Аномальный наследник. Том 8 - Элиан Тарс
Спустя семь секунд я расслышать размеренный цокот каблуков в отдалении.
Казалось, некоторые гости позабыли, как дышать! Наверное, они сейчас благодарят Богов за то, что те позволили им хоть раз в жизни воочию увидеть лик императора! Это же сколько хвастаться можно теперь своей исключительностью!
И вот, наконец, венценосная чета показалась в дверях!
Хм… Игорь как Игорь. Мало чем отличается от того человека, что я вижу каждый год во время торжественных новогодних выступлений по телевизору. Одет российский император был в белую рубашку и тёмные брюки, но эту «нижнюю» одежду едва ли можно было разглядеть за пышностью тяжёлой горностаевой мантии с наплечниками в виде бычьей головы и солнца. С плеч Его Величества спускалась толстая золотая цепь, на звеньях которой были выгравированы символы разнообразных богов и верований. Черноволосую голову Игоря Рюриковича украшала золотая корона с мощными зубьями.
В правой руке император держал массивный дубовый посох, а левую руку подставил своей супруге в синем парадном платье. Её плечи тоже покрывала мантия, только чуть более изящнее выполненная. Каштановые локоны императрицы были собраны в высокую причёску, которая венчала небольшая корона-тиара. Лицо же её было…
«Не наше», — мелькнула мысль. Хотя занятно, что я — вообще-то принц Александрии по рождению, уже воспринимаю как наше или не наше то, что присуще российской империи.
В общем, императрица выглядела не как жительница Российской империи. И это притом, что я в курсе, что империи проживает много разных народностей… Но в ней чувствовалось что-то совсем чуждое.
Это и не удивительно, ведь Маргарита Рюрикович раньше носила имя Её Высочество Марго Бурбон. Она племянница нынешнего императора Франко-Испании. Чтобы укреплять отношения с другими государствами, Рюриковичи, стараниями Годуновых время от времени брали в жены европейских принцесс. Не так часто, как российских аристократок, разумеется.
Хм… совсем недавно российская империя пошла на сближение с Франко-Испанией, а сейчас те поддерживают британцев.
Отбросив досужие мысли, я ещё раз взглянул на молодую императрицу. Её черты не лишены красоты, осанка гордая. Смотрит на всех величественно. Правда, отчего-то мне кажется, что на дне её глаз можно разглядеть не только высокомерие кровной принцессы, но и радость оттого, что впервые за долгие годы удаётся появиться на публике.
— Рад приветствовать дорогих гостей в своём доме! — не повышая голоса, проговорил император. — Благодарю вас за то, что всеми силами поддерживаете нашу страну. Как и я, служите ей, не жалея своих сил и жизней!
Хм… неплохое начало. Многие бы поверили в искренность его слов. Но мне и раньше сложно было воспринимать Игоря как самостоятельную политическую единицу, а теперь, зная об артефакте, и подавно.
— Сегодня мы собрались с вами по очень важному и радостному поводу! — продолжил император. — Моя милая сестра снова с нами! Матушка, Софья, прошу вас, подойдите!
Он повернулся в нашу сторону и протянул руку.
— Не бойся, я рядом, — шепнул я Соне, отпустил её ладонь и слегка подтолкнул вперёд.
Вдовствующая императрица вполоборота взглянула на дочь, кивнула ей, а затем перевела тоскующий взгляд на сына и с высоко поднятой головой пошла к небольшой сцене.
Соня не отставала от неё ни на шаг. Как же грациозно они смотрятся рядом.
На невысокую сцену вела ступенька. Когда императрица подошла к ней, сын взял её за руку и помог подняться. Затем помог и сестре.
— Я бесконечно рад видеть вас обоих, — произнёс Игорь и крепко обнял мать и сестру.
А затем, когда они встали справа от него, снова обратился к зрителям:
— Проклятье, которое недруги нашей империи шлют на мой род, к счастью, слабо отразилось на моей сестре. Однако нашлись те, кто исказили этот удивительный факт. Мерзкие завистники начали распространять слухи, что Софья — не моя сестра! Это непростительно! Но будьте уверены, что клеветников ещё постигнет божья кара! А пока я намереваюсь развеять любые сомнения и наглядно продемонстрировать, что Софья — Рюрикович по крови. Александр Борисович, — повернулся он к Канцлеру. — Будьте добры. Матушка, прошу тебя провести ритуал.
Канцлер кивнул в сторону правой кулисы, и спустя три секунды на сцену вынесли стол, на котором стоял литой ящик. Рюриковичи расступились, давая возможность слугам поставить стол в центр.
Затем к столу подошла Елизавета Александровна и начала скрупулёзно осматривать ящик. Даже перевернула его и посмотрела на дно.
— Всё верно, матушка, — прокомментировал её действия император. — Дабы избежать возможного искажения результатов, лучшие имперские специалисты вместе с его сиятельством князем Выборгским, проверили артефакты. В этом запечатанном ящике должны лежать Нож чистоты и Чаща истинной крови. Мы не должны дать недругам ни шанса испортить ритуал.
Просто так принести с собой артефакты нам, разумеется, не дали. Но зато мы смогли прийти к компромиссу — утром Антон Иванович Троекуров привёз артефакты в Кремль. При участии обеих сторон их проверили и опечатали.
А молодец Канцлер… Заставил Императора выстроить свою речь в духе, что все меры предосторожности, лишь для того, чтобы никто не положил обычную чашку без волшебных эффектов.
Всё-таки он почти не сомневается в том, что Соня — Рюрикович.
И не помешает её признать…
И такая уверенность всё сильнее настораживает.
Тем временем Елизавета Александровна открыла металлический ящик и достала из него чёрную миску и артефактный нож, давая понять, что всё в порядке.
Император переложил посох в левую руку, а правую протянул над чащей. Его мать, не дрогнув, чиркнула палец сына остриём ножа.
Кровь закапала в чашу.
Игорь отошёл, уступив место Соне.
Когда лезвие ножа почти коснулось пальца моей жены, вдовствующая императрица на миг замерла, поддавшись сомнениям. Тогда и моё сердце сжалось, но…
Соня сама чуть подняла палец, вновь кровь Рюриковичей закапала в чёрную чашу, и в ней тут же вырос частокол из невысоких ледяных пик.
— Софья член императорского рода! По крови! — громко объявил император.
И зал разразился аплодисментами. А первым захлопал Канцлер.
Я тоже хлопал, неотрывно глядя на Соню. Между тем её мать достала из металлического ящика два широких пластыря. В этот момент молодая императрица Маргарита Рюрикович требовательно протянула руку. Она лично заклеила рану своему
