Исход - Роман Г. Артемьев
Сосредоточившись, «приблизил» Исполнителя и с его помощью расшифровал пришедший пакет данных. Перевел его из понятий чужаков в человеческие, частично с потерей и перевиранием смыслов. Оставшееся могло бы вызвать удивление, если бы я уже не привык. Вопросы по функционированию человеческого общества соседствовали с требованием описать различные способы приготовления яичницы, иерархия псионов и их взаимодействие с обычными людьми по степени важности уступали сведениям о количестве кошачьих выставок. Отвечал на всё, по возможности присоединяя копии своих воспоминаний.
— Долго ещё?
— Решение уже принято, — попробовал я пояснить Монаху. — Они думают, в каком виде его реализовать. Сколько времени им потребуется на выбор наилучшего вектора будущего, сказать сложно. Может, час, может, неделя. Займись чем-нибудь полезным, или пожрать приготовь — ужинать мы в любом случае будем здесь.
— Я в шоке от их действий, — признался китаец, вставая. — Добровольно пустить бывшего врага, чуждое существо с иными моральными ценностями в свой дом…
— У них нет дома. Гнезда — не более чем инструмент исполнения замыслов Высших. Старшие позаботятся, чтобы этот инструмент не пострадал от соседства с псионами.
Монах и Паладин заполнили паузу в переговорах, занявшись приготовлением ужина, а я решил немного прогуляться по окрестностям. Застоялся, хотелось размяться, да и Старший ушел. Если потребуется, он свяжется со мной, но, кажется, им тоже есть, что обсудить узким кругом. Вдалеке, за темной чертой леса, высилась пологая гора, с вершины которой поднимался в небо клубящийся столб черного дыма и пепла. Похоже, вулканическая деятельность на этой планете была более активной по сравнению с Землей — по крайней мере, мне захотелось посмотреть на действующий вулкан в соседнем мире поближе, а заодно оценить опасность, которую он может представлять. Кроме того, чужаки по неизвестной причине старались избегать этого места, а значит, у меня появится шанс немного побыть самим собой, отодвинув на задний план прочие варианты моей многогранной личности.
Дорог здесь не было, но не было и непроходимых зарослей, сквозь которые пришлось бы продираться. Мне о сложности пути не приходилось задумываться — я взлетел. Левитирующий объект заметен издалека, но теперь можно быть уверенным, что хозяева этого места не нападут. Покрытое редким кустарником каменистое плато, чуть присыпанное вулканическим пеплом, быстро превратилось в склон, наполовину состоявший из застывшей лавы. Судя по тому, что в порах пемзы уже успели поселиться лишайники, вулкан был древним. Шорох осыпающихся камней под ногами, резкий запах серы в воздухе. По мере того, как я поднимался над склоном вверх, становилось теплее, а растений вокруг оставалось все меньше. Наконец склон и вовсе превратился в голый буро-серый камень, а мне пришлось окружить себя «Невидимым щитом», чтобы избежать все нараставшего жара.
Жерло этого безымянного вулкана имело около километра в диаметре. Противоположной его стороны не было видно благодаря поднимавшегося из глубин кратера столба жирного дыма и пепла. Где-то там, в глубине, в самой толще горы, плещется раскаленная лава, но вулкан дремлет, не желая беспокоить окружающие равнины потоками всепоглощающей лавы. В отличие от вулкана из подброшенной мне Коробком книги, этот казался вполне мирным и не вселял тревоги.
Опустив руку в карман, я нащупал прохладную поверхность регистратора. Я практически не расставался с амулетом с того самого момента, как получил его из рук Сергачева, и таскать регистратор с собой уже, кажется, стало входить в дурную привычку. Самое время положить этому конец. Размахнувшись, я швырнул плоский артефакт в темную бездну, изрыгавшую в небеса клубы черного дыма. В последний раз блеснув на солнце, регистратор канул в жерло вулкана и бесследно растворился в нем. Достойный конец одной маленькой истории и начало конца другой.
Переговоры между государствами ведутся годами, иногда десятилетиями. Шлифуются формулировки, согласуются позиции, учитываются мнения внутренних группировок или отдельных личностей. Но то — у людей. Нам потребовалось два дня.
С одной стороны, расу Созданных Слуг Высших Правителей, представлял коллективный разум верховной в данном сегменте пространства-времени касты. Коллективный временно, так-то они обычно самостоятельно мыслят. С нашей стороны выступали три наиболее, пожалуй, авторитетных и влиятельных псиона мира, причем предводительствовал ими вообще непонятно кто. Будем самокритичны, с позиции независимого наблюдателя я — какая-то хтоническая тварь, только прикидывающаяся человеком. Или, в последнее время, совсем не прикидывающаяся.
Лгать на нашем уровне практически невозможно. Можно утаить некоторую часть правды или сделать нужный акцент на описании факта, процесса, явления, но попытка предоставить неверную информацию будет мгновенно замечена. И, скорее всего, приведет к разрыву отношений, потому что существо, способное на столь феноменальную глупость, в партнерах держать нельзя.
Отсюда вытекает скорость переговоров. Людям (насколько псионы могут считаться людьми) требовалось пространство для жизни и построения своего общества, чужаки готовы были его предоставить. Взамен они хотели получить возможность изучать нас, смотреть на методики работы со знаками и не только. С точки зрения нужды в ресурсах они превосходят нас… Да, собственно, почти во всём они нас превосходят. У нас нет ничего, что было бы им нужно. Кроме нас самих, нашего мышления, наших идей. Расы, ущербные в силу происхождения, получившие разум в результате эволюции, а не благодаря высочайшей воле Повелителей, обладают одним несомненным достоинством: они нестандартно смотрят на мир. Поэтому их и берегут.
Договор был заключен. Через три дня на континенте, где мы находились, не останется ни одного Гнезда. Другие два континента останутся во владении чужаков, люди получат право приходить туда и вести испытания теоретических разработок с условием неприкосновенности Старших слуг. Иными словами, убивать можно всех, кроме Старших, и не разрушать Гнезд.
Когда я сообщил своим спутникам окончательный вариант договоренности, Монах прикрыл глаза и тяжело вздохнул, а Паладин, поиграв желваками на скулах, признался:
— Я, наверное, буду держаться от них подальше. Понимаю, что другая раса, их мышление не должно быть похоже на наше, но забыть — не смогу.
Многие ветераны не смогут. Поэтому кто-то из них резко откажется приходить в этот мир; другие, наоборот, сочтут своим долгом выстроить здесь форпост, защищающий человечество.
— Давайте думать, что дальше делать будем, — предложил китаец. — У меня-то всё просто — я в Политбюро пойду. А вам к чиновникам обращаться бессмысленно.
— Может, и тебе не стоит? — я даже несколько удивился уверенности Монаха.
— Ну я же не к кому попало пойду, — улыбнулся тот. — У меня всё будет хорошо, не волнуйся. Жаль, конечно, что переход сюда не в Китае расположен… Хотя, может, и не жаль.
— При необходимости можно создать переход в любом месте. Проще рядом с бывшим Гнездом.
— Да? Учту. В общем, я пришлю сюда парочку
