Ральф Питерс - Поле битвы - Россия!
- Видите ли, - продолжил Тейлор, излагая своими словами профессиональную военную историю. - Теперь мы редко сражаемся, полагаясь на свое зрение. Идет соревнование электронных приборов, бесконечные попытки обмануть друг друга на многочисленных уровнях, тысячи раз за одну-единственную секунду. Японцы многому нас научили, хотя учение и далось нам нелегко. Но мы думаем, на сей раз мы их прищучим. Как бы то ни было, революция в миниатюризации источников питания позволила нам увеличить дальность полетов до двух с половиной тысяч километров, в зависимости от боевой нагрузки. Это очень хороший показатель для такой неуклюжей системы, по сути, все еще являющейся вертолетом. Но самое замечательное в них - основной комплект вооружения. В Африке японцы захватили нас врасплох лазерным оружием. Но бортовые лазеры имеют больше недостатков, чем казалось тогда в Заире. Мы не представляли, например, насколько зависели японцы от необходимости перезаряжать их. Они были практически привязаны к пунктам обеспечения и могли вести только короткие интенсивные бои. Мы избрали другой технологический путь. Нашим основным оружием является пушка, стреляющая снарядами с электромагнитным ускорением. Их можно сравнивать с пулями, в которых вместо пороха используется электромагнитная энергия. Эти снаряды летят с огромной скоростью, а при поражении цели они либо полностью уничтожают ее, либо выводят из строя всю аппаратуру. Существует несколько видов снарядов упомянутого типа - компьютер управления огнем автоматически выбирает нужный. Один вид - сверхпрочный, он пробивает практически все. Другой - двухслойный, первый из слоев взрывается сразу при соприкосновении с целью, зажигая все, что только может загореться, а более твердый внутренний проникает вовнутрь, пробивая любую существующую броню. Уже одна взрывная волна убивает всех солдат внутри вражеской боевой машины, одновременно выводя из строя ее саму. Огромным преимуществом является то, что один «М-100» может обнаружить и уничтожить несколько сотен целей за один-единственный вылет. Затем «М-100» нуждается в повторной калибровке вооружения в пунктах технического обслуживания, но все равно эта машина гораздо более эффективна и надежна, чем японские вертолеты с лазерными установками.
- А пилоты… в основном только при сем присутствуют? - спросил президент. - «М-100»… делает все автоматически?
- Он может многое делать автоматически. Но командир экипажа - пилот - и второй пилот, он же бортстрелок, все же принимают основные решения. В том числе самые отчаянные, которые все еще не под силу искусственному интеллекту. В идеальном варианте можно вести огонь, полностью положившись на автоматику, потому что компьютер способен выявить и атаковать многочисленные цели за считанные секунды. К тому же компьютер получает разведывательную информацию непосредственно из централизованной базы данных. Но все равно в критической ситуации решения принимает человек. Например, компьютер не может определить, когда приземлиться и высадить десант. Он - умная машина. Но все же не более чем машина.
Несмотря на все усилия Тейлора, президент по-прежнему выглядел несколько растерянным. Затем Уотерс произнес:
- Что ж, полковник Тейлор. Пока вы меня просвещали, я просмотрел кое-какие схемы, которые представил мне ваш начальник. Очень впечатляюще. Да, очень впечатляюще. - С другой стороны земного шара его глаза внимательно вглядывались в глаза Тейлора. - Скажите мне, ваш план действительно сработает? В настоящем бою?
- Надеюсь, господин президент.
- И… у вас достаточно… этих систем? Достаточно для чего? На войне всегда всего не хватает.
- Господин президент, у меня есть все, что мне могла предоставить моя страна, и мы намерены использовать имеющиеся у нас средства наилучшим образом. Я уверен, что у нас хватает материальных средств для выполнения задачи, предусмотренной нынешним оперативным планом. Кроме того, в полку есть не только «М-100». Во-первых, отличные солдаты: умелые, хорошо обученные, верящие в поставленные перед ними цели, даже если они до конца их и не понимают. Без них «М-100» - всего лишь дорогостоящий набор болтов и гаек. - Тейлор помолчал, и перед его внутренним взором прошло бесчисленное множество людей, с которыми ему довелось служить - не только солдаты Седьмого полка, но и лица, оставшиеся в памяти после десятков операций и после нескончаемой череды гарнизонов мирного времени. - Господин президент, у меня к тому же есть и другое оборудование… Великолепная боевая электронная аппаратура… батальон тяжелых лазерных зенитных установок для защиты от ударов с воздуха… тяжелые транспортные самолеты, которые могут перевезти все необходимое нам за один прием. А Десятый полк предоставляет мне отличные разведданные, средства электронного нападения и защиты. Но все в конечном итоге сводится к простым солдатам, из которых состоят наши роты и эскадрильи. Хватит ли у них храбрости? Достаточно ли хорошо они обучены? Превосходят ли они противника в стойкости? Думаю, что могу ответить «да».
