Я не желаю нагибать! - Альберт Беренцев
Я продавил кинжал практически до мозга, вогнав его командиру в голову по самую рукоять. Мой кинжал застрял в его черепушке, но мужик от этого не упокоился. Честно сказать, вот теперь я был даже восхищен им. Мой враг продолжал сражение, даже лишившись мозга! Впрочем, я не был уверен, что он пользовался своим мозгом даже в лучшие времена. Похоже, что командир весь состоял из чистой отваги и ярости. Вот и зачем такому человеку вообще мозг?
Он бросился на меня, прямо с копьем в глотке и кинжалом в глазу. Руки командира сомкнулись на моем горле, как стальные тиски. Оторвав меня от земли, он принялся душить меня. В лицо мне летела кровавые слюни, а острие копья, пронзившего шею командира, тыкалось мне в живот и грозило выпустить кишки.
— Помогите… — захрипел я.
В глазах у меня потемнело. Меня окатило еще несколькими резкими фонтанчиками крови изо рта моего врага. Я с ужасом осознал, что это означает смех. Командир даже сейчас, умирая, ржал смерти в лицо.
Сев тем временем стояла на коленях, плача от боли и колдуя над своей раненой рукой, видимо, она пыталась то ли унять боль, то ли отрастить себе магией новую конечность. Вот от неё помощи точно не жди. Дар все еще была за спиной командира, но ящерку парализовало от ужаса. Она просто стояла и таращилась на нас, да и копья у неё больше не было. Орки где-то далеко махались с людьми, битва уже переместилась в центр лагеря, ближе к центральному шатру.
Уже теряя сознание от удушья, я понял, что вот теперь никаких чудесных спасений и роялей больше не будет. Сейчас я умру, просто и без всякой задней мысли. Помочь мне тут некому.
Точнее сказать — я сам единственный, кто может мне помочь. Так… Мне нужно оружие. Оружия в зоне моей досягаемости было два. Во-первых, кинжал в глазу моего противника, а во-вторых, копье в его горле. Я решил взяться за второе.
Схватившись за острие копья, я стал расшатывать его из стороны в сторону, причиняя моему врагу боль. Кровь из его горла пошла гуще, командир захрипел, его стальная хватка чуть ослабла.
Ну же! Давай! Сдохни!
Осталось чуть-чуть. Как только мой противник станет совсем обессилен я просто достану кинжал из его глаза и казню его ударом в сердце. Вот такое он сейчас точно не переживет. Не должен.
Но командир только хрипел и плевался кровью. Я, честно признаюсь, впервые видел человека, который настолько бы хотел жить.
Я продолжал расшатывать копье в его горле, влево и вправо, снова влево и снова вправо, и снова, и еще раз…
Неожиданно хватка пальцев на моей шее на самом деле ослабла — как-то резко и сразу, за одну секунду. А потом я едва поверил своим глазам: голова командира просто отвалилась, самым натуральным образом сползла с его плеч и плюхнулась на землю. Похоже, что я копьем, застрявшим в горле противника, натурально перепилил ему шею вместе с позвоночником.
— Предатель… — прошипела голова, уже лежа на земле.
А потом единственный её оставшийся глаз остекленел. Этот человек-чудовище наконец-то сдох. Его обезглавленное тело тяжко ухнуло на траву, из шеи продолжала хлестать кровь.
УРОВЕНЬ ПОВЫШЕН!
УРОВЕНЬ ПОВЫШЕН!
УРОВЕНЬ ПОВЫШЕН!
Активирован бонус за убийство высокорангового противника!
+ 50 очков характеристик
Навык копейщика изменен на:
Непревзойденный копьеносец
Мастерство: 100/100
Вы достигли предела мастерства!
Понятно. Значит, система качает мне то, чем я убиваю людей.
Сущность загадочного «получения опыта от убийства» наконец-то окончательно открылась мне.
Я подобрал с земли копье, упавшее, когда у командира отвалилась башка. Потом сжал оружие обеими руками и высоко поднял его над собственной головой. Теперь, весь залитый чужой кровью, стоя посреди все еще пылавшего ночного лагеря, я напоминал настоящего бога войны.
Огонь и дым восходили к черным небесам, а вокруг меня тем временем начали собираться выжившие орки. Они уже покончили с остальными врагами. Все люди, кроме меня и Сев, были убиты, один ящер-оруженосец сдался и рыдал, бросив оружие. Великая война только начиналась, но конкретно этот бой был закончен, и не в пользу людей. Сегодня система подвела человеческую расу, впервые за сотни лет.
