Центр силы - Лео Сухов
Я, кстати, в процессе всё пытался понять: как нас правильно называть? Алтарцы? Алтарянцы? Алтарновцы? Первые два названия тянули на научную фантастику, причём на замшелую классику — с мудрыми капитанами и невозмутимо-бровастыми первыми помощниками. А третье — скорее, на социальный реализм с ударниками и стахановцами.
И это только кажется, что вопрос названия не важен! Ведь либо ты сам будешь всем изначально представляться правильно — и так тебя и запомнят. Либо тебя назовут самостоятельно — и вовсе не так, как хотел бы ты… Вы же в курсе, что название жителей может не совпадать с названием города, да? Особенно, если окружающие на вас обижены или завидуют?
Ну да ладно! Отвлёкся… Ограждение надо было поднимать. И на это требовались руки. А ещё нельзя было на полпути бросать вопрос с мясом и шкурами. Кроме того, нужно было сделать всем новые копья, дротики, ножи и топоры.
В общем, нам столько всего требовалось, что впору было хвататься за голову!.. Хотя, по моему личному скромному опыту, хвататься нужно в таких случаях не за голову — а за дело. Это обычно больше помогает, чем истерические вопли: «Всё пропало!».
Одно радовало: за все полезные дела СИПИН продолжал накидывать баллы. Тут — один, тут — два, там — вообще три. А если очень постараться, можно было и сотню отхватить.
К сожалению, наши ресурсы плавно, но неотвратимо подходили к концу. Группы за припасами мы так и не послали — пришлось идти к каменотёсам. А теперь в нашем распоряжении оставались только камни и древесина, которую мы привезли с собой.
И оставалось её всё меньше и меньше. Дошло до того, что для инструмента мы уже отбирали нормальные ветки из запаса дров, купленных на рынке. Я понимал: если так дальше пойдёт, то вскоре доберёмся до неприкосновенного запаса. Ну, то есть, дерева от плотов.
Из пяти плотов четыре мы забрали себе. Ровные брёвна сложили кучкой рядом с капсулами. Но это был запас для серьёзных работ, а не для «наколеночных» поделок. Трогать его — совсем никуда не годилось! А ещё мы не успевали обработать всё крокодилье мясо. И это уже было просто обидно…
Я хоть и неплохо заработал за эти дни (и даже довёл уровень накоплений до двух тысяч ста пяти баллов), но уже прямо-таки чувствовал: ещё немного, и придётся всё это тратить. И тратить опять на улучшения капсулы. Например, на улучшение хранилища. А это меня совершенно не устраивало.
Пищевой отсек сумел сохранить лишь четверть мяса, испорченного требухой. Ещё три четверти удалось засолить и развесить на нескольких верёвках, натянутых над землёй. Там оно и вялилось, распространяя вокруг… Хотел бы я сказать, что аппетитный аромат, но нет! Это была такая ужасающая вонища, что мутило ещё на подходе.
Днём пищевой рефицератор меня обрадовал. Выплюнул четыре новых упаковки галет — это плюс к четырём уже имеющимся. И забрал мясо и листья для новой партии, которая появится только завтра. После этого мне удалось перетащить ещё немного мяса в хранилище. Но всё это были полумеры… И я пошёл искать тех, у кого есть баллы на свои рефицераторы.
— Скажи-ка мне, Кострома… А есть ли у тебя тысяча сто семьдесят пять балов? — с самым невинным лицом спросил я.
— Ты чего задумал? — валькирия на провокацию не поддалась и строго оглядела меня с головы до ног.
— Понимаешь, у меня мясо пропадает! — пояснил я. — Всё что мог, уже спрятал! Но мой пищевой отсек выдает не больше четырёх упаковок галет в день.
— И ты хочешь, чтобы ещё кто-то открыл у себя производство? Так? — подняв бровь, уточнила девушка.
— Ага, хочу… Да и нам это очень нужно! — я улыбнулся самой милой улыбкой, какой умел, но нужного эффекта почему-то не добился.
— У нашей группы пока что еды — хоть завались! — нахмурилась Кострома. — А ты хочешь даже испорченное мясо на еду пустить?!
Я промолчал. И правильно сделал, потому что, видимо, задел за больное. В какой-то момент мне даже казалось, что Кострома меня стукнет, но она глубоко вдохнула, выдохнула… И ответила уже спокойно:
— Вано, не ищи добровольцев. Никто не согласится. Знаешь почему?
— Почему?
— А ты вспомни, что тебя от всех остальных отличает! Точнее, твою капсулу. И почему ты вызвался для крокодиллы приманкой быть! И почему согласился по лесу ходить и пробовать неизвестные растения! Помнишь, золото моё забывчивое?
— Чёрт…Как всё очевидно! — я хлопнул себя по лбу.
— Именно, что очевидно… — согласилась Кострома. — Так что не жди, что сейчас люди будут тратиться. Пока каждый не будет уверен в том, что может в случае чего возродиться — никто и лишнего балла не потратит! Уж извини, такова жизнь… В общей, действуй сам. И не дёргай людей.
Хорошо, что сначала к Костроме пошёл. Она человек понимающий. А значит, рассказывать другим о моей забывчивости не станет. Просто забывчивость-то оказалась такой — с душком, на грани эгоизма. Я-то всем, включая вторую жизнь, был обеспечен уже давно. А вот другие члены группы могли только мечтать об этом.
Вздохнув, я пошёл проверять, во сколько мне обойдётся расширение хранилища. Первые три уровня можно было купить за восемьдесят баллов. Правда, добавляли они не так много, как хотелось бы. Увеличивался общий объём ящика для хранения, а вот отсеки получали от него совсем чуть-чуть.
И, временно наплевав на улучшения, я пошёл колоть один из кусков кремня, привезённых в капсуле из гор. За каждую кремнёвую пластину я получал баллы, а они могли ещё ой как пригодиться!.. Мне нужна была большая глобальная цель, большой план… А планы хорошо составлять, когда руки заняты каким-то делом.
Вот я и занялся делом. А заодно составлением планов.
Дневник Листова И.А.
День сорок первый. Совет и разнос.
Большой Совет Алтарного насчитывал больше четырёх десятков человек. Это были руководители основных групп, живших в городе. Из знакомых лиц тут присутствовали только Витя и Борода. Ну и группу Кукушкина, понятное дело, представляли знакомые физиономии. Причём, обе сразу — и сам мэр, и Ольша.
Всех остальных людей я не знал. И даже перед советом познакомиться не успел, потому что долго искал нужный навес.
В общем, теперь мне приходилось сидеть с умным видом. И внимательно слушать, что и как обсуждается. Правда, собственно, обсуждений как раз было немного. А
