Вадим Еловенко - Владыка Ивери
– Вы можете меня по-человечески понять? Я вас отпустила, хотя должна была гноить в тюрьме до суда по делу о мятеже. Я вас даже не ущемила в правах. А вы, этакий неблагодарный мальчишка, прилетаете ко мне сюда и начинаете меня злить. Это чревато, Виктор Тимофеев, граф Иверский. Или вы меня путаете с институтскими девочками? Так я сейчас…
– Я вас ни с кем не путаю, герцогиня Орни, – сказал я жестко. – Все, о чем я прошу, это личной аудиенции. Просьба, согласитесь, пустячная, чтобы меня тут распинать при десантниках.
Я специально напомнил ей о том, что она, герцогиня, распекает графа при рядовых слугах Короны.
Она грустно усмехнулась и сказала:
– Ладно, господа, покиньте кабинет, сделайте одолжение графу.
Она не предложила мне сесть, даже когда вышли ее головорезы.
– Говорите, – настаивала она, глядя мне в лицо.
Я собрался с духом и сказал:
– Моими подданными задержаны уже четырнадцать ваших мятежников.
Она уперлась локтями в стол перед собой и сказала заинтересованно:
– Так-так-так. И вы, наверное, хотите сказать, что не выдадите их. Будете ждать королевского суда с приказом вам передать их мне? Так не пойдет… я…
– Герцогиня, я еще ничего не сказал… а вы уже делаете выводы. Как вы управляете эскадрой? – спросил я, делая свой голос удивленно-усталым.
– Наверное, так же, как вы планетой… – сказала она улыбаясь. – По мере сил. Тогда продолжайте, раз я не угадала.
Я показал на стул, и она, якобы спохватившись, пригласила меня присесть. Я сел, поправил брюки на коленях и сказал не торопясь, чтобы она прочувствовала каждое слово:
– Речь будет идти о сделке. Не спешите говорить мне, что флот Его Величества не торговая организация и не заключает сделок, тем более с подозреваемыми в пособничестве мятежникам.
Орни внимательно смотрела мне в глаза, и я от этого немного смущался. Признаюсь, даже глаза отводил из-за собственного хамства. Я собирался предложить целому адмиралу поступиться законом и, возможно, честью.
– И учитывая, что ситуация очень щекотливая, и для меня в частности, я прошу беседы не просто наедине в вашей эскадре, а беседы, гарантированно не записываемой.
– Вы играете на моем любопытстве, – произнесла адмирал и спросила: – И где бы вы хотели со мной побеседовать?
– Скажем, любой островок нам вполне подойдет, – сказал я, слабо надеясь на успех.
Адмирал весело улыбнулась и сказала:
– Честно говоря, мне некогда разъезжать по островам, но и на природе я уже давно не была… – Она сделала вид, что задумалась, что-то взвешивая у себя в мыслях. Потом герцогиня кивнула сама себе и уже мне повелела: – Что ж, Виктор, следуйте за мной.
Она поднялась и произнесла в браслет на руке:
– Приготовить к полету мою яхту.
– Три минуты, госпожа адмирал, – пропищал голосок из браслета.
Орни оглянулась на меня и вышла из кабинета. Следом за ней вышел и я.
Яхта адмирала – это, насколько я понял, переделанная до неузнаваемости пинасса. Внутри вместо обычной стали и пластика все было обшито деревом и украшено довольно красочными панно с картинами земных гор и водоемов. А уж какая на судне мебель была! Мой дворец в Тисе не мог подобной похвастаться. Но наслаждаться удобством адмиральской яхты мне пришлось не долго.
Нас доставили на приглянувшийся адмиралу остров, и мы еще минут двадцать ждали, пока обслуга вынесет на песок столик и подаст легкий завтрак для герцогини и меня.
Когда вынесли и установили кресла, адмирал, не ожидая никого, удобно уселась и сказала:
– Я вам благодарна, Виктор. Вы не знаете, как тяжело найти повод вот так выбраться хотя бы позавтракать на природе. Сейчас улетят мои, и мы с вами все обсудим. – Видя мою непонятную ей улыбку, герцогиня добавила: – Обещаю хотя бы вас выслушать.
Когда пинасса убралась с поля видимости, я тоже присел в кресло и налил адмиралу сок, хотя она и не просила об этом. Орни взяла, поблагодарив, и сказала:
– Начинайте, Виктор, а то нас тут с вами забудут ненароком и в эскадре очередной мятеж случится.
Я улыбнулся ее черному, но адекватному юмору и начал, пытаясь оставаться убедительным:
– Как я сказал, у меня сейчас четырнадцать человек, подходящих под определение мятежников. Да, я могу их вам вообще не выдавать, даже если вы самостоятельно заключите меня под стражу. Но я вам их отдам в любом случае. Какое бы вы решение ни приняли здесь относительно моей просьбы. Так что на сделку это слабо похоже. Скорее это один жест доброй воли в обмен на другой такой же жест.