В лагере все еще слышались крики, волки рычали, раненые стонали, кто-то оплакивал своих мертвецов. Но большинство орков окружили меня, их были тысячи, и все они смотрели на меня перепуганными темными глазами. А потом они начали падать на колени, один за другим, будто некто невидимый вдруг стал подрубать им сухожилия.
Орками никто не командовал, и никто не приказывал им преклонить колени. Просто они все вдруг подчинились единому порыву — единой вере, овладевшей их душами.
Вокруг меня склонилось к земле целое племя, многие мужчины, и женщины, и старики, и дети. А я молча стоял, держа над головой копье, и трупы двух драконов возвышались возле меня, и отблески огня сверкали на стали моего оружия, и вражеская голова возлежала у моих ног.
Я насадил голову командира на копье и поднял вверх, как штандарт. Это был совершенно дикарский жест, но по-своему красивый.
И вот тогда орки заговорили:
— Наш герой!
— Спаситель…
— Свершилось.
— Освободитель от тирании!
— Наш бог! Приказывай нам!
Волки бешено завыли, разом по всему лагерю, перекрывая этим звуком даже треск пожаров.
А Сев тем временем уже умудрилась отрастить себе новую руку, и теперь явно собиралась телепортироваться отсюда подальше. Вот только в мои планы совершенно не входило, чтобы она притащила сюда подкрепление с десятком драконов.
— Схватить её, — приказал я ткнув в сторону Сев копьем с насаженной на него головой командира, — Руки ей свяжите! Она магичка!
За время нашего общения с наставницей, я уже уяснил, что свое колдунство она колдует, используя магические пассы. Видимо, по этой причине командир и решил откорнать девушке руку, чтобы она своей магией не мешала ему вершить скорый суд.
Сев на самом деле попыталась телепортироваться, но в её облако фиолетовых чар уже набежала толпа орков. Магия рассеялась, не успев дать эффект. Орки заломали Сев руки за спиной и связали её кожаными ремнями. Благо, ремней на броне у орков хватало, они отрезали их прямо топорами, спеша выполнить мой приказ.
— Эй! Я тебя спасла! — в панике напомнила мне Сев.
— Ага. А до этого пыталась убить. Дважды, — парировал я.
— Отдай нам эту магичку! — свирепо потребовал крупный орк, — Она кошмарно уродливая, но, клянусь, я преодолею отвращение и буду засаживать ей, пока не взойдет солнце!
На вкус орков, Сев и правда была скорее уродливой: она же не зеленая, да и мышцы у неё маловато, да и на лице носик вместо пятачка. Но предложенный орком вариант действий я решительно отверг:
— Нет. Запрещаю. Не причинять ей никакого вреда. Отведите её в мой шатер. И приставьте охрану.
Само собой, у меня в этом лагере пока что не было никакого моего шатра. Но я был уверен, что орки быстро исправят это досадное недоразумение. Собственно, они уже суетились по данному вопросу. Так что я надеялся, что через несколько минут шатер у меня будет, самый лучший. И теперь орки уже не разбегутся, бросив меня в моем шатре, как в прошлый раз. Теперь все было иначе. Ныне они молились на меня, они верили в меня.
— Я лично буду охранять её, — проревел дюжий орк, — Всю ночь!
Взгляд орка, обращенный на мою наставницу, не сулил девушке ничего хорошего.
— Не-а, — отрезал я, — Не пойдет. Такому великому герою, как ты, не пристало караулить магичек. Так что поставьте ей охрану из женщин. Во избежание инцидентов.
— Как прикажешь, герой, — нехотя повиновался орк-зоофил, все еще не спускавший жадных глаз с Сев.
— Держи свое копье, — обратился я к ящерке и бросил Дар её оружие, прямо с насаженной человеческой головой.
Дар поймала копье и теперь в ужасе таращилась на мертвую голову, из глазницы которой всё еще торчал кинжал.
Огонь по краям лагеря тем временем гас, орки таскали воду из ближайшей речки, чтобы потушить его. Лагерь медленно погружался в темноту, лишь кое-где горели факелы и костры, теперь стало видно яркие звезды в небесах.
— Шшш-што же теперь будет? — в страхе прошипела Дар, глядя на мертвую
