Жребий некроманта 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

В общем, я преизрядно потратился и загрустил. А ближе к вечеру попрощался с завистливо глядящим на меня Шуриком и с предвкушением отправился в кинотеатр.

Насколько мне известно, это уже был то ли второй, то ли третий кинотеатр в столице. И его открытие не перенесли, хотя завтра война. Поэтому возле новенького нежно-кремового здания с белыми колоннами и широкой парадной лестницей собралась приличная толпа. В основном она состояла из молодых аристократов обоих полов. Все они пришли сюда, дабы посмотреть чёрно-белый, немой фильм.

Княжна же ещё не прибыла к кинотеатру. Мы договорились с ней встретиться возле левого угла здания. Я встал подле него и с опаской покосился на двускатную крышу. На ней угрожающе висели сосульки, намекая, что я могу и не дожить до эпичной битвы с нежитью. Поэтому мне пришлось благоразумно отойти чуть в сторону. Отсюда я стал с любопытством глазеть на дворян. А те шли мимо меня и вливались в толпу, которая колыхалась подле ступеней кинотеатр. Внутрь пока никого не пускали.

И тут вдруг моих ушей коснулся противный голос, от которого у меня сразу же заломило зубы:

— Какая неожиданная встреча, сударь.

— Согласен, сударыня, барон, — недружелюбно произнёс я и нехотя кивнул сияющей Столетовой и Шмиду.

Лидия с её костлявым лицом и тонким носом была похожа на Шапокляк в лисьей шубе. А барон — больше напоминал бледную высокомерную поганку, принявшую вид белобрысого торчка.

— Вы кого-то ждёте, Иван? — ласково пропела девушка, нацепив приторную улыбку. — Лишний билет? Право слово, я не думаю, что вам стоит надеяться на него. Ступайте лучше домой… то есть в общежитие.

— Любезная сударыня, я думаю, что Иван и сам в силах решить, что ему делать, — холодно заявила только что подошедшая Корсакова и по-хозяйски взяла меня под руку.

Глаза Анастасии казались двумя озёрами раздражения, а крылья носа яростно трепетали. Даже мне захотелось пугливо отойти от неё. А уж Столетова и вовсе — пошла лихорадочными пятнами, неуклюже сделала реверанс и заискивающе проблеяла:

— Здравствуйте, ваша светлость. Вы так неожиданно появились.

— Моё почтение, княжна, — торопливо поклонился Шмид, стараясь выглядеть суровым мужиком, а не растерянным подростком с предательски бегающими глазками. — Я искренне рад видеть вас, но, к сожалению, мне и моей спутнице придётся покинуть вас.

— Куда же вы так торопитесь, барон? Хотите лучше подготовиться к завтрашнему походу армии? Вы записались добровольцем? — картинно восхищённо выдала Анастасия и приоткрыла ротик.

— Э-э-э… нет, ваша светлость, — совсем скис Шмид. — Ежели вы не знаете, то я — единственный наследник рода, так что мне нельзя в армию, из-за чего я несказанно расстроен.

— О, мы вам верим барон, — включился я в игру, сделав голос максимально фальшивым. — Всего вам доброго. Я привезу вам с фронта парочку сувениров.

— Почту за честь, — вяло промямлил парень и вместе со Столетовой торопливо свалил, громыхая костями.

Как только они отошли, княжна повернулась ко мне, облила негодующим взглядом и прошипела, точно змея:

— Почему вы сами, Иван, достойно не ответили на выпады этой худосочной кикиморы?

— Не успел, ваша светлость, — улыбнулся я. — Да и мне как-то не с руки воевать с дамами.

— А в прошлый раз вы весьма настойчиво сражались за позу сверху, — ехидно прошептала мне в самое ухо девушка, опалив горячим дыханием.

— То другое, — просипел я, ощутив, как у меня в зобу дыхание спёрло.

Анастасия ничего мне не ответила. Лишь игриво улыбнулась глазами и потащила меня к дверям кинотеатра.

Мы нагло рассекли толпу, слыша позади себя возмущённые шепотки, а затем под ещё более возмущённый ропот нас пустили в здание. И мы одними из первых заняли места в зале.

Кресла оказались довольно мягкими. А вскоре начавшийся фильм напоминал комедии с Чарли Чаплином. Зал сотрясали приступы сдержанного смеха. Ведь тут всё-таки собрались аристократы, а не простолюдины, которые хохочут так, что аж зубы вылетают.

