День горящей брони - Макс Алексеевич Глебов

— А как же гравитационная пушка и сканеры, способные обнаруживать наши корабли? Что делать с ними? — вклинился с вопросом координатор.

— В сообщении зонда фигурирует всего одно орудие, причем невысокой мощности. Что же касается сканеров, то они обнаружили зонд только на минимальной дистанции и в условиях, когда он активно использовал генератор помех, причем в нештатном режиме. Землянин прибыл откуда-то с окраины галактики, а там во время Нашествия шли интенсивные сражения с Ордой. Скорее всего, ему или кому-то другому удалось найти уцелевшие артефакты, оставшиеся от этих битв. Наши предки, конечно, проводили зачистку, но что-то могли и пропустить — сил тогда у них оставалось немного. Не думаю, что эти осколки прошлого представляют для нас серьезную опасность, тем более что единственный крейсер аборигенов наверняка сгинет вместе с ними, пытаясь остановить удар кронсов. Так что пусть всё идет, как идет. Если их цивилизация уцелеет и не впадет в дикость и деградацию, значит, они достойны стать частью Протектората. Если же нет, значит, нет. Проблема в любом случае решится сама — нам нужно просто немного подождать.

Рябь аммиачного раствора донесла до Хранителя одобрительный гул — члены Совета любили решения, не требующие от них никаких действий.

— Другие предложение будут? — задал формальный вопрос координатор.

Ответом ему стала тишина.

— Прошу членов Совета огласить свои вердикты.

Золотистое облако аммиачных брызг вновь взметнулось над бассейном и быстро осело.

— Решение принято, — устало произнес Хранитель Равновесия. Этот день выдался очень напряженным, и ему следовало хорошо отдохнуть и расслабиться.

Дачный поселок в 30 километрах от Москвы по Минскому шоссе.

Москва встретила Виктора легким морозом и обильным снегопадом, не прекращавшимся всю неделю. Отец с мамой уехали на дачу и собирались пробыть там до окончания новогодних праздников, и Вершинин решил, что как только удастся вырваться из цепких лап начальства, он сразу отправится к ним. В конце концов, свой отпуск он честно заслужил, а возвращаться в пустую квартиру в Строгино ему совершенно не хотелось.

Родителям он позвонил еще из космоса, сразу после доклада Васнецову. Откладывать этот звонок было нельзя ни в коем случае — потом так замотают, что минуты лишней не выкроишь. У мамы глаза были на мокром месте, но она держалась и рассказывала, какие вкусняшки поставит на стол к приезду сына. А отец обнимал маму и улыбался уголком губ.

— Вот что, сын, — сказал он, услышав от Виктора, что нормально поговорить им, скорее всего, не дадут, — что такое подпрыгивающее от нетерпения начальство, я знаю не хуже тебя, так что можешь не объяснять. Сразу тебя, естественно, не отпустят, но как освободишься, приезжай сюда. Попаримся в баньке, сядем за стол, тогда всё и расскажешь.

— Мам, пап, вы ведь котов любите? — осторожно спросил Виктор.

— Сам знаешь. Маркиз жив-здоров, вон какую пачку наел, — мама нагнулась куда-то вниз и извлекла оттуда рыжего длинношерстного кота с сытой наглой мордой, немедленно уставившейся в камеру.

— Мяу! — возмущенно произнес зверь.

— Мрррр! — неожиданно басовитым голосом ответили ему из динамика планшета, и Виктору в щеку ткнулась тяжелая башка Шерхана, аккуратно отодвигая хозяина и влезая в фокус камеры устройства связи.

— Мряу! — в ужасе завопил Маркиз и немедленно сдернул обратно под стол.

— Это… кто? — слегка ошарашенно спросила мама, потирая небольшую царапину на руке, оставленную поспешно эвакуировавшимся Маркизом.

— Снежный барс по имени Шерхан. Я вас обязательно познакомлю, — улыбнулся Виктор, — и не беспокойтесь, Маркиза он не тронет.

Вырваться к родителям Вершинину удалось только на пятый день, да и то лишь потому, что у начальства появился новый объект для пристального интереса — доктор Теньш.

Виктору дали три дня отпуска со строжайшим приказом утром девятнадцатого вернуться обратно в Москву для участия в совещании у президента, на котором будут присутствовать военные представители стран ОДКБ и НАТО.

А начиналось всё совсем невесело. Сразу после до доклада Виктора о прорыве в Солнечную систему на Земле была объявлена боевая тревога. Позиционные районы противоорбитальной обороны изготовились к отражению удара из космоса, а Вершинин получил приказ немедленно вести транспорты к Земле и сажать их на поверхность. Крейсеру предписывалось занять позицию на высоких орбитах и следить за космическим пространством с помощью своих чувствительных сканеров.

Руководство ОДКБ и НАТО всерьез опасалось, что вслед за крейсером Вершинина в Солнечную систему заявится эскадра Старших, взбешенных прорывом артефактной блокады и уничтожением их корабля. Однако время шло, а противник не появлялся. Состояние полной боевой готовности отменили только через сутки, когда стало более или менее ясно, что ждать больше нечего.

Из десантного бота, совершившего посадку на ВПП Лыткаринского позиционного района ПКО, Виктор вышел в сопровождении Шерхана. Появление ирбиса, независимо вышагивающего рядом с Вершининым, произвело на встречающих неизгладимое впечатление, особенно после того, как, посмотрев на ритуал отдания воинского приветствия, Шерхан плюхнулся на задницу и поднес к своей кошачьей башке правую переднюю лапу, с интересом наблюдая за реакцией совершенно обалдевшего от такой неуставной клоунады генерала Васнецова.

Несколько дней, последовавших за прибытием на Землю, в памяти Виктора отложились фрагментарно. Доклады, поздравления, отчеты… Слишком многое в этой операции было завязано лично на него, и приходилось буквально разрываться, одновременно организуя разгрузку транспортов и отвечая на бесконечные вопросы начальства, инженеров и военных специалистов о назначении тех или иных грузов, военно-политической ситуации в Протекторате и ожидаемых сроках начала вторжения.

Когда, наконец, ему удалось вырваться к родителям, выяснилось, что и здесь новоиспеченного генерал-лейтенанта Вершинина в покое не оставят. Несмотря на вялые попытки Виктора освободиться от плотной опеки, к дому родителей ему пришлось ехать в составе целого кортежа блестящих черным лаком бронированных автомобилей, в небе над которым ненавязчиво барражировали боевые вертолеты.

Васнецов и слышать ничего не хотел о том, что такое окружение, мягко говоря, не способствует встрече сына с родителями в спокойной домашней обстановке.

— Генерал-лейтенант, — устало произнес разведчик в ответ на возражения Виктора, — на данный момент ты являешься единственным человеком на Земле, способным вести в бой тяжелый космический крейсер «Москва». Никакой доктор Теньш, и уж тем более никто из землян