Блуждающая Огневая Группа (БОГ) - Василий Головачёв
С одной стороны, генерал понимал министра: ему выдала приказ «старуха», руководствуясь какими-то своими расчётами, и оспорить его он не мог. С другой – было совершенно понятно, что «Маршалесса» чисто «по-человечески» не хочет получить бунт «материала» – командиров частей и подразделений, жаждущих справедливости и способных отобрать у ИИ «старухи» власть руководить фронтом. Жертва пешки – женщины-хакера – в этом контексте могла послужить причиной «отставки» самой «Маршалессы», а ликвидация Лавинии вне поля юрисдикции «старухи», к примеру, от рук грабителей или украинской ДРГ, никого бы не зацепила.
– Нас можно прослушать? – Вольнов постучал пальцем по уху, в которое была вшита рация, имея в виду вижн-систему связи.
– Мы сидим на облаке, – веско ответил Рулин, как будто это объясняло всё.
– Это не ответ.
– Я ещё не слышал, чтобы кто-то взломал блокчейн, товарищ генерал! – оскорбился айтишник.
– Я могу надеяться, что мои контакты с… кем надо останутся для «старухи» неизвестными?
– Так точно, можете, Иван Владимирович.
– Никому ни слова о нашем разговоре!
– Самой собой, как всегда.
Изображение Рулина исчезло.
Вольнов задумчиво съел несколько земляничин (ягоды принёс адъютант капитан Шарапов) и снова включил кодовый канал. Виом выдал фигуру женщины с седыми волосами и ясными серыми глазами. Она была похожа на «старуху», только намного старше, и генерал невольно улыбнулся.
– Добрый день, Вера Васильевна.
– Добрый, товарищ генерал.
– Извини, что отвлекаю.
– Без предисловий, Иван.
Вольнов кивнул. Перед ним сидела координатор-секретарь Российского офицерского корпуса Вера Васильевна Веденеева, занимавшаяся проблемами защиты интернет-протоколов армии России, в том числе от усиления роли ИИ в управленческих функциях.
– Слышали о Лобове?
– Моя вина, – сокрушённо проговорила Веденеева. – Мы не успели взять его под свою защиту.
– Никто вас не винит. Но «старуха» не зря начала операцию по ликвидации его и этой девушки-хакера Лавинии. У вас нет предположений, что случилось в прифронтовой полосе? Его тела не нашли.
– Меня это тоже озадачило. Знаю лишь, что грядёт какое-то стратегическое перепланирование СВО, в том числе отступление армии от Львова и даже сдача Крыма. Первыми об этом заговорили украинские фейкомёты, но дыма без огня не бывает.
– Может быть, налицо некая договорённость на высших уровнях?
– На высших, то есть правительственных, вряд ли, а вот «Маршалесса» и «Майдан»…
– За спинами наших поводырей?
– Почему нет? Если в 2020-м GPT-чат ещё выглядел фантастикой, хотя даже разработчики ИИ считали нейросети опасными конкурентами людей, то в нынешние времена роботы вполне способны манипулировать информацией и переформатировать войну. А остановить их будет крайне непросто.
– Я тоже об этом думаю. Но нужны факты.
– Давайте искать Лобова и всех, кто мог знать, за что «старуха» начала преследовать эту пару.
– Сделаю всё возможное.
Изображение женщины растаяло.
Посидев с минуту перед туманным кубом виома и доев ягоды, Вольнов позвонил начальнику ФСИН и договорился с ним о переводе Лавинии под домашний арест.
Луганск-41, СИЗО МО. 7 июля, 13 часов с минутами
За годы своей хакерской деятельности, узаконенной военным положением и принципами обороны страны, Лавиния многое узнала и многое переоценила, скачав тысячи файлов разнообразной информации, в основном технического характера. Никакой политикой она не занималась и не могла заниматься, поэтому ни похвалить существующую систему управления, ни обвинить в стремлении контролировать каждый шаг гражданина России не имела желания. Повальное увлечение строительством искусственного интеллекта и привлечение компьютеров к массовому контролю привело к тому, что и государственные органы многих развитых стран стали, по сути, придатками deus ex mashina, то есть не органами управления, а операционными центрами контроля всех видов социальной деятельности, опирающимися на расчёты нейросетей. И в конечном итоге это явление вышло на уровень глобального подчинения интересов государства «креативным программам ИИ».
Технофилом между тем Лавиния тоже не была, несмотря на прекрасное владение машинными языками программирования и технологиями взлома сетей. Получив кое-какие дополнения к природным биоданным (при поступлении на работу в цифровое военное ведомство ей просто приказали «доусовершенствоваться»): выращенную в голове многодиапазонную рацию, чип-секретаря, также выращенного с помощью нанотехнологий и расширившего оперативную память, и вшинника – защитное устройство от гипноатак, – Лавиния и в свои двадцать шесть лет осталась прежней девчонкой, с удовольствием общавшейся с друзьями в чате и, образно говоря, боявшейся мышей. Но больше всего она боялась боли, что было удивительно для молодых людей её поколения, пользующихся новейшими нервными успокоителями и обезболивающими технологиями. Даже царапина заставляла её бледнеть и переживать, хотя никаких психотравм в детстве она не испытывала и посттравматических переживаний не помнила. Просто это был некий критический момент в её психике, отчего друг Лавинии Итан шутил: «Какая же ты недотрога, обнять и плакать!»
О том, что «старуха», то есть боевой искусственный интеллект под именем «Маршалесса», договорилась с таким же ИИ вооружённых сил Украины «Майданом» «оптимизировать» фронт, Лавиния узнала случайно, наткнувшись на запись переговоров начальника разведки ВСУ Болданова со своим подчинённым майором Чешко, отвечающим за системы технической разведки. Эти деятели были до самозабвения отравлены ненавистью к русским и не стесняясь мечтали об уничтожении россиян на всех материках планеты. На этот раз они упомянули некий проект «оптимизации ведения войны», и Лавиния, заинтересовавшись, начала дополнительный поиск информации, пока не вышла на сам проект, оказавшийся договором между «старухой» и украинским «хлопцем».
И завертелось.
Лавиния сообщила о своём открытии Итану, тот попытался ей помочь, но не успел, и девушку объявили «государственным преступником», взломавшим секретную сеть Министерства обороны, после чего поместили в СИЗО в Луганске.
Когда её начали допрашивать в здании ФСБ в первый раз, она думала, что умрёт от страха. Но всё обошлось. Лавиния призналась в преступном любопытстве и наивно заявила:
– Но вы же понимаете, что «ста»… м-м, «Маршалесса» ошиблась с разработкой протокола оптимизации? Мы же побеждаем? Зачем тогда отступать?
Допрашивающий её военный следователь с майорским погоном ФСИН усмехнулся. Он не был в сговоре с «Маршалессой», но уже получил соответствующие инструкции от начальства и понимал, что сам может получить обвинение в разглашении гостайны и «загреметь под фанфары».
– Вы ошиблись, лейтенант, – сказал он тоном лектора, не отнимая взгляда от груди Лавинии, обтянутой пушистой белой кофтой. – Война – сложный процесс, иногда приходится и отступать, и оставлять гарнизон, и, образно говоря, ложиться грудью… м-да… на амбразуру, чтобы ценой малых потерь сохранить жизни большого количества солдат. Наша «Маршалесса» отлично разбирается в этих нюансах, и мы в конце концов победим.
– Да, но при отступлении война продлится дольше, – с прежним наивом возразила Лавиния. – Погибнет гораздо
