Системный Экзорцист. Книга I - Антон Панарин
— Да я шучу. Уговор в силе. Возьмешься за ум, место твое.
— Хреновые шутки у тебя. Я уже думать начал, где работу искать.
— Но, но! У нас и так дефицит кадров. Так что топай работать.
— Да, господин министр! — приложив руку к голове, отдал честь Еремеичу.
— Ты давай языком меньше трепли, кроме тебя, никто не знает.
— Понял, молчу.
Будущее империи света прибыло ровно к девяти часам. Залившись Машкиным кофе, я забрал практикантов, и мы пошли вершить историю. В час дня нам крупно повезло. Привезли одержимого трупоедом. Когтистые пальцы в локоть длиной, острые клыки и дыхание с легким амбре разложения.
Закрепили его на столе, а после по очереди дал практикантам его потрогать. Вышел импровизированный контактный зоопарк. Правда, вместо пушистиков скользкий пупырчатый урод. Но и он развлек молодежь. Им эмоций хватило на неделю вперед, все ходили обсуждали с горящими глазами, как было страшно.
Косте отвел роль старшего брата, он уже полноценно ассистировал, даже изгнал одного демона под моим присмотром. Неуверенный хлюпик ушел на второй план, явив миру горделивого экзорциста. Распушился, как павлин, особенно он был рад покрасоваться перед практикантками.
Судя по тому, как он воркует с Дарьей, скоро родится новая ячейка общества или еще одно разбитое сердце. Как пойдет.
Дни сменяли друг друга, а я и правда начал кайфовать от обучения ребят. Не такие уж они и бестолочи, а даже наоборот. На третьей неделе практики каждый успел изгнать минимум по одному демону. Радовало, что они жадны до знаний. Не нужно по тысяче раз объяснять, просто впитывают каждое слово.
В конце месяца Костя получил мое одобрение и начал работать сольно. Кто ж знал, что за месяц он станет недурственным экзорцистом? Еремеич похвалил и дал внеочередной отгул, на который я забил, так как еще не все практиканты были обучены.
Дома Вераника занималась обустройством детской. Покрасила стены, купила кроватку, начали появляться новые яркие вещи. Стало намного уютнее. Мишке и знакомым о беременности не рассказывали, жена боялась, что сглазят. Мне было смешно от таких предрассудков, но будущей маме вполне можно позволить небольшую тайну.
Тайны позволяют не разбазаривать эмоции, а концентрировать их внутри, смакуя, как с каждым днем становится все теплее на душе. Верка была переполнена надеждами, планами, счастьем. Сейчас сбывалась ее мечта, давняя и заветная.
Пусть ипотека не погашена, если она уйдет в декрет, будет финансово непросто, но если я получу должность главврача, то все станет решаемо. В конце концов, никто мне не запретит ходить в рейды с Мишкой.
Мишка, кстати, сошелся с Алиной, они уже ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ встречаются. Для моего друга цифра просто невероятная. Обычно его бабы не могли продержаться и недели, а тут вон какая любовь, удивительно.
Звали их к себе на ужин. Мишка все допытывался, чего мы так светимся от счастья, стоило немалых трудов не растрепать все. А он, галантный, ухаживал за Алинкой, глаза блестели, сразу видно было, что она ему нравится.
При этом симпатия выглядела обоюдной, не ощущалось, что он лижет землю, по которой она ходила, или она носится за ним. Присутствовала какая-то гармония, заставляющая Мишу держать питона в штанах и не желать все, что движется.
В один из дней я вернулся домой и обнаружил Верку, лежащую клубком на полу. Сердце кольнуло от недобрых мыслей, швырнув рюкзак, подбежал к ней. Лицо искажено болью, тушь размазана по щекам, глаза беспомощно смотрят на меня. Увидев меня, она заревела в голос.
— Вера. Что случилось?
Всхлипы, истеричные завывания, ничего не разобрать. Только агония из страданий.
— Вера, ты меня пугаешь. Что произошло?
Бессвязная речь, невозможно понять ни слова через заикания и плачь.
— Вер, успокойся. Скажи, что случилось?
Она сказала только одно слово, от которого внутри все оборвалось. «Выкидыш».
Я обнял ее и прошептал, что все наладится, что мы попробуем снова, у нас получится. Верил ли я в это? Думаю, нет. Иначе отчего так хотелось выть? Почему было желание что-то разрушить, со всей дури ударить в стену, сбив кулаки до крови. Лишь бы не чувствовать всего этого, лишь бы заглушить душевную боль физической. Разрушением я спасу себя, а Вера? Что делать ей? Сейчас рухнуло все, чего она так желала, любые слова бессмысленны.
Накапал ей успокоительного и уложил спать. Сам отзвонился Еремеичу, предупредив, что на этой неделе не выйду, благо отгулов накопилось порядочно. Главврачу рекомендовал вместо меня в смены поставить Костю, он готов, а я нет.
Услышав мой голос, Еремеич влез в душу так, как только он умеет. Не хотел, но рассказал, что случилось. Он охерел. Понял нашу боль, сказал, чтобы я не волновался, без меня справятся. Велел крепиться, мол, это нелегко, даже в какой-то мере героизм.
Я с ним был согласен, это непосильный подвиг. Подвиг, в котором нужно не расклеиться самому, чтобы Вера могла на меня положиться, и не дать натворить глупостей ей самой.
Пару дней провели дома. Она смотрела в одну точку, практически не ела, даже не разговаривала. На третий день произошел какой-то сдвиг, согласилась съездить за город покормить уток. Гуляли у озера, швыряя земноводным хлеб. Увидев утят, разрыдалась.
В последующие дни места выбирал аккуратнее. Недели нам не хватило, позвонил Еремеичу и взял отпуск еще на семь дней. Посетили психолога, диагностировал депрессию, гений херов. За что только деньги ему заплатили? При этом от этих копаний легче ей не стало.
Посетили могилу ее родителей. Попросила оставить ее одну. Около часа наблюдал издалека, как она сидит и смотрит на их памятники. Уж не знаю, о чем она разговаривала с усопшими, но это помогло. Через пару дней я даже снова увидел ее улыбку, да и ночью она больше не плакала.
К концу моего отпуска Верка вернулась в норму и даже решила выйти на работу. Чудо, что ее не уволили из-за такого длительного отсутствия. Вроде бы все пришло в норму. Днем работа, вечером разговоры за ужином и сериалец в обнимку.
В госпитале дела тоже пошли в гору. Петровича выписали из реанимации, и уже неделю он занимался обучением молодой крови. Костя начал встречаться с практиканткой Дашей, но это, разумеется, секрет, которого «никто не знал».
Честно говоря, вернуться на работу было как бальзам на душу. Здесь ты всегда чем-то
