Вакуум - Дмитрий Александрович Македонов

шел через стены. Полумрак коридоров не давал понять, где именно он находиться. Вдруг возникла двустворчатая зверь, и Владимир прошел через неё будто бы насквозь. Он оказался в том же самом бассейне, ничего в нём не изменилось: даже солдаты находились на своих местах. Единственное, что сильно напугало его, так это он сам — он видел себя спящего. Спали и другие бойцы, некоторые будто бы отключились прямо на ходу, как Георгий, лежавший на полу со шприцем в ладони. Осознав, что произошло нечто ужасное, Владимир сильно испугался, но ничего сделать не смог, даже проснуться. Между тем, его маленький «аватар» направился сквозь двери к холлу бассейна, поднялся по винтовой лестнице вверх и оказался в общежитии. Здесь, приблизившись к лазарету, он расслышал возню, а за ней грохот и отчаянный крик. «Аватар» чуть отпрянул от дверей, как вдруг из-за неё появилась окровавленная рука. Она упала на пол, за ней вторая, руки чуть потянулись, но вдруг их дёрнули обратно. Вновь жуткий протяжный крик.

В этот же момент «аватара» развернули. Перед его взором оказались две пары синих глаз, источающих ярость.

Затем сон пропал, осталась только тьма.

Владимир очнулся, жадно глотая воздух. Застывший леденящий ужас видения буквально сковал его во сне, и сержант, наконец, освободился от него. Однако легче от пробуждения не стало: солдаты лежали в точно таком же положении, как и во сне. Лежали они без сознания. Голова больно пульсировала, и будь свет за стеклом ярче, мигрень стала бы совершенно невыносимой. Владимир осмотрелся и не увидел ни Контура, ни капитана. Что-то случилось, что-то очень плохое. Сначала он потряс плечо лежавшего рядом с ним Гефеста, но ничего, кроме громкого сопения, сержант добиться не смог. Следующим он хотел пробудить Разумовского, но решил не рисковать его здоровьем — инженер по-прежнему лежал на носилках. Затем с большей прытью он затряс Георгия и смог добиться результата: медик зажмурился, воздух потоком вышел из ноздрей, веки медленно раскрылись. Глаза его повернули к сержанту.

— Что такое? Почему я спал?

— Это я и хотел узнать… — Владимир осмотрелся. — Ты не один такой.

Георгий медленно сел, приложил ладонь ко лбу, тоже мучаясь от боли, и глянул на других бойцов.

— Что за сонное царство… Что-то я не вижу той иглы из «Спящей красавицы»…

— Видимо, нас усыпила далеко не игла.

Владимир попытался разбудить Олесю. Георгий принялся тормошить Разумовского, но всё безрезультатно. Агния глубоко спала, хоть забвение её было неспокойным, а тело покрывал пот. Поняв, что разбудить сонных товарищей обычным способом нельзя, Георгий расстегнул молнию маленького кармашка своего рюкзака и достал аптечку в прозрачном контейнере. Порылся в ней. Отыскал нашатырь.

— Будет бодрое пробуждение, — за словами последовало эхо усмешки.

Двери оказались заперты снаружи. Сержант подёргал за ручки каждой из них, но монолитные створки не поддались.

— Дай угадаю, — Георгий обратился к сержанту, пропитывая ватные диски нашатырём, — у нас проблемы. Ещё и неизвестно почему?

— Именно. — Владимир смотрел на стены, выискивая ту вентиляционную систему, о которой говорил Контур.

Вдруг медик рассмеялся, хоть и тихо.

— Ну, зато я выспался, — он приложил вонючую вату к носу Разумовского.

Инженер пару раз глубоко вздохнул, затем сморщился, повёл головой, но Георгий держал вату у его носа. Ещё пару вздохов и Разум очнулся: резко попытался встать, но медик сдержал его грудь и положил обратно.

— Тихо, тихо, лысая башка, а не то опять связки порвутся.

— Что случилось? — захрипел он. — Голова щас треснет.

— Ничего, просто тихий час. Как в казарме по воскресеньям. — оптимизм так и сочился из Георгия. — Попробуй сесть, только аккуратно.

Инженер, скрепя зубами, поставил одну, а за ней и вторую руку на пол и сел.

— Как ощущения?

— Больно, — Разумовский мял поясницу, — но терпимо. Ты прям колдун.

— Где-то я уже это слышал.

Тем временем Владимир смог разбудить Гефеста тоже с помощью нашатыря, затем Агнию и Олесю. У всех болели головы.

— Я как будто опять после выпускного… — стонала Олеся, сложив ладони на макушке.

— А где наши пушки? — Гефест глядел из одного угла в другой.

— Кто-то забрал твои игрушки, Гефест… — констатировал Георгий, продолжая осматривать опухшую спину инженера.

Агния, Единственный боец, в котором напрочь отсутствовала бодрость духа — она сидела, вжавшись в стену, дрожала и вспоминала о далёком доме. Девушке казалось, что в её положении голова может только и думать, что о доме и уходящей жизни…

— Как у тебя дела? — будто бы слыша её мысли, обеспокоенно спросил Георгий.

— Нормально… — она нашла силы улыбнуться ему, хотя даже это отозвалось жгучей болью в груди. Она хотела бы сказать что-то ещё, искала слова. — Слушай… — взрыв кашля. Георгий положил ладони ей на плечи и ощутил на правом плече странную выпуклость. — Я… уже давно думала об этом… — вновь кашель.

— Ты лучше побереги себя. — он захотел заглянуть на её плечо, уже собрался расстегнуть китель, но Агния остановила его.

— Лучше помоги Михе, — говорила она о Разумовском.

— У него всё нормально, а у тебя точно нет.

— Не надо, Гош… — она взглянула на него уставшими глазами, но клятва Гиппократа не давала медику успокоиться.

Когда Георгий уже собирался, невзирая на протесты, изучать плечо Агнии, Владимир вдруг вскрикнул:

— Идея! — люди повернулись к нему, стоявшему у кромки бассейна. — Сейчас!

Владимир подбежал к рюкзаку, начал рыться в нём.

— Лишь бы не сломан, лишь бы не сломан, — причитал он.

Последовал радостный возглас, Владимир вытащил ноутбук пропавшего военкора.

— Что ты собрался делать? — пробурчал вновь лежащий Разумовский.

— Узнаем, что случилось.

Владимир сел на рюкзак, поставил ноутбук на колени, вытащил из своей нательной маленькой камеры карту памяти. Несколько замявшись в поиске разъёма, он нашел ячейку и вставил карту в ноутбук. Пусть зарядки было ещё много, Владимир всё равно торопился узнать содержимое карты. Он быстро нашел нужные файлы и дату, примерно четыре часа назад. Из длинного списка он включил предпоследний файл, но ничего в нём не увидел — только статичное изображение бассейна. Солдаты собрались позади него (даже