Федор Березин - Война 2011. Против НАТО
— А как же знамя? — внезапно подает голос отирающийся тут же Триколич.
— Точно! — вскидывается генерал-майор. — Как фамилия, рядовой?… В смысле, казак.
— Казак Триколич, — сообщает Триколич.
— Вот что, казак Триколич. Ну-ка, бегом к знамени. Волоки его сюда. Только достать из пластика. К черту ту печать!
Триколич бросает автомат за спину и несется к брошенному посту.
— А вы, капитан, что стоите? — смотрит на дежурного по части Редька. — Благодарить за героизм и взаимовыручку буду потом. Давайте, забирайте у турок все наличное оружие. Время теперь даже не деньги, много ценней.
— А как же остальные офицеры штаба? — спрашивает Чаленко.
— Пойдите, крикните, чтоб разобрали пистолеты. Откупорьте им пирамиду. Пусть сматываются куда подальше. Турчаки тут будут вот-вот. Начнется резня. У вас минута, не больше, Александр. Потом исчезаем. Надо успеть в караулку.
68. Боевая колонна
Колонна движется по не чиненой со времен Союза дороге довольно бодренько. Тяжелые машины — кое-какие из оных дотягивают до тридцати двух тонн — легко делают с дорогой то, что природные процессы, будь то дожди, град и морозы, способны совершить лишь за десять лет. На дороге более никакого, ни встречного, ни обгоняющего движения. Похоже, странная турецкая война все же начинает сказываться на броуновском движении проживающих на местности человеческих существ. Когда, наряду со всяким шлаком, в виде сервиса, глянца и неона рекламы, со станций заправки исчезает еще и бензин, становится как-то не до поездок за хлебушком. В качестве передового дозора, впереди колонны рулит неказистая «Нива» майора Корепанова. «Нива» — машина личная, однако за рулем вовсе не Корепанов; его нет даже в салоне. В нынешней ситуации всем уже глубоко начхать на всяческие доверенности на управление транспортным средством. Машину ведет Александр Шампур. С ним рядом Дмитрий Беда. На коленях Беды карта Донецкой области, с врисованными в нее фломастерными стрелками. Это метки — эманации ночных раздумий настоящего боевого командира-ракетчика. Если учитывать, что основное количество стрелок несколько повыцвели, то наличие натуральнейшего пророка в своем отечестве должно повергать в шок. Эту тему Беда с Шампуром уже обсудили, но поскольку никто из них не является способным говоруном, она быстро выдохлась. Сами значочки, вернее их суть — таящиеся за цветными стрелками реальные изгибы пути отхода ЗРДН на очередную запасную позицию — Беда изучил и помнит, так что распахнутая карта выполняет не свою конкретную роль, а опять же знаковую. Она — символ их движения, причем не просто к смене пространства, а к победе. Еще одним символом того же самого является помещенный у ноги Беды автомат Калашникова. Это символ совсем уже универсальный, и в обиходе приблизительно со времен Вьетнама. Именно там америкосы облажались самым явным образом.
Через некоторое конечное время выясняется, что дорога не совсем вымерла. Впереди, несколько поперек нее стоит легковая машина. Беда тут же, автоматически, проверяет положение предохранителя — «снят». Потом он оглядывает заднее стекло и тамошние окрестности. «Нива» оторвалась от колонны где-то на полтора километра. Нормально.
— Тормознешь возле, — цедит Беда Шампуру. — Выясним, кто, чего.
Саша Шампур кивает: он идеальный водитель — не задалбывает болтовней. Однако на счет «тормознешь» Беда суетился зря. Пассажиры «десятки» тормозят их сами, причем они явно не просто рассчитывают на удачу — у них имеется аргумент. Теперь на дороге два милиционера, оба с оружием.
— Тем более тормозни, — кивает Беда новым обстоятельствам.
— А может… — предполагает Шампур.
— И что? Станем всех встречных гаишников истреблять? — поясняет позицию Беда. — Патронов недостает, — растолковывает он подробнее. — Да и кто знает, вдруг…
Они, как положено, сруливают на размочаленную, последующими за падением местной Римской империи временами, обочину.
— Куда едем? — бодро интересуется гаишник и тут же бледнеет, ибо его АКМС с откидным прикладом все еще на ремешке, а «7,62» Дмитрия Гавриловича наведен прямиком в его внутреннюю вселенную; нуль-переход произойдет приблизительно по центру лба.
— Оружие на пол! — командует Беда. — И дружку своему посоветуй тоже!
