно п-плазма в магнитной ловушке. А з-знаете, что с-самое смешное?
Кажется, до Витанау дошло, что на этот раз пришла моя очередь издеваться. По крайней мере, комментариев он больше не отпускает.
– С-самое смешное, – говорю я. – Что п-плаз-менный заряд-то в гранате уже с-сформирован. И с-сто-ит только м-магнитной ловушке исчезнуть, как «б-ба-бах» – и д-дырка в полу… с опла-авленными краями.
– Большая дырка? – нарочито спокойным тоном осведомляется Игг.
– Н-не очень, – с сожалением признаюсь я. – Вы, д-достопочтенный, с-скорее всего отделаетесь п-па-рой ожогов… как и мы. Но вот в-ваш д-рагоценный жемчуг такое варварское обращение в-вряд ли перенесет.
– Надеюсь, – все тем же безличным голосом говорит Витанау, – что подобного несчастья не случится. Это было бы крайне прискорбным событием для всех присутствующих… и многих не присутствующих в этом зале.
