Владимир Ильин - Восьмой зверь
— Спускайся. — Приказал он таким голосом, что ослушаться было очень сложно. Виктор тоже как-то подтянулся и стал серьезнее. Прошлый эпизод был мгновенно забыт. — Рассказывай.
Мне дали время собраться, пока Вилли придвигал стулья к столу. Затем тщательно допросили, выпытывая мельчайшие подробности — лица, одежда, оружие, в общем, все, что я мог видеть и что не мог. К своему удивлению, стараться, чтобы вспомнить детали, совершенно не приходилось — образы сами выплывали в голове, стоило о них задуматься. И не просто смутные картины воспоминаний — а сверх четкие, максимально детализированные, будто бы вижу я их прямо сейчас. Попробовал вспомнить текст на одной из прочитанных некогда книг и с удивлением смог представить плотный, чуть желтоватый лист бумаги с черными, слегка смазанными буквами. Если это последствия ритуала, то только ради этого эффекта стоило бы его провести.
Особый интерес вызвал кинжал — его я не стал с собой брать, оттого просто нарисовал по памяти узоры на рукояти и лезвии.
— Вилли? — Обратился Томас к своему человеку, до того стоявшему рядом со столом.
Тот молча кивнул, закрыв глаза. Подтекст вопроса и ответа явно существовал, но в нас его посвящать не собирались.
— Так, с этим мы разберемся. — Выдохнул Баргозо. — Кинжал занесешь позже.
— Повезло тебе, парень, — Виктор постучал пальцем по эскизу клинка. — Очень редкая и дрянная вещица, за одно только хранение полагается колесование. Только магия академии тебя и спасла.
Помолчали, думая каждый о своем. Кинжал отдавать хоть жалко, все таки трофей, но и таскать с собой смертный приговор никакой радости. Так что все к лучшему.
— Я пошел?
— Иди, — кивнул Томас.
— Всего доброго, — коротко поклонился старикам и с явным облегчением направился на выход.
Стоя на пороге, демонстративно хлопнул себя по лбу, словно что-то забыл.
— Ник? — Обратил внимание на мое замешательство Томас. — Еще что-нибудь?
— Да. С внуками-то что решили? Мне работать в этом направлении?
И не дослушав ответ — впрочем, там скорее ревели раненным бизоном, а не отвечали — в отличном настроении выскользнул из здания.
Порою, самые обыденные вещи могут вызывать совершенно разные эмоции у людей. Казалось бы, что может быть привычный для жителя города на реке в виде спокойной водной глади поздним вечером. Особенно, когда речная гладь еще не приобрела золотистый узор от заходящего солнца, не отражает лунную дорожку, а вовсе даже тускло смотрится, отражая хмурое вечернее небо над собой.
В небольшой компании из пяти человек, разместившейся на заброшенном причале чуть ниже порта, было свое мнение на этот счет. На деревянном дощатом помосте, нависавшем над водой, с довольно философским видом смотрел на реку господин в возрасте, разместившись на довольно простеньком кресле и укрывшись пледом. В паре метров, сидел другой человек, рассматривающий спокойную гладь с несдерживаемым ужасом, то и дело прорывавшимся несвязным бурчанием и криком — рот его был закрыт кляпом, руки связаны спереди, а ноги пребывали в деревянной кадке с цементом. Позади них стояли три господина, так же весьма различно относившихся к обстановке — если один из них внимательно оглядывал берега, а второй то и дело проверял раствор в кадке на прочность, то третьего откровенно трясло, как бы он не пытался скрыть свое волнение.
— Вот скажи мне, Вельти, что тебе спокойно не жилось? — Старик спросил своего соседа, дождался невнятного мычания и продолжил. — Говоришь, ни в чем не виноват? И даже деньги воровал умеренно?
Скованный господин энергично закивал.
— Травкой в заведении не торговал? Своим людям не устраивал выигрышные серии за счет заведения? — Задумчиво продолжил он и словно прислушался к очередному яростному мычанию.
— Образец добродетели, не иначе, так и хочется простить. — Вздохнул старик, посмотрел на другой берег и куда тише произнес. — Но кто тебе, идиоту, внушил, что можно поднимать руку на мою семью невозбранно? Кто позволил натравлять моих же людей, с моим оружием на моего сына?
Человек в кресле с пледом не дождался никакой реакции и интересом посмотрел на затихшего подчиненного — тот просто молча смотрел на него взглядом, полным понимания, ужаса и тоски.
— Тони?
— Застыло, господин Баргозо. — Ответил один из крепышей.
— Предоставим новому управляющему казино с честью проводить старого на заслуженный покой. — С мрачной торжественностью произнес старик, поднимаясь со своего кресла.
Тот самый третий, до того дрожавший, немного нелепо тыкнул себя пальцем, словно уточняя — ему ли это сказали.
