Владимир Бочкин - Проект "Психея" (СИ)

      В кабинете директора сидели только руководители подразделений и уволенный Аскольд.

     - Что ж, господа хорошие, - сказал директор. – Вляпались мы, по самое не могу. Психея поймана, но сам объект сбежал. Пора решать, что делать дальше.

     Адам Петрович пожал плечами и откинулся на стуле.

      - По-моему, никакой проблемы нет. Главное – Психея, а сам объект – обычный человек. Если он жив, конечно, в чём я сильно сомневаюсь. Никто его не видел. Он утонул, это факт. Но даже если предположить, что он жив, что он может сделать? Расскажет о Психее? Но кто ему поверит! Притом, никто из журналистов не осмелится печатать такие вещи без разрешения сверху. А доказательств у него никаких. Его уже объявили в розыск. Он же не вор в законе, бегать и прятаться не умеет. Что он сделает? Он либо кормит рыб, либо его поймают через пару дней. Людей поопытней ловили.

      - Чего качаешь головой, Рюрик? – спросил директор. – Вполне разумные доводы.

      Рюрик покивал. Низкий, сильный, но негромкий голос наполнил комнату.

      - Разумные. Но есть две проблемы. Утопленники всплывают, а его тело так и не нашли. Значит, правильнее предположить, что он жив. Во-вторых, этот парень попробовал крови. А пожар в Яргыле показывает, что он пойдёт на всё. Не стоит относиться к нему как раньше. Теперь это не безобидный учитель. Это до крайности испуганный и обозлённый убийца. Более того. Он почувствовал силу и уже никогда не будет прежним. Теперь он человек силы и будет действовать соответственно.

      Адам Петрович нахмурился и развёл руки.

      - Рюрик, ты говоришь загадками.

      - Никаких загадок. Я хочу сказать, что этот парень будет мстить.

      - Что! – Чаграй повёл широкими плечами, и его грудь колыхнулась от смешка. – И что он сделает? Не смешите людей. Наша база для него теперь кошмар на всю жизнь. Адам Петрович прав, нужно ждать, пока его поймают.

      - Он уже один раз вернулся, - вмешался Аскольд, и присутствующие посмотрели на него с лёгким недоумением, словно не понимая, что он здесь делает. Даже директор. Но бывшего начальника охраны это не смутило. – Вернулся, хотя мог уйти. Вернулся, чтобы отомстить Диру. Человек, который поступает таким образом, будет так поступать и впредь.  

      - Рюрик? – директор взглянул на боевика.

      Седой смотрел только на директора.

      - Он вернётся.

      - Бред! – покачал головой Чаграй, снял очки и начал протирать стёкла полой белого халата. – Даже если он захочет вернуться, что он сделает? Он не солдат. Почти всех людей убила Психея. А сам он обычный штатский. Что он может сделать против опытных бойцов! Разве не так?

      Рюрик покачал головой.

      - Не так. Этот тип теперь на войне, а это меняет людей. И не зацикливайтесь, что он всего лишь учитель. Вы своих предков помните? Я своих помню. Мой дед ушёл на войну семнадцатилетним юнцом. Дошёл от Москвы до Праги, где и сгинул. Но по дороге успел мою мать заделать. А отец руководил отрядом диверсантов, которые работали в тылу у немцев. Пускали поезда под откос, собирали разведданные, убивали высокопоставленных фрицев. До войны был обычным студентом, учился на философа. А прадед был до революции бухгалтером, а во время революции столько людей порешил, никакой водкой отмыть не мог. Решительный человек быстро учится убивать. А пуля одинаково опасна для всех. 

      - Так, – директор снял очки и потёр глаза пальцами. Надел очки обратно. – Какие предложения?

      Обвёл взглядом молчаливых людей.

      - Адам Петрович?

     Начальник зелёного сектора сцепил ладони на коленях.

     - Уничтожить эту Психею. Она слишком опасна. Её использовали для массовых убийств. Конечно, сама она тупая, но привычки вредные.

     - Убить, убить, вам лишь бы убить, - сказал Чаграй. – Изучать надо.

     - Доизучались уже до побега и большой резни. Яргыль наполовину выгорел! Хорошо, пожарные расторопные оказались. Слетайте, посмотрите.

      Чаграй повернулся к Инне Сергеевне. Она пожала плечами.

      - Да как хотите.

      У директора кольнуло в сердце. Чаграй и блондинка были самые зверские и неутомимые исследователи базы. Буквально горели на работе, днями и ночами.

      «Вот и перегорели» - шепнул голосок в голове. И это более серьёзная проблема, чем сбежавший объект. «Надо было насильно в отпуска гонять». 

