Вячеслав Васильев - Смотрящий
Я точно так же с усилием потянул входную дверь на себя, и, после того, как щёлкнул замок, на пару секунд задумался о дальнейших планах. Планы на будущее зависели от того, что окажется сильнее. усталость или чувство голода. После непродолжительной борьбы усталость победила, и я, быстренько скинув с себя верхнюю одежду, выключил свет, и рухнул на ближайшую кровать, не утруждая себя даже походом в душ. Чувство голода недовольно поурчало в животе, но быстро смирилось с тем, что приём такой желанной пищи отодвигается на неопределённый срок, и обречённо умолкло. Я провалился в сон, едва коснувшись головой подушки. Что мне снилось, и снилось ли мне что-нибудь вообще, сказать не могу. Всегда завидовал людям, которые утром могут вспомнить свой сон. Мне такое удавалось крайне редко. Да, может быть, это и к лучшему. Не каждый сон приятно вспомнить утром.
Проснулся я от зверского чувства голода, которое всё же отвоевало позиции у отступившей к этому моменту усталости. Часы на дисплее ПДА показывали, что снаружи шесть часов утра. Ну, что ж, значит это будет хоть и ранний, но уже завтрак… Однако, прежде чем приступить к трапезе, я заставил себя принять душ и переодеться в чистую одежду. И только после этого приступил к расправе над своим любимым НАТОвским сухпаем. Сегодня меню было не номер пять, а номер двенадцать. Но тоже вкусно. Особенно с голодухи. Закончив с одним пакетом, я немного подумал, и полез в рюкзак за вторым. С ним я уже расправлялся чуть медленнее: с чувством, с толком, с расстановкой. Закончив приём пищи, я связался по ПДА с Татарином, охранявшим в это время снаружи мой мирный сон. Татарин доложил, что всё в порядке. Никаких происшествий на вверенном ему посту за время дежурства не произошло. Из ожидаемых зомбей тоже ещё никто не появился.
Ну, не появился, так не появился… Появятся ещё. А пока я снова улёгся на кровать, и погрузился в приятную полудрёму, совмещённую с не менее приятным чувством сытости. Всё-таки есть в походах по Зоне и положительные моменты… Никакой обед в обычной жизни ни в каком самом роскошном ресторане не сможет превзойти два пакета сухпая, сожранные после таких приключений. И никакой пентхаус пятизвёздочного отеля не мог сейчас для меня сравниться с этой тесной подземной конурой в Зоне.
В состоянии полудрёмы я провалялся ещё часика два. Больше не получилось. Я не отношусь к тем людям, что могут валяться в постели хоть целый день. Проходит какое-то время, и организм начинает требовать перехода к активным действиям. Да и, о том, что делается снаружи, узнать не мешало. Судя по докладу Татарина, поступившего на мой ПДА, группа моих охранников увеличилась на одного зомби. Теперь их стало целых два. Ну что ж, будем ждать остальных. А пока… Я передвинул табуретку к встроенному шкафу. Его дверь откидывалась так, что получался небольшой столик. В образовавшейся нише лежал ноутбук, от которого уходили в стену несколько кабелей. Я подтянул ноут к себе. Включать питание не понадобилось. Девайс был включен постоянно. Я откинул крышку ноута. На сразу засветившемся рабочем столе со стандартной виндовской заставкой мигала пиктограмма конверта. Я навёл на неё курсор, и щёлкнул мышкой.
Места для постройки моих разбросанных по всей Зоне схронов выбирались не абы как. Среди одного из обязательных условий при выборе места было наличие в этой точке устойчивой радиосвязи. При желании я мог сейчас связаться хоть через спутник, хоть по радио с любой точкой мира. Но такого желания у меня не было. Незачем демаскировать местонахождения укрытия. А вот получить информацию о происходящем сейчас в Зоне — это было самое то. Аппаратура, установленная в схроне, в автоматическом режиме принимала переданные с «Большой Земли» сводки, и архивировала их в ожидании, когда я с ними ознакомлюсь. Так что я принялся один за другим открывать файлы со сводками, полученными за время, что я нахожусь в Зоне.
Информация была самая разная. О том, кто где чего нашёл, кто чего с кем не поделил, и какие при этом понёс потери, о переговорах между кланами, о планах военных… Клички сталкеров, входивших в так удивившую меня погибшую группу, обнаружились в списках дезертировавших из кланов. Стая тушканчиков, с которой я столкнулся, тоже не осталась без внимания. Две трети её, как я и предполагал, было уничтожено под обстрелом на артиллерийском полигоне. Причём, что характерно для военных, охраняющих Зону, совершенно случайно. Остальные тушканчики рассеялись по Зоне. Про «нечто», от которого я улепётывал со всех ног, информации не было. То есть вообще никакого упоминания. Либо все, кто вступал с ним в контакт, уже ничего не могут рассказать, либо это «нечто» рассосалось. Я хмыкнул. Второй вариант был предпочтительнее… Но, раз инфы нет, гадать на кофейной гуще не имеет смысла. Лучше заняться чисткой оружия и приведением в порядок снаряжения.