***
Президент Уотерс ни в кого так не верил, как в этого человека с изуродованным лицом и твердым голосом. Будучи опытным политиком, он отдавал себе отчет, что позволил уговорить себя, но был уверен, что все кончится хорошо, и немалую роль здесь сыграл излучавший уверенность полковник в чудной иностранной форме. Он услышал именно то, что хотел услышать, и в речи его собеседника слова сами по себе имели гораздо меньшее значение, чем то, кок их произносили. И, однако, даже понимание собственной маленькой слабости почти не убавляло вновь пришедшего к нему чувства уверенности. Конечно, и оно скоро пройдет. Но сейчас ему начало казаться что все, может быть, и обойдется.
Он подумал, не стоит ли рассказать этому полковнику с твердым взглядом о «Скрэмблерах», предупредить его, просто на всякий случай. Но председатель Комитета начальников штабов рекомендовал не упоминать о таинственной новинке. И уж конечно, военные лучше знают, что нужно для их коллег.
И все же «Скрэмблер» не давал ему покоя. Инстинкт, приведший его в Белый дом, шептал: «Скажи ему. Сейчас же».
Дверь комнаты для заседаний приоткрылась, и показалась голова Джона Миллера.
- Простите, господин президент, нельзя ли ненадолго отключить мониторы? Бутерброды и ваш салат уже принесли.
Президент Уотерс кивнул, но знаком попросил офицера связи подождать еще пару секунд.
Президент задумчиво посмотрел на центральный черно-белый монитор, с которого на него в ожидании глядело невозмутимое лицо полковника Джорджа Тейлора.
- Полковник Тейлор, - сказал президент. - Сейчас мы на несколько минут прервем связь. Но я попросил бы вас оставаться на месте. Мы обсуждаем новейшую разведывательную информацию, и я хочу, чтобы вы тоже послушали. Надо, чтобы мы все в равной степени были в курсе происходящего.
Уотерс подумал, что его предложение прозвучало вполне логично. Но в глубине души он знал, что то был только предлог. Он просто не хотел расставаться с человеком, внушавшим ему такое чувство уверенности.
***
Когда монитор вернулся к жизни, перед Тейлором предстал президент с вилкой в правой руке. У него было весьма удивленное выражение лица, и Тейлору пришло в голову, что его внезапное появление на экране вряд ли могло у кого-нибудь поднять аппетит. Новейшие мониторы были близки к совершенству и запрограммированы реагировать на определенные голоса, что давало эффект четкого и грамотного редакторского вмешательства. Но задача приукрашивать говоривших не входила в список их задач.
- Полковник Тейлор, - заявил президент. - Вы снова с нами. Хорошо. Мы как раз собираемся начать обсуждение разведывательной информации. Полагаю, в предстоящем разговоре вы поймете больше, чем я. - Президент отвел взгляд от монитора и поискал кого-то в глубине комнаты. - Мисс Фитцджеральд, прошу, - произнес он.
Прежде чем Тейлор успел собраться, на мониторе появилось изображение Дейзи почти в полный рост. На мгновение ему показалось, что их глаза встретились, но он тут же с облегчением сообразил, что это всего лишь иллюзия. Экраны больше не показывали его лица. Только докладчицу и визуальный материал.
Он немного расслабился. Дейзи… Он так старался не думать о ней. Слишком много решений предстояло принять, слишком многого приходилось опасаться. И ему следовало думать о гораздо более важных вещах. Но теперь, наблюдая, как она произносит первые фразы своего доклада, он поразился тому, насколько уставшей она выглядела и как сильно, как безнадежно он любил ее.
Карта центральной и южной части Советского Союза сменила на экране лицо Дейзи, а тем временем ее голос ориентировал президента в местонахождении городов, гор и морей. Она сделала краткий обзор наиболее важных событий, причем гораздо более доступным языком, чем когда вводила Тейлора в курс Дела в своем кабинете в старом здании ЦРУ в Лэнгли, ныне ставшем собственностью Объединенного разведывательного управления, организованного с целью избежать межведомственной конкуренции и ограниченности, ярко проявившихся в ходе африканского кризиса и достигшей невиданного размаха торговой войны с Японией. Тейлор улыбнулся про себя. Он вспомнил их первую встречу, ее волосы, заколотые на макушке, словно бы в спешке, и отчетливо видное пятнышко в углу ее очков в слишком большой оправе. При виде его она не выказала явного отвращения. Она вообще почти никак не отреагировала. Для нее он представлял собой просто еще одно дело, которое предстояло выполнить в течение напряженного дня. И еще он вспомнил первые мало-мальски неформальные слова, сказанные ею после беседы, продлившейся час вместо запланированных тридцати минут.
