Алексей Калугин - Хозяева резервации
Тейнер подошел к сидевшему перед терминалом Морвуду и посмотрел на моноэкран, на котором пульсировала, то поднимаясь вверх, то снова опадая, парабола какого-то графика. Морвуд покосился на него, но ничего не сказал.
– Чем занимаетесь? – не дождавшись объяснений, спросил Тейнер.
– Пытаемся сопоставить частоту психических заболеваний в различных секторах Сферы с религиозными убеждениями жителей, – ответил Борщевский.
– Ну и как?
– Похоже, что Морвуд оказался прав, – с досадой ответил Борщевский. – Наиболее устойчивая психика у людей в тех секторах, где большинство населения либо не придерживаются вообще никаких религиозных убеждений, либо исповедуют что-то близкое к языческому пантеизму. Хотя последнее кажется мне несколько странным – какие природные стихии могут существовать в Сфере? Неплохие показатели и у геренитов. Хуже всего обстоят дела в секторах, отдающих предпочтение традиционным религиям.
– Как мне кажется, это связано с тем, что традиционные религии изжили сами себя, – заметил по этому поводу Василий. – Они уже не соответствуют духу времени. Нужно считать человека полным идиотом, чтобы требовать от него веры без понимания.
– На мой взгляд, причина здесь несколько иная, – сказал Морвуд. – Но, впрочем, в твоих словах есть определенная доля истины.
– Вы не станете возражать, если я на несколько минут заберу у вас Василия? – поинтересовался у Борщевского с Морвудом Тейнер.
Морвуд, даже не обернувшись, безразлично пожал плечами. Борщевский посмотрел на Тейнера, затем перевел взгляд на Василия.
– Что-нибудь случилось? – негромко спросил он.
– Нет, – спокойно и уверенно ответил Тейнер. – Я просто хочу проконсультироваться у Василия по чисто профессиональному вопросу, – Тейнер улыбнулся. – Похоже, привыкнув считать меня руководителем, вы забыли о том, что я также и ученый.
– Ага, – Тейнер услышал за спиной язвительный смешок Бочкова, но оборачиваться не стал.
– Кстати, где Штайнер? – спросил он.
– Ушел в соседнюю комнату, – ответил Борщевский. – Сказал, что хочет отдохнуть.
– Ну, надеюсь, мы ему не помешаем, – сказал Тейнер и указал Василию на дверь.
Закрывая дверь, Тейнер услышал начало реплики Гаридзе:
– Тайны мадридского двора…
В соседней комнате на кровати прямо в одежде спал Штайнер. Услышав вошедших, он сразу же вскочил на ноги.
– Извини, если помешали, – сказал Тейнер. – Нам нужно было переговорить без свидетелей.
Не дожидаясь приказа, Штайнер направился к двери.
– Ты можешь остаться, – махнул ему рукой Тейнер. – Ты проверял комнаты на предмет подслушивающей аппаратуры? – спросил он у Василия.
– Да, – ответил тот. – Нашел десяток микрофонов. Но, как и прежде, не могу дать стопроцентной гарантии, что комната полностью очищена.
– Ну, как уж есть, – вздохнул Тейнер. – Выбирать не приходится. Тебе известно, что я работаю на спецслужбу Земли? – спросил он у монаха.
– Да, – спокойно ответил тот. – Мне говорил об этом Стинов.
– Кто-нибудь еще знает об этом?
– Нет, – уверенно ответил монах.
– Так вот теперь об этом каким-то образом стало известно Шалиеву.
Штайнер тихо присвистнул.
– Кроме того, ему известно и то, что вместе с нами работает Стинов, – продолжал Тейнер. – Шалиев утверждает, что получил эти сведения через свою службу безопасности. Но, насколько я помню, находясь в гостях у Шалиева, мы не разговаривали ни обо мне, ни о Департаменте. Следовательно, источник утечки информации следует искать внутри нашей группы.
– Значит, прав был Стинов, когда говорил о предателе, – сказал Василий.
– Да, – кивнул Тейнер. – И теперь нам предстоит его отыскать. Полностью доверять я могу только вам двоим. В Штайнере я уверен, поскольку знаю его уже не первый год, – пояснил он для Василия. – Прежде всего следует выяснить, каким образом агент террористов смог передать информацию. Произошло это скорее всего сегодня утром, в то время, когда я беседовал с Шалиевым. Постарайтесь вспомнить, чем занимались в это время остальные?
Штайнер задумчиво почесал щеку.
– Честно говоря, я сразу же лег спать, – сказал он и добавил в свое оправдание: – Я совершенно не выспался на стульях, где нам пришлось ночевать.
– Ты спал в этой комнате? – спросил Тейнер.
– Да, – кивнул Штайнер.
– Кто еще был с тобой?
