Закат Человечества - Даниил Тихий
Нассу отвлёк один из подчинённых с вопросом о какой-то “седьмой точке” и дождавшись, когда офицер снова сместит внимание на нас, я повторил вопрос:
— Так про какую группу-то речь?
Старый знакомый указал нам на ящики у стен предлагая присесть. Плюхнулся на своё место и поправив рукой чёрные как смоль волосы, выудил из-за рации термос:
— Егорыч, дай стаканчики.
Радист, сидящий чуть поодаль откликнулся на просьбу и через пару секунд по пластиковой таре заструился горячий кофе:
— Группа у меня пропала. — Насса протянул первый стакан Волку и получил благодарственный кивок. — Перед химарём попёрлись цепочку следов проверить и будто назло гадость эта началась. Может схоронились, а может всё. Радейка короткая у них была, но связи с ними нет. И опять же пойди разбери химарь глушит или нет больше радейки.
Принимая из его рук стакан, я спросил:
— А где пропали?
Офицер указал рукой в сторону закрытого свежей кладкой окна, чья стрелковая бойница была перекрыта установленным туда воздушным фильтром:
— Ближе к вокзалу. Точнее не скажу, когда химарь или смерть-ветер приходят мы все посты сворачиваем, и они сидят на консервации пока дурь эта уродская не закончится. Как опорник функционирует только Башня, и та, сами видите, как внизу задраили все щели, так и сидим… наблюдаем.
Волк покрутил пальцем и отправил сообщение:
Спроси у него зачем ему старатели? Может мы справимся, всё равно к белому мосту топать.
Жест Волка не прошёл мимо внимания офицера, и он обратил свой взор на меня.
— Спрашивает, на кой ляд вам старатели?
Насса пожал плечами:
— Следы больно мутные. Непонять, то ли одиночка изменённый, то ли мутант. Пойти одним глазком глянуть что с группой и доложить. У меня приказ личный состав беречь, а там самый край патрульной зоны, не про нашу честь работёнка.
Я отпил глоток кофе:
— Завтра сюда подойдут топтуны от заказчика. Пойдём в жёлтую зону, проверим одном место. На обратном пути поможем.
Остальной наш трёп не заслуживал никакого внимания. Потрындели, приняли на ППК инфу по отпечаткам следов и предположительному маршруту ушедшей группы и отбыли на отдых, предварительно получив с барского плеча пару спальников, естественно во временное пользование.
Уже сидя в углу пустого помещения (весь хлам давно был выброшен, использован для строительства баррикад, а весь этаж старательно выметен) я несколько раз просмотрел всю полученную информацию.
Группа из пяти человек. Шли по стандартной патрульной тропке. Доложили о следах. Получили добро проверить. Дошли почти до края зелёной зоны, когда город начал накрывать химарь…
Последний доклад с ближайшего к потеряшкам опорника зафиксировал их живыми и здоровыми, перебегающими между двух груд обломков, а дальше… тишина. Ни связи, ни контакта, но оно и понятно. Наблюдатель ушёл, спасаясь от химического тумана, а с Башни их было не разглядеть, мешали складки местности и огрызки домов.
Поужинав скудными запасами, сделали поправки по маршруту и упали спать. Оба понимали, что завтра понадобятся все доступные силы.
* * *Утро началось не с кофе.
Где-то за стенами застучал пулемёт и на этаже тут же стало шумно. Народ забегал, засуетился, топоча полы берцами и переговариваясь через рации. Побудка была поздней, после непогоды совершенно неожиданно сквозь прорехи в тучах проглянуло солнце, редкий гость в нашем богом забытом доме.
Всё это мы узнали, поднявшись по лестнице на этаж выше, туда, где окна были незащищёнными от проникновения радиоактивной пыли и вредного, полного химических примесей воздуха.
Один из блокпостов после расконсервации наткнулся на целую стаю мутов, проникших в здание после схода химаря.
Завязался бой.
Где-то на грани слышимости раздались знакомые хлопающие звуки. Это одно из гнёзд пробудилось и полезло на поверхность натыкаясь на минные заграждения на краю зелёной зоны.
Что тут сказать, “сито” очень эффективная мина против низших.
Группа ДП выскочила было из тоннелей под башней на грузовом аэромобиле, но не успев углубиться в руины развернулась и отбыла обратно. Патрульные справились, отбились от мутантов, но блокпост покинули.
Через четверть часа, вереница людей выползла к высотке с той стороны, где случился бой. Им пришлось отрабатывать из пулемёта, и теперь по району началась суета изменённых, которая лишь усилится если вовремя не отойти и подвязаться воевать со всё новыми и новыми тварями, лезущими на звуки боя.
К этому моменту пришли оповещения на ППК. Это топтуны в количестве двух штук подвалили к выходу на поверхность привязавшись к очередной рабочей смене.
Детекторы показывали приемлемое заражение воздуха, но мы всё равно нацепили маски, ибо понимали, что на земле после прошедшего химаря всё гораздо хуже.
Отписались, приказав ждать и преступили к спуску.
Настала пора поработать.
Топтунов забрали минут через пятнадцать. Обычные мужики, личные дела которых не пестрили косяками. Не горемыки из штрафбата, а наёмники — таскалы, имеющие достаточно крепкие яйца (или пустую голову) чтобы согласиться на ходку.
Объяснив порядок движения на марше, осмотрели экипировку и двинулись. К слову, Волк отобрал у одного из топтунов самый настоящий, самодельный револьвер.
Можно было бы, конечно, оставить его мужику в качестве оружия последнего шанса, но не в случае, когда им пользуется неизвестный доходяга. Этот скорее пальнёт не к месту и подставит всю группу.
Мужики во всём отличались друг от друга. Высокий и низкий, отвислые щёки и острые скулы, сальная, грязная одежда и вычищенные до блеска пряжки ремней.
Снег с улиц давно сошёл, а жижа на поверхности снова пришла в движение. По слухам, в яме было всё так же дерьмово, за тем исключением, что концентрация вредных примесей заметно снизилась.
По моим прикидкам должен был пройти ещё как минимум один сезон обильных осадков, чтобы можно было там двигаться без закрытой экипировки.
Мы оказались правы, после химаря вредный фон в руинах был повышен. Шли в общевойсковых защитных костюмах, воняющих резиной и жутко неудобных. Причём у одного их топтунов ОЗК оказался имперским, современным, таким, какого не было даже у Волка, некогда служившего в штурмовом отряде.
Пространство вокруг высотки названной “Башней” было очищенно. Во всём прослеживалась рука человека. Искорёженный транспорт исчез в недрах тоннелей и был переработан в промышленных синтезаторах производственного сектора. Химические двигатели, обгоревший пластик, металлы и краска — всё шло в ход и будучи переработанным, насыщало общину необходимым сырьём.
Я уже видел на многих работягах новые костюмы, выполненные из избытка поступающей в общину синтетики, крепкие и практичные. Пропитанные экранирующим составом и оттого дающие хоть какой-то
