Сквозь лёд и снег - Алексей Сергеевич Архипов
— А разве это имеет какое-то значение? — поинтерсовался Джонс.
— Конечно! — ответил Ганс, — с точки зрения кармической энергетики и всего остального за пределами материи это просто бомба. Только представь, что в пункте «А» собралась целая куча людей, которая одновременно и очень сильно массой своего сознания искренне до глубины души желает, чтобы ты приехал к ним первый, а я вообще не приехал. Как тебе такая теория? Этот принцип определяет поведение игроков во время соревнований, когда воля толпы действует как допинг и влияет на итог игры.
— Слушай, ну ты меня только что поставил в неловкое положение, — начал Джонс, но не успел продолжить, так как Ганс перебил его.
— Да ладно я пошутил! — и Ганс от души расхохотался, — хотя это действительно так, будем считать, что я дал тебе фору.
— О.к.! — сказал Джонс.
Пилоты заходили в зону хребтов, начинались крутые виражи на затяжных поворотах с боковыми подъёмами, прыжками и уходами в короткие коридоры. «Коридорами» назывались области дистанции между склонами холмов, они были разной ширины и сложности. По-сути весь путь в этой зоне был следованием по такому коридору, который образовывался в результате естественного выбора маршрута пилотом.
Скорость резко упала, что было естественно, и теперь не превышала сто тридцать узлов. Ганс ушёл вперед, приходилось постоянно маневрировать, чтобы уходить от снежного хвоста, который оставался за его сновигатором и абсолютно снижал видимость. Он хорошо подбирал маршрут, не оставляя логического выбора для ухода по другому пути. УЗС, он же ультразвуковой сонар, очень плохо работал в такой местности, упираясь матрицей снимков в близлежащие склоны гор.
После двух часов езды по сложным ландшафтам Джонс приноровился к манёврам, свойственным для этой области и как опытный пилот начал приблизительно разрабатывать дальнейшую стратегию, исходя из оставшегося расстояния до выхода из области горных хребтов и количества форсажной смеси в баке. Всё это время он параллельно вёл машину, не снижая скорости, что серьёзно усложняло весь процесс, так как все расчёты было необходимо производить с учётом постоянного уменьшения расстояния, отвлекаясь на показания приборов и переключая масштабы навигационных карт. Иногда он едва успевал уходить в сложный вираж на очередном повороте, рискуя потерять управление и врезаться в массивы снега на склонах. Результатом его вычислений стал следующий алгоритм действий. От точки окончания области горных хребтов до конечного сектора, где находилась станция, было чуть больше двухсот миль по предположительно ровной поверхности маршрута. Это расстояние необходимо было использовать как максимально эффективное для разгона. Значит, большую часть форсажа надо было использовать именно там, а до этого постараться не сильно отстать от Ганса. Оставалось самое главное и весёлое в то же время, — дело в том, что проходить область хребтов было не обязательно, следуя в очереди одним маршрутом друг за другом. Можно было уйти в другие параллельные «коридоры», в любую сторону, и это даже значительно сняло бы напряжение в гонке. Но существовал классический для всех водителей приём пристраиваться сзади и спокойно следовать за ведущим, попутно обходя его ошибки в управлении. Каламбур заключался в том, что Гансу это также было известно, как и Джонсу и оба это хорошо понимали. Гансу наверняка бы не понравилось, если бы его соперник постоянно использовал проложенный им маршрут до точки возможного разгона и постарался бы оторваться или прибегнуть к хитрому манёвру ухода на другой коридор, чтобы остаться один. Также самостоятельный одиночный уход в другой коридор являлся как бы лотереей, ведь на дистанции с общей продолжительностью выигрывал тот, кто делал меньше маневров в поворотах и объездах, а также спусков и подъемов, так как для этого приходилось постоянно снижать скорость и разгоняться вновь. Неизвестным также оставался процент ошибок в пилотировании у Ганса, который довольно резво управлялся с препятствиями, поэтому Джонс решил большую часть горных хребтов проследовать за ним, попутно изучая манеру его езды. Затем, после половины пройденного маршрута, уйти в соседний коридор на удачу и проследовать до выхода из него как можно быстрее, максимально сконцентрировавшись. По его расчёту, к этому времени Ганс порядком бы утомился от сложных маневров, и стал бы двигаться значительно медленнее, а он бы только как раз начал усиленно работать и, как говорится, со свежими силами преодолел оставшееся расстояние.
Чтобы не выдать свой план действий и не привлекать особого внимания к своей тактике преследования, Джонс решил остаток расстояния до своего ухода в другой коридор потратить на ложные попытки периодических обгонов, тем самым давая понять, что он якобы хочет обогнать Ганса и просто уйти вперёд, создавая иллюзию какого-то постоянного действия и отвлекая внимание от настоящих целей обычного следования за Гансом по проложенному им пути. Для этого приходилось иногда очень аккуратно использовать форсаж, чтобы не потратить его слишком много. Джонс ускорялся и заходил на обгон по склонам сбоку, но умышленно не завершал манёвр, а отступал назад перед очередным поворотом, чтобы не столкнуться со сновигатором Ганса, и так каждый раз при достаточно удобной возможности. Этот способ действительно оказался успешным. Удручённый участью первопроходца, Ганс не то чтобы не предполагал тактические схемы Джонса, а вообще не мог понять, чего он добивается. К тому же уступать ему лидерство в коридоре он не был намерен исходя из общих понятий о предотвращении возможных угроз.
Гонка входила в свой миттельшпиль. Пилоты хорошо размялись, и теперь, были одним целым со своими машинами. Реакции стали быстрее, натиск и скорость потихоньку нарастали. Наконец, на шестьсот пятидесятой мили маршрута, выйдя на очередное плато, Джонс увидел уход в другой коридор с хорошим углом захода. Он не стал терять времени на раздумья и, чуть добавив форсажа, резко отклонился от прежнего курса. На форсажном разгоне по ровной поверхности с хорошим острым углом отклонения он быстро сравнялся с Гансом, и их сновигаторы практически одновременно скрылись в разных коридорах. Теперь от Джонса требовалась максимальная отдача, это был его личный маршрут и только от его внимательности, скорости и профессионализма зависило успешное его прохождение. По своей сложности, как он заметил в первые двадцать минут следования, его коридор ничем не отличался от предыдущего, где всем заправлял Ганс. Но впоследствии Джонс обратил внимание, что углы в поворотах были более тупые, а всего уходов в сложные манёвры стало меньше, и это его действительно начало радовать. Всё складывалось хорошо, хотя конечно он