Отпив сок, адмирал поставила стакан на стол и заявила:
– Виктор, я рожала быстрее, чем вы излагаете суть. Или вы ждете, что я соглашусь этот ваш жест заранее сделать? Нет, увольте…
– Извините, что затягиваю, – сказал я. – Прошу меня простить, но мне приходится быть осторожным и подбирать слова. Да и вы обещали выслушать.
– О’кей, Виктор, но все равно поторопитесь, – просяще сказала она. – Хочется решить дела, позавтракать спокойно на природе, а не провести здесь весь день. Я не могу долго на солнце находиться. Кожа отвыкла и быстро сгорает.
– Ну, тогда так, – решился я. – У меня есть пятнадцатый задержанный, и я хочу вашего помилования для него.
– Оу-у-у… – только и сказала адмирал. – Позвольте мне угадать. Вы хотите мне сдать четырнадцать человек в обмен на Катю? Ну неужели она и вас охмурила? Ну, тогда не продолжайте. Нет. И не потому, что я бесчувственная и так далее… не надо об этом. Она виновата в этом бунте. Она виновата в гибели стольких моих офицеров и персонала… А я виновата перед их родственниками, что эту стерву не раскусила и не обезвредила. И не надо рассказывать, что это вина контрразведки. Все равно все скажут, что я за все отвечаю.
– Вы опять не дослушали, – сказал я как можно мягче.
– М-да? – удивилась герцогиня и сказала: – Ну, ладно. Проясните…
– Речь идет о молодом человеке, который влип в эту историю исключительно ослепленный… или, как вы говорите, охмуренный этой Катей.
Я вдруг подумал, что адмирала опять «понесет», но она терпеливо ожидала продолжения.
– На нем нет крови. – Адмирал вскинула брови, и я, подтверждая, сказал: – Я провел собственное мини-расследование. И вы будете иметь возможность убедиться в этом. А также, что парень живой принесет пользы Короне больше, чем мертвый или в камере. Он виновен по законам Его Величества в недонесении, сокрытии данных об особо опасном преступнике, с большой натяжкой ему можно приписать неосознанное соучастие в подготовке… Все остальные статьи к нему неприменимы. Даже пособничество террористам ему можно только в паре с сокрытием преступника вменить.
Адмирал, чтобы ничего не сказануть, отпила сок из бокала и, подцепив вилкой немного салата из местных растений, стала его медленно пережевывать, смотря куда-то на песок перед собой.
Я, понимая, что надо уже подводить итог, сказал:
– Для этого человека я прошу полного признания невиновности или вашего помилования. Раз на нем нет крови, он в вашей компетенции.
Адмирал спросила меня:
– Кто он?
Я назвал фамилию и имя. Видя, что они ничего ей не говорят, я пояснил:
– Он хозяин того чудовища, что у вас на береговой линии торчит. Вольный пилот, поступивший на вашу службу в отдел научной разведки. Отработал у вас три месяца в полевых условиях. Его отец – видный политический деятель, а его брат работает сейчас в адмиралтействе и занимается проведением спасательных операций…
Адмирала осенило.
– А… все помню. Я знаю его отца. То-то, думаю, фамилия знакома, но не могу сообразить, где я ее слышала. Но погодите, он же из очень приличной семьи. Как он докатился сначала до вольного пилота, а потом и до пособника мятежников?
– До вольного пилота – не в курсе, – невольно улыбнувшись, сказал я. – А насчет пособника я вам уже говорил.
– Ведь это именно он доставил ее на Иверь? – вспоминая, сказала адмирал.
– Да, но исключительно по просьбе командующего эскадры Ветров Альмы.
Адмирал помрачнела, что-то вспоминая, и пояснила:
– Вчера прибыл курьер с Ветров. Там вовсю работает королевский суд. Раскрыт широкий заговор среди военных. Я-то думала, что это у меня ЧП, а у меня просто нежные потягушки. Адмирал арестован, его помощники тоже арестованы и, вовсю сдавая друг друга, дают показания. Уроды.
Я так и не понял, отчего она больше расстроена – оттого, что там вовсю сдают, или все-таки оттого, что заговор вообще имел место. Что-то я совсем перестал женщин понимать.
– Ответьте мне, Виктор, – сказала чуть погодя адмирал. – Зачем вы суетесь в петлю?
Я пожал плечами и пояснил:
– Ну, я не сторонник газовой камеры по статье «недонесение». Да и не уверен я, что на его месте, так влюбившись, не стал бы невольно помогать ей. – Увидев, как она скептически улыбается, я поспешил зайти с другого бока: – Он хороший пилот. Дальразведчик от бога. Я вам как пилот говорю. Именно он является первым исследователем объектов на втором материке. О которых вы мне даже словом не обмолвились.
