Николай Батин - Атака
Ланселот справедливо полагал, что скала только с виду кажется монолитом, внутри же должна изобиловать многочисленными пустотами.
Тридцатитысячетонный удар от одновременного залпа трех онагров сотряс скалу до основания, вызвав мощный камнепад. Оползень вскрыл внутренности замка с той стороны, откуда были произведены выстрелы.
Остальное было делом техники.
Хозяев всех трех замков взяли живыми, арестовали за неподчинение власти короля и отправили на суд Нода IV. Наблюдатели были в полнейшем восхищении от действий штурмовых отрядов.
Весть о почти мгновенном взятии трех мощнейших замков и аресте их хозяев молниеносно пронеслась по стране, после чего вопрос укрепления центральной власти был решен.
Лонния представляла собой большое, но рыхлое государство с множеством враждующих между собой княжеств. Князья, не имея никакой возможности, да и особого желания противостоять армии союза, хотя и без особого восторга, но подписали союзный договор. В конце концов, они понимали, что цзуны подобных условий не предложат.
Гарт, Баския и Бруневия сами прислали послов с просьбами о вступлении в союз.
До сих пор расширение союза шло в южном, западном и северном направлениях. К востоку между союзом и цзунами лежало большое государство бакстов и ольмедов. Скорее, не государство даже, а племенной союз, население которого вело полукочевой образ жизни. До последнего времени баксты и ольмеги послов о вступлении в союз не слали. Будучи по образу жизни ближе к цзунам, они рассчитывали, что те предложат им присоединиться к ним.
Но в один из дней все изменилось. Страннику доложили о прибытии послов от бакстов и ольмедов. Колоритные кочевники вошли в штабную палатку.
— Кназ! Прими нас в ваш союз! — с места в карьер начал переводить толмач. — Черная смерть идет с востока. Даже сама степь умирает там, где ступает нога цзуна. Они убивают все живое и сжигают все неживое. Они не щадят ни женщин, ни детей. Наши восточные улусы уже в огне. У нас есть золото, скот, кони. Мы отдадим все. Мы будем все время охранять границы союза. Но только окажите нам сейчас помощь.
— Ждите, — сказал Странник послам. — Будет созван большой совет.
…Через десять дней собрались правители всех союзных государств.
— Время схватки с цзунами пришло, — начал Странник. Мне хотелось бы, чтобы на этом этапе все вы находились в войсках и подбадривали своих воинов. Это дополнительный шанс, а в борьбе с цзунами нужно использовать все шансы.
— О чем тут говорить? Нужно драться — значит, будем драться. Расскажи нам, как ты планируешь начинать…
Глава девятая
Со всех сторон в армию втягивались последние пополнения. Их, как не прошедших переподготовку, направляли в резервный корпус.
Из Амазонии прибыла принцесса Кадур со своими гвардейцами и последним пополнением. Детей оставили на попечение пожилых женщин.
Союзные кочевники вели разведку за продвижением цзунов и по возможности сдерживали их напор. Женщин и детей они отправили на территорию союза, где над ними взяли шефство амазонки.
Определив расположение главных сил наступающего первого эшелона цзунов, Странник бросил против них все пятьдесят тысяч своей переобученной кавалерии, сам возглавив атаку тяжелой конницы, и в страшном встречном сражении опрокинул передовой вал цзунов. К преследованию он подключил и кавалерию резерва, не прошедшую переподготовки. Только гвардейский конный полк под командованием Роэны не был задействован в этом ударе. Тяжелую кавалерию Странник после наметившегося успеха сразу отвел назад, но сам все время оставался на острие атаки.
Охваченных ужасом цзунов гнали по степи и безжалостно рубили до тех пор, пока по нарастающему сопротивлению Странник не понял, что они встретились с подходящим вторым эшелоном. Он скомандовал немедленный отход.
Цзуны потеряли только убитыми около двухсот тысяч человек. Союзная кавалерия — пять тысяч, причем, в основном, из состава резервного корпуса, увлекшихся преследованием и не отошедших вовремя назад.
Начавшуюся было эйфорию по поводу победы Странник жестко пресек:
— Не обольщайтесь, это еще не победа, — сказал он собравшимся вечером на пир правителям. — Сегодня мы дрались не с основными силами цзунов, а всего лишь с их разведкой. Главная битва впереди. Хотя всыпали им и неплохо.
