Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов
— Проклятые крысы… Как же не вовремя… — Альзорий в исступлении стукнул сжатым кулаком по столику с картой Гептархии, отчего все фигурки, изображающие войска, синхронно упали набок. — Нас и так сковывает эта треклятая война с гептархийским отродьем, не ведающим, что лучше для них… Но что же наши легионы на юге? Они не могли воспрепятствовать? — Альзорий все еще недоумевал от подобного военного неуспеха, граничащего со всеобъемлющей катастрофой.
— Легионы из (V) — ой группы расквартированы севернее серпийских рубежей, и на помощь не успели. — пояснил (III) — ий, бегло оглядев свои сапоги с видом явного неодобрения своим коллегой из группы легионов (V). — В замковых гарнизонах наши солдаты присутствовали лишь в единичных отрядах.
— И как же это понимать? — Альзорий начал набухать от злости, для которого такое количество ошибок высших военных чинов стало пределом понимания.
— Герцогский совет Серпийского Альянса настоял на неприсутствии наших легионов на территории их замков. — развел руками (III) — ий. — Генерал-легат (V) — ой группы подчинился.
— Жирный недоумок! — Альзорий окончательно сорвался, опрокинув стол под оглушительный вопль своих накалившихся до предела голосовых связок. — С каких это пор какой-то сраный серпийский совет для саргийского легата стал выше, чем королевский указ?! Почему он никого не уведомил о своем маневре?!
— Видимо, он хотел избежать ненужного напряжения на фоне гептархийской гражданской войны. — (III) — ий неуверенно попытался оправдать (V) — го, хотя по голосу было понятно, что он сам себе не очень верит.
После воплей принца в палатке наступила звенящая тишина, по смысловой наполненности не уступающая громким дебатам.
— Из свободных войск у нас только (IV) группа легионов, и она нужна для сдерживания Златной Коммуны, отношения с которой у нас не самые гладкие… — попытался приподнять кровавую пелену с глаз Альзорий. — Но уж если выбирать меж двух зол… И да, придется стянуть осадные батальоны из Фортерезии…
— Кто-то с Вами бы не согласился… — усмехнулся генерал-легат.
— Плевать я хотел!.. — безапелляционно отрезал Альзорий. — Настало время решительных действий.
Бурная, неспокойная деятельность, которую родила решительность Альзория, охватила саргийские армии: почти вся (IV) — ая группа раздобревших от бездействия легионов снялась с западной части Нордикта, собираясь в один кулак для удара по равенским бунтовщикам. Пристрастившихся к довольной жизни легионеров пришлось буквально отдирать от насиженных мест, многие даже умудрились обзавестись семьями с местными женщинами(«Как обрюхатилась?!. После одной ночи?!. Эх-х, командир заставит жениться…»). На территории Златной Коммуны, бароны которой вечно были недовольны поборами метрополии, осталось лишь несколько малочисленных гарнизонов в еще более малочисленных укреплениях Нордиктовской Лиги. Из Фортерезии, Чернильная Цитадель которой была неприступным источником опаски для всего центрального Нордикта, отвели все осадные батальоны, богато оснащенные артиллерией. Половина была приписана к (IV) — ой группе легионов, половина — отправлена в ставку саргов в Гептархии. С ее помощью Альзорий планировал принудить к миру разболтавшееся графство, истекающее собственной кровью и саргийским золотом. Причем Альзорий более беспокоился за плачевную утрату второго.
Как известно, свято место пусто не бывает, потому на освободившихся от саргов землях началось брожение. Однако, в большинстве случаев это брожение было разбавлено слабостью нордиктовских государств, на что и рассчитывал Альзорий, стягивая войска. Даже фортерезский князь, который не чтил свое членство в Нордиктовской Лиге, регулярно забывая присылать своих делегатов на собрания Лиги и пропуская налоговые сборы, не почесался. Лишь безразличное наблюдение за марширующими легионерами, катящими свои пушки и понуро покидающими границы гористого княжества с двух противоположных сторон.
Исключения из правила лишь подтверждают силу правила, потому барон Златной Коммуны, решивший воспользоваться демилитаризацией его земель, надеялся на то, что аккуратный и скрытный сбор собственного, златнокоммунного войска, будет оставлен без внимания со стороны Кастелата.
— Сколько за сегодня успели вооружить?
— Нисколько, господин, добровольцев сегодня не было…
— Вот же трусливые лентяи! Неужто в наш главный праздник ни у кого не случилось подъема патриотизма?!
Барон Златной Коммуны, которая отмечала в тот день праздник объединения независимых гильдий золотодобытчиков в единое государство, был подавлен. Действительно, день, который должен побуждать к проявлению активной любви к своему дому, ни к чему никого не побудил…
— Возможно, господин, все празднуют, и не хотят омрачать сей день думами о войне?.. — предпринял попытку защитить соотечественников начальник милиции, с которым беседовал барон.
— Эх-х, в топку!.. — выругался раздосадованный глава Коммуны, махнув рукой. — Сколько вообще удалось собрать за эти недели?
— Двенадцать полных батальонов пехоты и три неполных батальона всадников, господин.
— Не хватит даже для противостояния одному легиону саргов… — полноватый барон совсем скис от численности ополчения, хотя и предполагал, что едва ли за пару недель удастся собрать несметное войско. — Своими силами нам не сдюжить, а из соседей никто не осмелится… Эти жалкие червяки…
— Своими силами — нет, но есть же равенцы… — намекнул начальник милиции, бросив хитрый взгляд исподлобья.
— Объединиться с этими бунтовщиками? — барон крепко задумался. — Даже если их безрассудица и удастся, то зачем нам менять одного хозяина на другого?.. Да еще и неведомо, насколько жестоки будут ко мне… к нам эти варвары… — последние слова с оговоркой барон пробурчал с особой обеспокоенностью. Обеспокоенностью, разумеется, за свой народ.
— Потому, дабы не пасть жертвой их произвола, нам бы заключить с ними союзный договор, да и выпросить определенные преференции на будущее… — развивал свою идею милиционер.
— А если их постигнет неудача? — барона передернуло. — Что будет со мной… с нами? Сарги отомстят куда как жестче, если я примкну к равенцам… Это клятый принц, Альзорий, живьем с меня шкуру стянет. — все-таки, барон был трусоват, определенно.
— Выбирать Вам, господин… — смиренно склонился собеседник барона, но из глубины поклона пророчески изрек. — Но лишь умная инициатива и смелый риск помогут Вам стать в один ряд с возможными новыми правителями этого мира.
— Ах ты ж… Говорун экий! — усмехнулся барон и заерзал в своем престольном кресле, подтачиваемый соблазнами, которые грамотно вложил в него хитрый начальник милиции.
Тут массивные дубовые двери престольной залы распахнулись, и уверенной походкой внутрь зашел уже знакомый читателю темно-русый рыцарь с козлиной бородкой, извечный чемпион рыцарских турниров от Златной Коммуны, и, по совместительству, сын барона по имени Исхилий.
— Что ты хотел, Исхилий, сынок? — ласково спросил барон. Он очень любил сына и дорожил им.
— Я привел к тебе гостя, отец. — ответил с легким поклоном Исхилий. — В свете последних событий, я посчитал, что тебе будет интересно его выслушать.
— Ну так зови его, посмотрим, что за фрукт такой… — зазывающее махнул рукой барон.
Исхилий опять поклонился, и молча вышел из залы. Как только двери закрылись за наследником барона,