Вообще, как я заметил, простая работа, не требующая умственных усилий, сродни медитации. Успокаивает и приводит разум и душу в умиротворённое состояние. Так что, к моменту, когда автомат и пистолет были полностью почищены, смазаны и собраны, на меня снизошло хорошее расположение духа, не сильно ухудшившееся даже после того, как я в очередной раз вспомнил, что теперь придётся бродить по Зоне, не используя Обруч. В конце-концов, обходился же я как-то без него раньше. Значит, можно будет обойтись и в будущем. Наверное…
Я вздохнул, и подошёл к своему рюкзаку, стоящему у стены. Когда-то в одном из заброшенных домов я наткнулся не то что бы на библиотеку, но по крайней мере на целый книжный шкаф, заполненный этими самыми книгами. Я выгреб оттуда всё, начиная от Толстого и Достоевского, и заканчивая учебником истории СССР для пятого класса, и сложил в «карман». Так что теперь мне было чем заняться в такие периоды, как этот — когда приходится в одиночестве долго ждать чего-то в закрытом помещении. Я читал. В принципе, можно было бы и телевизор посмотреть. Телеантенна была в каждом схроне. Но что по здесь по телеку можно увидеть интересного? Лично мне современное телевидение очень напоминает лучевые башни, придуманные Стругацкими. Постоянное излучение, отупляюще-анестезируеще действующее на большинство людей, и только у некоторых вызывающее головную боль. Я, к сожалению или к счастью, один из тех, у кого от телевидения болит голова. Особенно от нэзалежно-украинского.
Книги я любил с детства. Их, особенно некоторые, можно перечитывать по нескольку раз, и каждый раз находить в них что-то новое. Библиотека мне, кстати, попалась неплохая. Можно читать хоть Шекспира, хоть Чехова, хоть Дюма… И, что немаловажно, все книги были на русском языке. Со стороны хозяина собрать такую коллекцию во времена Советского Союза было если не подвигом, то беспримерным проявлением трудолюбия и изворотливости. При СССР на Украине купить нормальную книгу на русском было практически невозможно. Только на украинском. Что подтверждали и данные об издательствах на титульных листах найденных мною книг. Российские, казахские, белорусские, узбекские… И ни одного украинского. Но украинские авторы, в отличие от издательств, попадались. Вот, например, сейчас я достал из рюкзака томик Гоголя. Хотя, какой из Гоголя украинский автор. Малороссийский.
В детские годы и в юности я читал в основном фантастику и фэнтези, но после того, как побродил по Зоне, как-то к этим жанрам поохладел. Перефразируя того же Гоголя: «Тому не интересно читать про чёрта, у кого чёрт за плечами». В общем, сейчас я читал в основном классиков. Тех самых, которых так не любил в своё время в школе и считал отстоем. Всё течёт, всё меняется… Нет, против современных авторов я тоже ничего не имею, даже покупал книги некоторых из них для пополнения своей «походной библиотеки». Но среди современных писателей таких, кого бы хотелось перечитать хотя бы второй раз, не так уж и много. Так что приходится довольствоваться в основном несовременными. Улёгшись на кровать, я наугад раскрыл довольно потрёпанный томик, и на пожелтевшей от времени бумаге сразу зацепился взглядом за знакомые строки. «Чуден Днепр при тихой погоде…» Пошарив рукой по стоящей рядом табуретке, я налапал там банку холодного пива, только что принесённую из холодильника, в каковой попавшую незадолго до этого из рюкзака. Баночку пива могу себе позволить. На белый свет вылезать ещё не скоро… К тому же, Гоголь под пиво идёт хорошо…
На второй день моего затворничества под пиво хорошо пошёл Есенин, на третий — граф Толстой (тот, который Алексей Константинович). Под вечер третьего дня поступил доклад от Татарина о том, что наконец-то прибыл последний из ожидаемых зомби. Прибыл — это хорошо. Но, чтобы не лазить в схрон — из схрона лишний раз, и не демаскировать его лишними следами, процедуру передачи товарно-материальных ценностей я решил перенести на завтра.
Завтра я проснулся ни свет ни заря под противный зуммер будильника ПДА, умылся, оделся, выпил чаю, и начал собираться с вещами на выход. Сразу после встречи с подопечными я собирался тронуться в путь, и, чтобы застать больше короткого зимнего светового дня, саму встречу я решил провести ещё затемно. В конце-концов, для чего у меня ПНВ? Согласно плану, мероприятие должно было происходить на полянке метрах в трёхстах от схрона. Зомби должны были подходить туда по одному, и, поменяв контейнеры, заполненные артефактами, на пустые, возвращаться каждый на свой пост. Таким образом, церемонию в любой момент должно было охранять не меньше десяти душ. Точнее, тел. Есть ли у зомбей души — вопрос открытый. И, наверное, будет открытым ещё долго. Насколько я помню, богословы даже с наличием души у женщины определились не так давно. До этого сильно сомневались, есть у женщин душа, али нету… А тут им ещё зомбей подкинули. Будет о чём священникам дискутировать ближайшую тысячу лет.