Любопытный к чужим маршрутам сержант не против, а вот «дружок» сомневается. Однако сомнения его касаются и прочих действий, то есть, стрельбу он тоже не организовывает, так и зависает в ступоре — ни туда, ни сюда, покуда к месту происшествия не приближается двадцативосьмитонное КП. Только выглядывающие с его кузова, поверх бронированной кабины разнокалиберные стволы убеждают окончательно. Теперь оба «Калашникова» подобраны Шампуром, проверены на счет наличия в стволе досланного патрона и поставлены на предохранитель.
В салоне «десятки» о чем-то деловито шумят голоса из других измерений — работает рация. Надо же, армии «ни-ни», а гаишным службам «общайся — не хочу». Беда с полминуты слушает. Ни о чем относящемся к произошедшему только что, или к перехвату колонн с ракетами, из дальних далей не повествуется. Он подзывает пальцем первого разоруженного.
— Скажи, дорогой, что у вас все в порядке, — говорит Беда, как всегда весьма убедительно и толково. — Только прокашляйся, прокашляйся заранее, и не блей.
Совет исключительно правильный, потому как после того, как ствол надавливает сержанту живот, надо действительно несколько оклематься. Тем не менее, доклад по линии проходит исключительно бодро. Вряд ли там использованы какие-то кодовые слова. Речь о том, что на дежурстве тишь да гладь и «тут вообще никто не ездит давно». Из далеких дивных стран, в которых возможно до сей поры исправно собирается мзда, а может даже по-прежнему следуют по трассам неиссякаемые потоки автомобилей, дают длинную инструкцию на счет, куда и как надобно переместить пост. Мелькают названия «Новая Полтавка, Березовка». Дмитрий Беда соотносит слышимое с запечатленной в голове картой. На счет перемещения, это они там, конечно, размечтались, но зато почти ясно, где патрулей точно нет. Дмитрий Гаврилович отбирает радиостанцию обратно. Надо бы побеседовать с постовыми подробно и тщательно, но времени нет: идущая под парами военная колонна четко опознается с воздуха, требуется как можно быстрее вновь добраться до каких-нибудь хоть относительно лесистых местностей; здесь в урбанизированной степной полосе такие районы в дефиците. Так что разговор с «даишниками» весьма краток.
— Вы кого тут дожидались? — интересуется Беда, вместе с подошедшим Корепановым.
— Обычный пост, — блеют гаишники.
— Какой, к черту обычный? Сколько едем, никого не встретили. Вы тут всегда дежурите, что ль?
— Не, не всегда. Вчера скомандовали.
— И на что просили обратить внимание?
— Ну, повышенная бдительность. Времена ведь… Террористы там…
— Ага, террористы, — соглашается Корепанов, — на самолетах и дивизиями.
— Подожди-ка, поворачивается он к Беде, я все ж колонну дальше отправлю. Не дело тут стоять.
Он отходит, давая несколько распоряжений. Но в скрежете гусениц как-то не получается возобновить беседу сходу. Надо переждать.
— В машине твоей придется потесниться, — наконец комментирует Беда, имея в виду транспорт, на коем придется догонять своих.
— Ничуть, — посмеивается Корепанов. — У нас ведь есть трофей.
— Ах, да, — чуть не хлопает по лбу Беда, вспоминая о милицейской «десятке». — А с этими…
— Вот и разберемся, — говорит Корепанов.
Гаишники переглядываются, в плане того, «что ж мы их сразу не перещелкали». Ни мочи, ни духа у них бы, по-видимому, не хватило, но досада наличествует, потому сейчас руки предусмотрительно связаны, да еще Саша Шампур держит их в зоне наиболее вероятностного пуле-распределения со своего АКМ. Быстро выясняется, что все-таки о конкретном поиске зенитчиков приказа все же не было, но зато имелось «докладывать о всем подозрительном в округе», и здесь, вполне может быть, подразумевалось и это тоже. В самом деле, что могли сделать два милиционера на легковушке в случае обнаружения мятежного дивизиона? Тем не менее, доложить-то они вполне могли.
Теперь, чуть в сторонке Беда с Корепановым обмениваются мнениями, что делать с пленниками. Ясное дело, отпускать просто так нельзя. В любом случае, попав к начальству, они выболтают о колонне и приблизительном направлении ее движения. Не предпринимать же из-за этой досадной встречи новый сложнейший маневр целой сворой техники? С другой стороны, это все-таки не турки. Расстрелять за просто так…
— Повезем с собой? — спрашивает Беда. — А если опять?
— Ну, если опять кого-то встретим, тогда и видно будет, — чистосердечно пожимает плечами Корепанов. — Конечно, концентрационный лагерь мы содержать не потянем, у самих жрачки в обрез. Но покуда… Может они проникнутся? — в голосе некоторая надежда.