А когда фильм закончился — народ без суеты и толкотни потянулся к выходу из кинотеатра. Княжна шла рядом со мной и восторженно отзывалась о киноленте. А чуть впереди нас важно вышагивал… кто бы вы думали? Павел Белозеров. Сегодня был прям вечер встреч.

Белозеров скучающим тоном рассказывал своему прыщавому товарищу лет семнадцати, что фильм показался ему совсем не ахти. И в какой-то момент Павел обернулся, заметил нас с княжной и резко замолчал, будто язык прикусил. Корсакову он наградил сдержанно-яростным взглядом, а на меня посмотрел точно на преизрядно опостылевшую занозу в заднице. Я даже сперва растерялся. Чего это он? Раньше Белозеров никогда так явно не демонстрировал своего отношения ко мне. Сейчас же он ясно дал понять, как ко мне относится. Почему? Хм, кажется, у меня есть ответ на этот вопрос. Похоже, его всё-таки стали бесить сравнения со мной, ведь мы два сильнейших некроманта на курсе, и нас постоянно сравнивают. Но он-то — элита аристократии, белая кость. А я — дворянин из какого-то села. Вот парнишка и начал злиться. Да ещё как…

Белозеров вдруг нарочито громко сказал своему другу:

— Милейший Фёдор, пойдёмте скорее отсюда. Тут стало пахнуть чернью и завистниками.

Его товарищ понимающе оскалился, пренебрежительно посмотрев на меня. И вместе с Павлом энергично двинулся к автомобилю, возле коего вышколено стоял личный шофер семьи Белозеровых.

Корсакова же с неожиданной ненавистью полушепотом бросила вслед Павлу:

— Надутый индюк. А ведь когда-то мой папенька хотел, чтобы я сочеталась браком с этим надменным остолопом. Благо, политические взгляды князя Белозерова разошлись с устремлениями моего отца. Иначе быть бы мне несчастной женой.

— Бог миловал, — поддакнул я, отметив новый факт биографии Анастасии. Почему-то она упомянула его именно сейчас. Возможно, Белозеровы и Корсаковы перешли в откровенную конфронтацию? Уж больно явно Павел и Анастасия выразили нелюбовь друг к другу. И если я чернь, то кто тогда завистник? Корсакова?

Между тем княжна тихонько, с прозрачным намёком произнесла, повиснув на моей руке:

— Иван, как вы смотрите на то, чтобы провести вместе остаток вечера?

— Сугубо положительно, ваша светлость, — с улыбкой ответил я, заметив в глазах девушки похотливый огонёк.

Глава 22

Мы с княжной предались страстным любовным утехам в гостинице средней руки, дабы быть подальше от любопытных взоров аристократов. Всё-таки в местном дворянском обществе интимная близость до свадьбы совсем не поощрялась. Так что мне и Анастасии в будущем придётся скрывать от посторонних глаз наши секс-марафоны.

На этот раз плотские утехи продлились около двух часов, после чего я мокрый как мышь облобызал ручку разомлевшей девушкой и довольный собой отправился в общежитие. А уже из неё я позвонил Лёхе и сказал ему, что утром мне нужны кошачьи головы. Тот клятвенно заверил меня, что успеет забрать их. На этом мы попрощались. И я отправился в свою мягенькую кровать, в которой беспробудно продрыхнуть часов до семи.

Утром я плотно позавтракал и был чуть не раздавлен в крепких братских объятиях погрустневшего Санька. А потом и подъехавший Алёшка сердечно прижал меня к груди, отдал потеплевшие кошачьи головы и, расчувствовавшись, простил долг. Даже комендантша прибежала проводить меня. Она перекрестила меня и помахала вслед платочком, пока я вместе с братьями корячил к дороге мой походный сундук.

Извозчик же, добрая душа, не взял с меня денег, когда узнал, что я еду к интенданту. А уже у последнего, в числе прочих добровольцев-некромантов, я получил зимнюю шапку с двухглавым медным орлом и чёрную шерстяную шинель с железными пуговицами и знаками различия, говорившими о том, что я младший маг от артиллерии.

Я сразу же быстро напялил на себя обновки и, невольно пытаясь печатать шаг, вышел из здания, чувствуя, что грубая шерсть шинели раздражает мою нежную шею. Рука сама собой потянулась потереть её. Но тут мне дорогу заступил высокий пожилой мужчина, облачённый в такую же шинель, как у меня. Но его эполеты гордо гласили о том, что он — старший маг от артиллерии.