— Да-да, не стесняйтесь. — Повел рукой Баргозо.
Парень неуклюже подошел к обреченному со спины, навалился на спинку его кресла и опрокинул вперед. Жертва, удерживаемая тяжелой кадкой, рухнула вперед с громким стоном и замерла на самом краю помоста.
— Что же ты так неловко, Ричард. Давай еще раз.
Еле-еле, кое-как, уже откровенно сотрясаясь от происходящего, новый управляющий перевалил кадку, а затем и тело под воду, причем дважды чуть не упал сам — если бы его не подстраховали люди из охраны.
— Вот и отлично. Надеюсь, с вами мы проработаем долго и плодотворно. Иначе, сами понимаете, — старик кивнул на круги в водной глади. — Вас тоже придется заменить на более ответственного работника.
— Д-да, г-господ-дин. — Низко поклонился парень.
— Поехали. Вилли, заводи машину. Тони, отвезешь Ричарда в казино, представишь персоналу и все покажешь.
— Да, господин. — Куда спокойнее кивнул Тони.
Они поднялись вверх по дощатой дорожке, прогулялись по лесу до оставленных паромобилей и довольно буднично направились обратно в город.
— Господин, а не слишком? — Рискнул спросить Вилли после того, как машина выехала на оживленную трассу.
— Нормально. На год хватит.
— На год? Думаете, он так быстро забудет этот вечер?
— Максимум на два, да и то подворовывать начнет еще раньше. Беда с этими умными парнями, считают остальных слепыми идиотами. Диплом колледжа есть, а чувства меры — ни на грам.
— Так, поставили бы меня. — Легонько намекнул Вилли и смущенно замолчал.
— Обижаешься, что серьезного дела не доверяю? — Расхохотался Томас. — Вилли, ты отличный и надежный специалист, зачем тебе становится плохим администратором? Мёртвым администратором?
Вилли хотел было возразить что-то на первую часть фразы, поперхнулся окончанием и кивнул, посмотрев в зеркало заднего вида.
— Я понял, господин. Прошу простить.
— Все бы так понимали, — проворчал Баргозо. — Я уже не в том возрасте, чтобы морозить кости под речным ветром.
Глава 13
Все таки, алчность — это порок из пороков. Подобная мысль настигла меня в первой половине третьего часа ночи, в довольно хмуром настроении от исколотых иголкой пальцев. Разумеется, травмы заживали почти мгновенно, но боль-то никуда не девалась. Весь мой опыт по шитью ограничивался довольно грубыми стежками заплат на одежде — не станешь же бежать с порванными носками и прочей мелочью к Марте. Для вышивки точных узоров навыков совершенно недоставало — иголка норовила ткнуть в мягкую подушечку пальцев и залезть под ноготь, лампа не давала должного освещения, отчего уже через час в глазах рябило от напряжения. Самым логичным решением было растолкать соседок и озадачить шитьем, но то чувство, которое я вежливо называю бережливостью, было категорически против. Правда, даже оно сдалось ближе к четвертому часу ночи. Как бы не хотелось сберечь тайны закрытой комнаты, но какими-то из них явно придется делиться. Попытка обмануть, выдать за декоративные узоры довольно своеобразную вышивку не представлялось возможным — потому как она была технологична, шла резкими угловатыми росчерками, и совсем не походила на украшения.
Еще утром, невероятно четко, благодаря новым способностям, вспоминая эпизод с зачарованным клинком в руках убийцы, я дал себе зарок украсить пару комплектов одежды защитными знаками — не ходить же в одном и том же все время. Задача не самая сложная, на первый взгляд — сделать штампы и наносить символы краской. Увы, не всякое простое решение способно перенести встречу с такими досадным препятствием, как отсутствие водостойкой краски. Довольно нелепо оказаться беззащитным из-за дождя или случайного падения в воду. Не уверен, что стойкой краски не было вообще — возможно, где-то ее можно было раздобыть, но те варианты, что попали лично мне в руки — из рук купцов и торговцев, щедро оплаченные золотом — проверку не прошли. Прямые края рун шли волнами, мелкие детали расплывались, ломая чудо древней магии.
Второй вариант состоял в аппликации заранее нарезанных символов на поверхность одежды. Да, было это гораздо сложнее — моего умения поначалу не хватало, чтобы аккуратно обжечь края, не давая ворсинкам ткани испортить нужный узор, а некоторые символы требовали десяток попыток, чтобы появиться на свет из клочка ткани. На один комплект ушла пропасть времени и усилий. Пусть так — на собственной жизни экономить не стоило. Затем — аккуратная вышивка, объединяющая подкладку с аппликацией, исколотые руки, намек на рассвет в светлеющей полоске на горизонте и мысли о том, что нужно делиться — тайнами и проблемами.
