Пол Андерсон - День, когда они возвратились
Я могу поверить по крайней мере в часть сказанного Джааном: хотя искусственное усиление телепатических способностей и передача мозговых волн не по силам терранской науке, я читал о таких экспериментах, — в прошлом, когда терранская наука была менее консервативной, чем сейчас. Такая технология не очень далека от современного уровня наших возможностей: она в большей мере зависит от инженерных разработок, чем от научного поиска.
Конечно, это ерунда по сравнению с записью индивидуальности в целом и с наложением записи на нервную систему представителя совершенно другого вида…»
— Ну вот, — сказал Айвар вслух, — если ты с помощью артефакта, предназначенного для совсем других организмов, можешь читать мысли в радиусе нескольких сотен метров, то наверняка существо, одаренное телепатически, может делать это и на большем расстоянии.
— В наших краях нет негуманоидов, — сказал Иаков.
— За исключением Эранната, — напомнил Айвар. Не дрогнуло ли лицо старика? Не поморщился ли Джаан?
— Ах да, — согласился главнокомандующий. — Временное исключение. Но все равно — ни в Арене, ни в городе нет представителей другого разумного вида.
— Это могут быть и люди-мутанты, целенаправленно созданные и заброшенные сюда. — Айвар пожал плечами. — А может быть, телепатия тут совсем ни при чем: какой-нибудь маленький приборчик, который не обнаруживается детекторами. Повторяю: вы, вероятно, не представляете себе в полной мере, какое разнообразие технологий существует на тысячах планет Империи. Да за этим никто и не может уследить. Терране вполне способны привезти для нас какой-нибудь сюрприз с другого конца Империи. — Айвар вздохнул. — Или… пожалуйста, можете считать меня параноиком, а этот наш полет — ненужной предосторожностью. Возможно, в этом вы окажетесь правы. Но дело в том, что я должен принять решение, которое касается не только лично меня, но и всего нашего общества, и я буду чувствовать себя спокойнее, если смогу обсудить его с вами вдали даже от воображаемых подслушивающих устройств.
«Вроде того, которое может находиться внутри Маунт Хронос. Но кто бы или что бы там ни крылось, наверное, последние часы мои мысли не прослушивались — иначе подозрения, возникшие у меня после Таниного письма, уже привели бы к аресту», — подумал Айвар.
Джаан проницательно посмотрел на него:
— Не возвращение ли нашей делегации из Нового Рима навело тебя на такие мысли? — Айвар энергично закивал. — Письмо, которое ты получил от своей невесты…
— Я уничтожил его, — сказал Айвар, понимая, что скрыть это не удастся, если его попросят показать письмо. — Там были очень личные вещи. — Его спутники не удивились: так поступил бы любой северянин. — Однако, как вы понимаете, там было и другое: она сообщает о своих связях с освободительным движением. Татьяна пишет, что мое письмо, а также разговор с вашим офицером убедили ее, что наши интересы совпадают — и вы, и мы хотим сбросить узду Империи.
— И теперь ты хочешь узнать подробности, — сказал Иаков.
Айвар снова кивнул:
— Конечно, сэр. Особенно учитывая, что комиссар Десаи, похоже, согласится с вашим планом. А это значит, что здесь появятся терране — обсуждать меры, необходимые для экономического развития здешних краев. Что это может дать делу освобождения?
— Я же объяснял, — терпеливо сказал Джаан. — Это план Каруита, он имеет дальний прицел: при помощи оружия нам свои проблемы не решить. Стоит выступить прежде, чем все будет готово, и Империя раздавит нас, как стаф песчаную блоху.
План Каруита…
Флиттер пересек море Орка и сельскохозяйственные угодья на его южном берегу и теперь летел над пустыней, по сравнению с которой Кошмар Айронленда показался бы цветущим садом. Источенные эрозией скалы поднимались над пепельно-серыми дюнами; пыль струилась и свивалась в воронки вихрей. Айвар заметил тонкие, как водоросли, кости морского чудища, обглоданные ненасытным ветром пустыни, — единственный признак того, что здесь когда-то существовала жизнь. Вергилий висел низко над горизонтом, свирепо сверкая сквозь пелену песка, завывания ветра усиливались.
— Это кажется нереальным… Идея чересчур хитро закручена. Способен ли разум негуманоида так глубоко проникнуть в человеческий характер? — с беспокойством спросил Айвар.
— Не забывай, благодаря мне он наполовину человек, — ответил Джаан. — Да и миллионолетняя история многому его научила. Человек не так уж уникален среди других мыслящих существ. Каруит видит сходство между расами, которого мы не замечаем.
