Ковчег. Здесь даже тени опасны - Хайдарали Мирзоевич Усманов
– Поселение заброшено. Но не мертво… – После некоторых раздумий проговорил Пётр, глядя в зияющий проход, где уже начиналась тень очередного сектора, того самого, что выходил к заброшенному посёлку. – Тут кто-то живёт, или, хуже, защищает. А защищают только то, что либо важно, либо опасно. И, судя по этим известиям, эта самая опасность может быть весьма серьёзной.
Внимательно осматривая ближайшую территорию, он медленно обернулся.
– Осталось два поворота. – Тихо продолжил говорить он. – Дальше начинается зона заброшенного посёлка. Будьте очень внимательны. И чтобы я не слышал ни звука. Если нам повезёт, то мы пройдём посёлок, как делали это обычно. Если нет… – он усмехнулся, – …станем новым удобрением для зарослей.
Молчание было полным. Охотники, натренированные для выживания в самых безнадёжных условиях, понимали: что-то изменилось в балансе Ковчега. И теперь они шагали не просто через руины. Они шагали по грани новой территории, где уже не действовали прежние правила. Тишина постепенно сгущалась, становясь почти материальной, как вязкий туман, липнущий к коже. И теперь группа охотников медленно, практически ползком, приближалась к границе сектора заброшенного посёлка. Путь сюда был старым, проверенным годами, но теперь он казался чужим. Что-то здесь слишком уж сильно изменилось.
Впереди, освещённый только отблесками от редких уцелевших светильников, в глубине пыльного коридора этого перехода виднелся тот самый костяной столб. Мрачная бело-голубая веха, высотой в человеческий рост, сложенная из тщательно очищенных костей, аккуратно скреплённых странным, но явно древесным органическим клеем, вероятно, полученным из смол хищных растений. Он стоял перед входом в эти руины, одинокий и мрачный, как пограничный маяк, несущий в себе какое-то древнее и немое предупреждение. Именно здесь Пётр поднял руку, и вся группа тут же замерла на месте. Потом он медленно приблизился к столбу. Один. Весьма аккуратно, как будто каждое движение давалось ему усилием воли. После чего опустился на корточки и провёл пальцами по пыли, глядя на следы.
– Подтверждается… – Негромко произнёс он, больше себе, чем остальным. – Все, кто шёл сюда… повернули обратно у самой черты.
Следы той самой толпы народа, по которым они всё это время шли, действительно обрывались в этом месте. Множество тяжёлых, мощных отпечатков, с глубокими вмятинами от обуви, и от колёс тех самых электрокаров. А потом – резкий поворот, как будто что-то вынудило их не просто встать на месте, а потом и медленно отступить. Как будто они… Просто не осмелились пересечь невидимую черту, обозначенную этим самым костяным столбом.
Тихо хмыкнув, Пётр медленно поднялся. Его взгляд – цепкий, внимательный – уже привычно скользнул по полуразрушенным стенам ближайших зданий. Слишком ровные проломы. Слишком правильные кучи мусора. Слишком упорядоченный хаос, в котором каждый завал, каждый обломок будто бы сейчас занимал своё место. Это всё точно не было случайностью.
– Нас ждут… – Тихо сказал он, не поворачиваясь. – Но не с оружием. С очень большой настороженностью.
Тяжело вздохнув, он закрыл глаза, старательно расширяя внутреннее восприятие, отпуская своё сознание и все настороженные чувства в глубины руин, как слепой бросает невидимый щуп. И почти сразу он почувствовал странный отголосок. Это точно было чьё-то присутствие. Внимательное… Затаившееся… Наблюдающее… Оно не пыталось вступить в контакт… Не приближалось… Не угрожало… Но и не скрывалось полностью. Оно просто… Внимательно наблюдало и контролировало. И когда он это понял, то медленно выдохнул и открыл глаза.
– Продолжаем движение по нашему маршруту. – Глухо бросил он. – Идём как обычно, прямо через центр. Не вздумайте отклоняться даже на маленький шаг. Идём гуськом, друг за другом…
Их путь пролегал по старой оси главной улицы заброшенного посёлка, между полуобрушенными строениями, уже местами покрытыми мхом и многочисленными трещинами, между остовами бывших теплиц и мастерских, некогда гудевших жизнью. Сейчас здесь было тихо. Слишком тихо. Но Пётр чувствовал. Он ощущал в этом месте весьма серьёзную перемену.
– Смотри. – Тихо прошептал один из охотников, указывая вперёд.
На пересечении улиц, под остовом разрушенного генераторного блока, валялась груда мусора – остатки разбитого оборудования, сгнившие плиты, обломки труб, даже чей-то рваный костюм. Но Пётр сразу заметил главное… Раньше этого всего здесь не было. Он хорошо знал эту часть поселения. И раньше тут было пусто, а теперь…
– Они строят… – Задумчиво пробормотал он. – Специально ограничивают проходы. Делают своеобразный лабиринт, в котором чужакам нет места. А вот нашу тропу они точно пока что не трогали. Кто бы тут не был…
Он начал замечать и другие мелочи. Узкие проходы, где раньше можно было пройти вчетвером, теперь стали коридорами на одного. Переулки оказались перекрыты многочисленными обломками, но не хаотично, а как бы целенаправленно. И все они вели только в центр. Или – обратно.
– Если бы мы пришли сюда с оружием наголо, или на транспорте… – Пётр замолчал, пытаясь осмыслить всё это. Ведь он уже заранее знал о том, что произошло бы с ними. Они бы не вышли отсюда. Их же основной путь был оставлен открытым не потому, что враг его не заметил, а потому, что допустили. Это было очевидным, даже без его способностей.
– Кто бы это ни был – он не хочет войны. Пока что… – Мрачно добавил он. – Но строит очень чёткие границы.
Теперь вся группа охотников молча двигалась вперёд, чувствуя себя не людьми в старом заброшенном секторе, а гостями, ступающими по порогу чужого дома. Где каждый мусорный завал был ловушкой, каждый переулок – фильтром, а каждая минута – испытанием на намерения. Ведь в этом доме был очень злой хозяин. Не дружелюбный, и весьма опасный. Но строго соблюдающий свои же собственные правила.
Именно поэтому они весьма быстро покинули эти вроде бы “мёртвые” руины поселения, и миновали его внешний периметр. Коридоры Ковчега, ведущие в Зелёную зону, были всё ещё крепкими, но природа не знала ни стыда, ни границ. С каждым шагом стены всё плотнее обрастали мхом, лианами и корневыми наростами, а потолки порой покрывались целыми “подвесными садами” из хищных цветов, сочащихся каплями сладкого нектара. Эта Зелёная зона, как её называли не только в посёлке номер сто четырнадцать, но и по всему Ковчегу, уже давно перестала быть просто частью флоры Ковчега. Она уже давно стала самостоятельной экосистемой, пугающе враждебной и чуждой человеку. И не только человеку, а и всем тем