Цзуны остановились, подтягивая резервы. Сан Саныч сообщил, что их не менее двух миллионов. Обе стороны прощупывали силы друг друга, и все пока ограничивалось мелкими стычками разъездов.
Очевидно, несколько человек при первой схватке попали в плен и под пытками рассказали все, что знали об армии союза. Оценив, что количественно они вдесятеро превосходят противника, цзуны успокоились. Допустить мысль, что они как воины могут хоть в чем-то уступать противнику, они просто не могли. Почти поголовную гибель первого эшелона они списали на внезапность атаки и беспечность командира головной орды. Теперь они были намерены навалиться всерьез.
Начали они на пятый день после первого сражения. Очевидно, количество и вид трупов соплеменников, оклеванных птицами, несколько умерили их самомнение, потому, что начали они как-то вяло. Но постепенно боевой дух взыграл, и вот они уже с дикими воплями кинулись на бакстов и ольмедов, осуществлявших прикрытие основных сил. Те поспешно отошли, помня строгие инструкции Странника. И вот от топота сотен тысяч копыт застонала земля.
Силы союзной армии стояли фронтом шириной пять километров. Здесь был стодвадцатитысячный корпус тяжелой пехоты, не участвовавший в сражении пять дней назад. Командовал им Аттир Бранг. Фланги корпуса опирались на овраги и лесополосы, прикрытые стотысячным корпусом резервной кавалерии под общим командованием принцессы Кадур, причем левым флангом командовал генерал Гурам. Основная кавалерия была укрыта в тылу. Здесь же, в тылу, находились Странник со всеми оперативниками и главы союзных государств. Правители рвались занять места в рядах пехоты, на что Странник резонно заметил им, что там они будут только мешать, поскольку не прошли обучения, а вот в кавалерийской атаке поучаствуют непременно.
Цзуны направили основной удар прямо на центр вражеского строя. На это и был расчет. Когда до первой шеренги оставалось всего метров двести, вдруг прямо перед шеренгой зашевелилась земля, откинулись маскировочные щиты, и перед изумленными кочевниками появилась цепочка невиданных доселе машин. Их назначение тут же стало понятно. Одновременно по команде машины стремительно взмахнули гигантскими лапами, и на передовые сотни цзунов обрушился град камней и металла, скашивая и коней, и всадников.
Залп онагров унес жизни десятков тысяч нападавших. Живых цзунов на четыреста метров вперед по фронту практически не осталось. Но сзади подкатывали все новые и новые сотни, устремляясь вперед.
Онагры раз за разом выплевывали свою жуткую жвачку, едва успевая производить перезарядку. Вот уже вал мертвых тел образовался перед строем пехотинцев, а им все еще не довелось принять участия в сражении.
Заряды у онагров закончились. Но с фронта цзуны больше атаковать не могли. Ни кони, ни люди не могли быстро преодолеть огромную массу мертвых и агонизирующих тел. Не менее ста тысяч человек и столько же лошадей лежало на поле, разделяя противников. Последовал приказ, и цзуны начали обтекать строй союзных войск с флангов. Здесь они столкнулись со спешившимися кавалеристами резервного корпуса, которые, укрываясь в оврагах и за деревьями, встретили их градом стрел из луков и арбалетов. Цзуны не стали с ними связываться, оставив на закуску. Они спешили ударить в тыл основным силам противника. Обогнув, наконец, овраги, они вновь увидели врага и устремились к нему, сотрясая воздух жуткими воплями.
Вдруг цзуны увидели, как ряды противника дрогнули, съежились, и перед глазами изумленных нападавших вместо стройных шеренг появились странные металлические черепахо — ежи. Они встретили накатывающийся вал цзунов градом стрел, не давая приближаться к себе. Черепахи не стояли на месте. Они медленно перемещались, двигаясь по направлению к своему тылу. Командиры цзунов решили, что началось отступление врага, и вновь и вновь кидали подходящие войска в атаку на черепахи. Они никогда не сталкивались с подобными действиями тяжелой пехоты и не могли сообразить, что движение черепах позволяет им избежать создания вокруг себя вала мертвых тел и тем самым лишить свободы маневра.
Подходящие свежие войска с неослабевающей яростью пытались сломить сопротивление тяжелой пехоты. Орды цзунов накатывались и накатывались, как морской прилив, но не откатывались назад, а оставались лежать застывшей пеной, отмечая путь движения стальных черепах. Сто тысяч, двести, пятьсот… Атакующие воины не знали судьбы своих предшественников. Но ее знали командиры цзунов.