      - Нельзя, - сказал Аскольд. – Сейчас у него есть цель. А так, он совсем с катушек слетит.

     - Рюрик?

     Седой поджал губы, нахмурился на несколько секунд и сказал.

     - Он придёт за своей душой. За девчонкой. За самоуважением. Неважно. Главное – придёт. Сейчас нужно одно – не делать резких движений. Уже наделали на десять лет вперёд. Мы играем с вещами, о которых ничего не знаем. Бойцы не могут воевать на равных с призраком.

      - Но именно так наука движется вперёд, - сказал Адам Петрович. – Методом проб и ошибок.

      - Никто не спорит. Но свой лимит ошибок мы уже исчерпали. Мы не знаем, как работает эта фиговина. Не знаем, какие последствия будет иметь аннигиляция души при живом носителе. Предлагаю пока заморозить эту тему. Пусть Доктор изучает душу, получает информацию. Это именно то, что нужно сейчас. Информация.

      Чаграй приподнял густые чёрные брови и взглянул на седого.

       - Ради разнообразия, начальник охраны рассуждает не как варвар.

       Закрылась дверь за учёными и Аскольдом, которые потопали к лифтам. Директорский пока не починили. Остался Рюрик. В кабинете повисло молчание. Наконец директор сказал.

       - Не хочешь сказать что-нибудь типа: Я же говорил, что нужно послать меня.

       Рюрик улыбнулся.

       - Я дорожу своим креслом.

       Директор слабо улыбнулся в ответ.

       - Разумно. А теперь давай думать, как зачистить историю с городом.

       - А это вообще не наши проблемы, - сказал Рюрик.

       - В смысле?

      - Всё очень просто. Дело было так. Группа Дира уходила на задание в город по поиску пособников чистюль, которые перед этим устроили погром на базе. Но тут в городе начался пожар. И наши сотрудники с риском для жизни помогали спасать людей. Жертвуя собой, свидетели есть. К несчастью, в одном из домов произошёл взрыв газа, и часть людей погибла, во главе с начальником. Невосполнимая утрата. Наши соболезнования.

      Директор улыбался.

      - Почему ты ещё не президент?

      Рюрик приподнял уголки губ.

      - Я подумаю над этим.

      - А теперь между нами. Что будет делать этот сопляк на самом деле?

      Начальник охраны потёр подбородок.

      - Наш первый человек прав в одном. Этот тип, если жив, остался без денег, без документов. Он не умеет прятаться и скрываться. И заработать своим французским тоже не сможет. Если он остался в тайге, скоро умрёт. А если добрался до людей, будет делать то, что у него хорошо получалось последние дни.

     Директор спросил, хотя знал ответ.

     - Что именно?

      Рюрик посмотрел в глаза директору.

      - Он будет убивать.

      Я медленно спустился по трапу. Обернулся у земли, чтобы помахать рукой, но никто уже не смотрел в мою сторону. Я опустил руку и пошёл прочь.

      В этом порту есть краны и большие ангары. Рабочие неторопливо суетятся и вежливо ругаются.

     На мне брюки, которые я получил от вертолётчика. Старые ботинки, футболка, которые дали  моряки. И ещё острая щетина, уже моя. Я немного отъелся за три последних дня и уже не выгляжу таким пугалом, но всё равно, одежда болтается как на пугале. Больше ничего. Денег нет. Документов нет. Одно хорошо, я мало отличаюсь от рабочих вокруг. Да и в городе не буду привлекать особого внимания. Здесь должны привыкнуть к виду работяг.   

      Полуденное солнце печёт голову. Светло-голубое небо струится наверху. Я бродил по городу, дышал городским воздухом, и мне теснило грудь. Никогда раньше не замечал, как трудно дышать в городе. Спустя час я нашёл автовокзал. На окраине, левее порта. Побродил вокруг, но полицейских не заметил. Придётся действовать сейчас. К вечеру они обязательно выползут.

      Автовокзал небольшой, но новенький. Однако большинство автобусов старые. Нужно добыть немного денег и стараться избегать полиции. Один хороший вопрос. Как можно добыть денег на проезд?

      Автобус средних лет, с пыльными шторками и потёртыми сидениями. Заполнен едва наполовину. Пассажиры всё ещё ёрзали на местах. Утрясались в новую реальность. Быстрые взгляды, все безошибочно узнали во мне просителя, и тут же отвернулись, кроме парочки добрых женщин, которые готовы были послушать про мои злоключения.      

      - Жё нэ манж па си жюр, - я старательно коверкал слова и произношение. Несколько человек возрастом постарше узнали знаменитую фразу из фильма и невольно улыбнулись, но один из пассажиров сморщился. Крупный пузатый парень.