Дневники полукровки - Рик Риордан
– Тогда почему я здесь? Зачем вы привели меня сюда?
Он подошел к алтарю и сел рядом с Гекатой, которая не поднимала на него своих глаз. Они были закрыты, а сама богиня читала молитву. Ее лицо было похоже на лицо греческой статуи: бледное, красивое и вечно молодое.
– Я спасла их, – сказала она ему. – Обоих моих детей. Ты возненавидишь меня за это.
Обоих… Она спасла Ламию.
Клеймор полагал, что орать на богиню было совсем не мудрым решением, но он ничего не мог с собой поделать.
– Вы сказали Алебастру, что не можете вмешиваться! – напомнил он. – После всего, чем я пожертвовал, чтобы спасти мальчишку, вы объявились в последний момент и решили спасти монстра?
– Я не хочу, чтобы кто-либо из моих детей погиб, – сказала Геката. – Способ Алебастра несомненно сработал бы. Благодаря вашей смерти, он собрался с мыслями и нашел нужное заклинание. Это было связывающее заклинание – инверсия заклинания, способного исцелять и укреплять живое тело. Если бы он наложил это заклинание на Ламию, то она бы превратилась в кучу черной пыли, но не умерла бы. Она бы навсегда осталась пылью. Я остановила это до того, как это произошло.
Клеймор часто заморгал. Способ мальчишки был одновременно прост и идеален. Он восхищался Алебастром более чем когда-либо.
– Почему вы не позволили ему сделать это? – спросил Клеймор.
– Ламия – убийца. Разве она не заслужила такого исхода?
Геката некоторое время молчала. Затем, она плотно сжала ладони. Казалось, что прошла целая вечность, перед тем как она
прошептала:
– Ты нравишься Алебастру. Я видела, каким счастливым ты его делаешь. Это, вероятно, потому, что ты напоминаешь нам обоим его отца, – она слабо улыбнулась. – Алебастр всегда пытается сделать так, чтобы мама гордилась им, даже если иногда он ведет себя безрассудно… Но, у Ламии тоже было тяжелое прошлое. Она не выбирала такую судьбу. Я хочу видеть ее счастливой, как и Алебастра.
– Вы привели меня сюда, чтобы сказать это? – поинтересовался Клеймор, поднимая бровь. – Сказать, что все мои старания были напрасны?
– Они были не напрасны, доктор. Потому что я хочу попросить вас присматривать за Алебастром.
Клеймор, запутавшись, глазел на богиню.
– И как я сделаю это, если я мертв?
– Моя главная задача, как богини, это поддерживать Туман – магический барьер между Олимпом и миром смертных. Я держу два этих мира раздельно. Когда смертные сталкиваются с чем-то магическим, появляюсь я, предлагая им хорошую альтернативу, и подсказывая во что верить. Алебастр тоже имеет власть над Туманом.
Я уверена, что он показывал тебе свои некоторые творения – символы, которые могут превращаться в твёрдые объекты.
– Образы, навеянные Туманом, – Клеймор вспомнил липового отца Алебастра и золотой меч. – Да, Алебастр показывал мне.
Выражение лица Гекаты приобрело более серьезный оттенок.
– Недавно, границы между жизнью и смертью ослабли, благодаря богине Гее. Вот, почему служащие ей монстры перерождаются из подземного мира так быстро и восстанавливаются практически сразу. Но я могу использовать это в нашу пользу. Я могу вернуть твою душу обратно в мир смертных в виде образа, навеянного Туманом. Это отнимет у меня много сил, но я могу подарить тебе новую жизнь. Алебастр всегда был своевольным и нетерпеливым, но если ты будешь рядом с ним, ты сможешь направлять его.
Клеймор уставился на богиню. Вернуться в мир смертных в качестве туманного образа… Клеймор должен был признать, что это звучало куда более привлекательно, чем вечное наказание.
– Если у вас так много силы, почему вы не могли разделить Ламию и Алебастра? Не была ли моя смерть напрасной?
– К сожалению, доктор, ваша смерть была очень необходима, – сказала Геката. – Магию нельзя создать из ничего. Она использует то, что уже существует. Благородная жертва создаёт мощную магическую энергию. И я использовала эту энергию, чтобы разделить моих детей.
В результате, ваша смерть помогла мне спасти их обоих. Возможно, более важно то, что Алебастр вынес урок из вашей смерти. И, как мне кажется, вы тоже.
Клеймор едва не запротестовал. Он не считал свою смерть полезным уроком.
– Что если это случиться снова? – спросил Клеймор. – Не продолжит ли Ламия и дальше преследовать Алебастра?
– В ближайшее время… нет, – ответила Геката. – Сейчас Алебастр обладает мощным заклинанием, которое может победить её. Ей было бы бессмысленно атаковать.
– Но, в конце концов, она найдёт способ обойти заклинание, – предположил Клеймор.
Геката вздохнула.
– Возможно. Мои дети всегда боролись друг с другом. Сильнейший всегда ведет остальных. Алебастр перешел на сторону
Кроноса, и повел за собой своих собратьев. Он винит себя в их смерти. Теперь, появилась Ламия, оспаривая его превосходство, и надеясь, что дети магии последуют за ней под знаменем Геи. Должен быть другой путь. Боги никогда не верили моим детям, но это восстание Геи понесет за собой только смерть. Алебастр должен найти другой выход – какое-то новое соглашение, которое принесёт мир моим детям. Клеймор колебался.
– А если они не хотят мира?
–Я не буду вставать на чью-либо сторону, – ответила она. – Но я надеюсь, что под твоим руководством Алебастр сделает правильное решение, которое подарит моей семье мир.
«Причину жить, – думал Клеймор. – Способ для одного смертного человека без особенных способностей повлиять на мир богов и монстров».
Клеймор улыбнулся.
– Это звучит как вызов. Очень хорошо, я принимаю его. И даже если я буду всего лишь образом, навеянным Туманом, я прослежу, чтобы Алебастр преуспел.
Он встал, собираясь выйти через двери церкви, но потом остановился. Даже если он был мёртв, ответ на вопрос, который он искал всю свою жизнь, находился прямо перед ним.
– У меня есть ещё один вопрос к вам, Геката, – он проглотил свой язык, прямо как Алебастр, когда стоял перед публикой на его лекции. – Если вы сама являетесь богиней, тогда кому вы молитесь?
Она замерла на секунду, а затем повернулась к нему и открыла свои блестящие зелёные глаза.
Тогда, когда ответ был уже очевиден, она улыбнулась и ответила:
– Я надеюсь, ты узнаешь.
* * *
Алебастр очнулся в поле. Все руны на его одежде были разрушены, а бронежилет теперь вряд ли был пригоден для дальнейшего использования.
Странно, но он чувствовал себя на удивление хорошо.
Он пролежал на траве с минуту, пытаясь понять, где находился. Его последним воспоминанием было сражение Клеймора с Ламией, ее когти, приближающиеся к шее доктора, сгоревший дневник, заклинание… Он был готов наложить заклинание, а потом… очнулся здесь.
Он протянул