– Бочков и Борщевский. Они тоже легли спать.
– А в другой комнате? – посмотрел на Василия Тейнер.
– Я попытался отправить сообщение для Стинова в сектор Паскаля, – сказал монах. – Но, должно быть, информационники контролируют передающие каналы терминалов инфо-сети в предоставленных нам комнатах. Подтверждения того, что сообщение дошло до адресата, я так и не получил. После этого терминал занял Морвуд. Гаридзе в это время занимался электронной игрушкой, которую дал ему Бочков. Один раз, когда Морвуд на время освободил терминал, он занял его место, для того чтобы вывести игру на моноэкран.
– Бочков мог передать информацию Шалиеву! – озаренный внезапной догадкой, воскликнул Штайнер. – Когда выменивал у охранника игру!
– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Тейнер. – Будь я предателем, я не стал бы рисковать, передавая важные сведения через совершенно незнакомого человека.
– Гораздо проще и безопаснее было бы воспользоваться для этой цели терминалом инфо-сети, – сказал Василий. – В комнате, где я находился, это могли сделать и Гаридзе, и Морвуд. В другой комнате это тоже мог сделать кто угодно, улучив момент, когда остальные спали.
– Для этого нужно было знать номер, по которому следует передать сообщение, – возразил Штайнер.
– Вот номер нашего терминала, – Василий указал на номер, светящийся в узкой ячейке на краю рамки моноэкрана. – Такое же справочное табло имеется на любом терминале. Было оно и на том, что находился в комнате, где мы провели ночь. Туда и могло быть отправлено сообщение.
Монах подошел к терминалу, включил моноэкран и запустил программу проверки буфера оперативной памяти.
Земляне в ожидании замерли у него за спиной.
– Вот оно, – сказал он через пару минут, щелкнув ногтем по экрану, на котором было высвечено короткое сообщение в несколько строк. – Отправлено в 11.23.
– Выходит, предатель находился в этой комнате, – решил Штайнер. – И отправил сообщение, когда я спал.
– Не торопись, – чуть приподняв руку, остановил его Василий. – Если преступник достаточно хитер и имеет некоторое представление о принципах действия инфо-сети, он мог намеренно, дабы отвести от себя подозрение, сбросить сообщение в буфер другого терминала, связанного с тем, на котором он работал.
– Значит, под подозрением по-прежнему остаются все, – констатировал Тейнер.
– Что теперь будем делать? – спросил Штайнер.
– Ждать и наблюдать, – ответил Тейнер. – В полночь начнется операция по обезвреживанию террористов в секторе Ньютона. Если хотя бы одного из них удастся взять живым, мы сможем узнать имя предателя.
– Думаете, он будет спокойно сидеть на месте, ожидая разоблачения? – удивился Штайнер.
– Полагаю, он с не меньшим волнением, чем мы, ожидает результатов операции, – сказал Тейнер. – Дальнейшие его действия будут зависеть именно от них. В случае угрозы разоблачения он попытается скрыться.
– Или будет искать укрытие под крылом у Шалиева, – добавил монах.
– Вполне возможно, – согласился Тейнер. – Поэтому на это время мы должны утроить бдительность. Каждый из четверки подозреваемых должен постоянно находиться под наблюдением хотя бы одного из нас. На тебе, Рудольф, – посмотрел он на Штайнера, – лежит еще и особая ответственность за «сверчка». Не спускай с него глаз. У предателя может появиться желание воспользоваться им.
– Понял, – кивнул Штайнер.
– В таком случае все, – Тейнер поочередно посмотрел на своих собеседников. – Я рассчитываю на вас. Ждать осталось недолго.
– Кстати, – обратился к нему Василий, – с чего это вдруг Шалиев решил реабилитировать Стинова?
– Он сделал заявление о невиновности Стинова сразу после того, как я сказал, что Игорь первым преодолел поле стабильности, – усмехнулся Тейнер. – По-моему, он собирается предложить ему должность героя-первопроходца при Информационном отделе.
– Надо же, – покачал головой Василий. – Жалко, что сам Стинов ничего об этом не знает. Надеюсь, наш герой-первопроходец не клюнет на эту удочку.
Глава 22
Еще одна встреча
Стинов вышел из лифта и встал на полосу тротуара, движущуюся в сторону центра.
Центральный проход сектора Бора, как всегда, был наполнен грохочущей музыкой, выплескивающейся из распахнутых настежь дверей кафе, ресторанов и баров. Разрозненные обрывки музыкальных тем слипались, превращаясь в подобие многослойного бутерброда, и, в безнадежном стремлении перекричать друг друга, переплетаясь в удушающие узлы, трансформировались в бесформенные груды аудио-мусора. Для того чтобы быть услышанным собеседником в таком грохоте, нужно было кричать ему в ухо.
