Андрей Круз - Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя.

— Понятно… — протянул я. — Извини, перебил. Так что там по главной интриге?

— А по делу… дальше пошли непонятки. Тут же, в местной Москве, вся шваль из прошлой жизни собралась — чиновники какие‑то проворовавшиеся, менты бывшие, из тюрем извлеченные. Бандитов вообще море, все поделили, что Коршунов под себя лично не подмял. Привыкли или грабить, или халявничать, а у Демида с Аверьяном с этим просто — участвуй деньгами или чем другим реальным в работе, а то — пошел на хрен. Халявщиков не любили. Аверьян и сейчас жив, а Демид скончался.

— То есть с этого заваруха и началась? — уточнил я.

— Ага, тут и пошел раскол на нашей территории, — подтвердил Михаил. — Орден и американцы местные сразу начали с москвичами любовь крутить. А поскольку по бумагам мы у них в подчинении были, хоть в реальности на них клали, те давай концессиями торговать: налетай — подешевело. А как эта любовь с Орденом у них пошла — так их и окончательно послали: нечего продажную сволочь на свою шею по новой плодить. Концессионными договорами тем, кто их уже заключил, вежливо предложили подтереться, а выплаченные указанным лицам деньги получать с них обратно самостоятельно. Ну а те, естественно, сразу бычить начали. И демидовская братва тоже в позу встала — крысиную натуру не переделаешь, тоже попытались на куски все потащить, плюнули на босса престарелого.

— И?

— И Демид понял — надо защищаться. Вояки толковые были у него рядом, успел собрать с бору по сосенке ядро и вооружить. Им он свое окружение и слил — всех, от первого и до последнего человека. Постреляли их к чертям собачьим. Но этого было недостаточно. Он снова к военным: просить, чтобы организовали вербовку за ленточкой, но только таких — с боевым опытом, с рекомендациями, чтобы воевать умели, а не в Арбатском военном округе по коврам строевым топать. И пошла массовая вербовка.

— Тебя так же подгребли? — уточнил я.

— Конечно, — кивнул он. — А сколько тогда людей поувольнялось от безысходности? Меня вот возьми: две Чечни прошел — ни квартиры, ни денег, ничего. На работу не берут никуда — вы, мол, все на голову больные; в армии оставаться — просто сил нет, честно. Хотел служить, но больше не мог. На войне еще нормально, а как обратно — хоть волком вой. Короче, проблем с вербовкой не было. Как объявляли людям, что в русскую армию, временно находящуюся за границей, в суровых условиях, но за нормальную зарплату, жилье и без штабов столичных, — так только успевали переправлять. А работяги кишки рвали, чтобы всех вооружить нормально.

— И что вышло?

— Ну что вышло… — почесал в затылке Владимирский. — В общем, когда здесь ясно стало, куда ветер дует, демидовские решили костьми лечь, но армию создать, напоить‑накормить‑обслужить и обеспечить всем, чем можно. Они там, по‑моему, сами жрать забывали, но, считай, — три бригады создали. Пусть не по штатам Старого Света укомплектованы — таких денег здесь ни у кого нет, — но все же…

Он постучал по стволу своего «винтореза», который так и держал стоймя между колен:

— Видел? А оружие у наших бойцов? Форму? Обувь? В российской армии‑то похуже будет. И все с иголочки, новенькое, и мобилизационные склады имеются. Техники даже хватает, хотя здесь это… сам понимаешь. Техника у нас все же подешевле, чем там, все больше с капиталок. Ну да не до жиру, тут почти у всех так. А мы что — люди нам последний кусок хлеба отдают, ну и мы в ответ — чем можем.

— И чем можете?

— А сам посчитай… — начал загибать пальцы Владимирский. — Московских охламонов турнули. Нохчи шалить начали — гоняем. Начали по найму работать, берем дорого, городу нас кормить куда как легче стало, а кое‑кого и сами кормим. Банды в горах крутились со стороны Бразилии, проблем от них хватало, — а сейчас и дорогу к горам забыли, сбежали в джунгли. Дороги везде поспокойней стали, и в немалой степени — наша заслуга. Создавали мотоманевренные группы, работали чуть не по всему пространству северней Залива. И лихие люди страх божий узнали. Конвои не только свои водим, но и чужие, за деньги. И еще очередь на нашу проводку.

— То есть основные задачи выполняете, — уточнил я.

— А как же, — подтвердил Владимирский. — Даже сами себе задачи ищем, чтобы квалификацию не терять. А вот год назад Демида убили. Снайпер выстрелил, когда тот по территории НПЗ шел. С крыши стрелял. Снайпера живым взять пытались, но он «эфку» на себе рванул — хорошо, что не пострадал никто. По виду — араб. И на территорию его провели, однозначно. Начинается что‑то против нас, по всему видно. Слишком много силы забрали, слишком потенциально богатые. Аверьянов стал экспедиции северней заселенной территории посылать уже, искать новые места, для жизни подходящие, поудобней.

— И кто теперь за Демидова? — спросил я.

— Ну кто может быть? Аверьянов. Они вдвоем начали, к тому же в производственных делах он куда компетентней Демида был. Тот разве что пробивной, а по всем делам коллеге в рот смотрел. Но Аверьян старый уже, под девяносто ему, чем держится — непонятно. Но дело тащит.

— А развлекаетесь как? — перешел я к волнующему.

— А как обычно, кабаки открыты, — пожал он плечами. — Не обязательно в Демидовск ехать, и у нас в ППД можно повеселиться. Армия ведь у нас пожизненная, кто не в нарядах и не в командировках — гуляют, как хотят. А в отпуск в основном в Бразилию катаемся.

— Как там?

В Бразилии старосветской мне и самому бывать приходилось — не скажу, что не нравилось.

— Известно как! — засмеялся Владимирский. — Карнавалы и девушки. Весело там, хотя народ безалаберный — жуть. Но к нам с пиететом относятся — за то, что их банды гоняем, и торговый путь по Амазонке никто не перерезал. И вообще у нас с ними постоянное сотрудничество — соседи все же.

Он помолчал, глядя в окно, затем добавил:

— А вообще здесь, к счастью, политики меньше власти забрали. Между территориями официально отношения могут быть разными, а между вот людьми — совсем другие. Мало здесь людей, вот и кладет народ вприсядку на политику. Ты если в местную Америку попадешь — поймешь. Правительство их нас вроде на дух не переносит, клянет на все лады, а случись чего в дороге — любой поможет, накормит, напоит. Нельзя здесь по‑другому. Здесь главная национальность — человек. Ты вот так еще покатаешься по пустой саванне — любому встречному как брату рад будешь, если он тебя, конечно, за машину не застрелит. Да и границ толком ведь нет. Правительство само по себе, люди сами по себе. Потом все испортится, наверное, но мы еще нормально жизнь проживем. Ладно, сеанс связи, — добавил он, посмотрев на часы.

Территория Европейского Союза, отроги Меридианного хребта. 22 год, 29 число 5 месяца, понедельник, 08:30