— Мне тоже не хватает терпения так долго ждать результатов, — вздохнул Иаков. — Так хотелось бы увидеть нашу землю свободной, но едва ли я доживу… Однако Каруит прав. Мы должны хорошо подготовиться, связаться со всеми энейцами, чтобы, когда придет день, все поднялись разом.
— Развитие торговли как раз для этого и нужно, — подтвердил Джаан. — Орканцы будут путешествовать по всей планете, будут встречаться с разными народами, будут зажигать в них огонь веры. О, мы не станем рассылать проповедников: торговцы должны просто заключать сделки и говорить с людьми. Но в разговоре они неизбежно коснутся того, что происходит у нас, это вызовет интерес, и северяне, тинераны, речной народ станут приглашать друзей послушать чужестранца.
— Да, я обо всем этом слышал, — сказал Айвар, — но мне многое остается непонятным. Ведь вы же не ожидаете массового обращения в орканскую веру? Уверяю вас, это невозможно. Сложившиеся на Энее культуры слишком привержены собственным верованиям — мировым религиям, язычеству, космогнозису, культу предков.
— Конечно, — мягко ответил Джаан. — Но разве ты не понимаешь, Наследник, что тут главное — убежденность? Орканцы своими наставлениями и личным примером заставят всех энейцев удвоить рвение. И ведь ничто в моих словах не противоречит основным догматам их веры — какова бы она ни была. Скорее уж возвращение Старейших — это исполнение всех надежд, хотя они у каждого свои.
— Я знаю, я знаю. Прости меня, но я скептик от природы. Впрочем, это ничего не значит. Думаю, что такой план не принесет вреда, а может быть, как ты говоришь, и послужит поддержанию духа энейцев. Но какая роль отводится мне? Что должен делать я все это время?
— В не очень отдаленном будущем, — вступил в разговор Иаков, — ты поднимешь знамя борьбы за независимость. Сначала, правда, нужно все подготовить: не годится рисковать тем, что тебя могут сразу же схватить враги. Скорее всего, тебе предстоит провести годы вдали от Энея: то ли возглавляя партизан на Дидоне, то ли посещая другие планеты в поисках поддержки.
Айвар собрался с духом и спросил:
— Например, Ифри?
— Н-ну… да, — Иаков колебался долю секунды. — Да, мы могли бы получить помощь Сферы, но только не для маленькой кучки бунтовщиков, а позже, когда наша победа станет более вероятной. — Иаков наклонился вперед. — Для начала, если говорить откровенно, тебе следует играть роль овода: ты должен будешь отвлечь внимание Империи от путешествий орканцев по планете. Тебе не следует рассчитывать на большее, по крайней мере в течение ближайших лет.
— Не знаю… — сказал Айвар со всем упрямством, которое смог заставить себя проявить. — Мы могли бы получить тайную помощь от Ифри и раньше, возможно, совсем скоро. Некоторые намеки, которые вырвались у Эранната… — Айвар выпрямился на своем сиденье. — Почему бы не поговорить с ним прямо сейчас?
Джаан отвел глаза. Айвару ответил Иаков:
— Боюсь, что это невозможно в настоящий момент, Наследник.
— Почему? Где он?
Иаков придал лицу выражение суровости.
— Ты же сам беспокоился о том, что враги могут нас подслушать. Чего ты не знаешь, о том ты не можешь проговориться. Я настаиваю, чтобы ты не проявлял любопытства в этом вопросе.
Айвар почувствовал ледяной озноб, как будто ветер, завывавший снаружи, ворвался внутрь флиттера. Надо убедительно разыграть покладистость и спокойствие…
— Ладно.
— Пожалуй, пора возвращаться, — сказал Иаков. — Скоро стемнеет.
Он потянулся к панели управления и развернул флиттер. Сумерки уже заполняли кабину: буря приближалась. Айвар был рад тому, что темнота скрывает его лицо. Но сердце его колотилось так громко, что едва ли шум ветра мог заглушить его стук… Он медленно произнес:
— Ты знаешь, Джаан, есть одна вещь, о которой я никогда ничего не слышал. Как выглядят Старейшие?
— Какое это имеет значение? — был ответ. — Они скорее разум, чем тело. Да и их Единство включает представителей разных видов. Вспомни о дидонцах. В конце концов все расы объединятся воедино.
— Угу. Но все равно, мне любопытно. Как выглядело то тело, интеллект которого записан машиной?
— Э-э… ну…
— Давай. Может быть, орканцы в своем неприятии изображений человека и не спрашивали тебя об этом. Но другие энейцы не такие, уверяю тебя, приятель. Они спросят. Так почему бы не рассказать мне?
