Вячеслав Крекер - Далекое сияние Звезд
Все готовы, я послал сигнал на открытие входа на базу.
Коридор открылся нам подмигиванием желтым светом. Посланный заранее сигнал общего сбора для рабов. Это означало, бросай работу и иди строиться. Радуются наверно! Еще возможно, у них появится надежда на перемену. Любую, хоть какую-нибудь в их положении и то хлеб. Для некоторых даже обыкновенная смерть, наверное, уже как лекарство и выход из этой ситуации.
С такими мыслями я следовал арьергарду, быстро перемещающемуся по коридору. Мартинат еще не настолько оправился после ранения, что бы так же бегать зигзагами с полной нагрузкой боевого снаряжения. А его они на себя навешали от души.
Очень грозно они сейчас смотрелись. Обмундирование серокожих перекроили на себя, и получилась странная смесь. Вроде бы и вояки, а с другой стороны выглядят как партизаны. Если еще и добавить волосатые части тела, оставшиеся неприкрытыми серой тряпкой, то вообще выходило не понять что, но очень пугающе.
Архитектура, как и везде — закругленная. Выходим в центральный холл. Бойцы уже распределились и держат ситуацию под прицелом, то есть под контролем!
Вот здесь я и увидел, чего собственно опасался Мартинат, отказываясь от права полной свободы действий в проведении этой операции — своего, получившего открытый пропуск гнева. Я уже не раз видел на стрельбище и в тренировочном зале, на что годятся элитные бойцы горной местности их планеты, но такого тупого и, можно сказать молниеносного утверждения своего доминирования я честно, не хотел бы прочувствовать на собственной шкуре.
Вот! Опять подкралась незаметная такая мысль о сомнении! Чертова земная действительность — никому ничего не доверяй, все лживы и обязательно обманут, если выгода будет того требовать. Может быть и так. На Земле! Но не здесь. И мне еще предстоит правильно разделить мои «земные» понятия и рефлексы на настоящие и те, что идут больше от природы жевательного скота.
Откуда взялись вообще сомнения? Ведь меня действительно приняли в их боевое собратство. Своего рода семью. И ведь чувствую, их неподдельное, изнутри ориентированное подчинение мне. Хоть и остаются еще, но скорее по «привычке», в ведении десятника, и, соблюдая своеобразную этику поведения, что бы значит, я не видел и не слышал, переспрашивают Мартината о правильности моего очередного поручения.
Я ведь все, ну, или почти все на базе могу видеть и слышать. Правда все не успеть и главному вычислителю станции. Тем более мне! Очень много линий для наблюдения, где выделить наиболее важное довольно трудно. Да и перестал я наблюдать за десятком лиромов быстро. Как-то стыдно стало в своем недоверии к ним.
Перед центральным залом наша группа перестроилась, замыкающие перешли вперед, а меня и Мартината оттеснили подальше к доктору. Так и вошли. И получили удовольствие от цирка, что там приключился.
Растерянность лысых лиромов была не долгой, и скоро переросла в действия. Да и мои бойцы не стеснялись в выражениях их к этому подвести. Если точнее не в выражениях, а каких-то особых паролей, не поддававшихся переводу, но сыгравших роль спускового механизма развития предстоящей драмы.
Я все больше и больше начинаю верить эпическим балладам Мартината о крутости их отряда. Самый настоящий, хоть и средневековый, но спецназ.
Лысые тоже из себя что-то представляли, один беря на себя внимание, прыгнул вперед и перекатом попытался свалить с ног ближнего противника. Оставшиеся же прыгнули в сторону, причем за спины остальным рабам и тут же довольно споро стали пихать каждый одного вперед себя, сближаясь с нами.
Прозвучали выстрелы, и все закончилось. Вот — против лома нет приема!
А почему я так лестно отозвался о моих бойцах — так выстрелов то было совсем немного, ровно столько, чтобы свалить кувыркающихся идиотов, вместе с другими, более спокойными, с их живыми заграждениями.
Ровно три выстрела. Рабы, что служили заграждением, хоть и упали вместе с их обидчиками, но к моему удивлению, оказались не повреждены.
Довольные скалящиеся рожи волосатых лиромов и корчащиеся от боли и ненависти их заклятых врагов. Это длилось всего мгновение. Потом быстро, по-деловому, раненых, пытающихся еще что-то там показать с попытками пнуть, или даже встать, несколькими точными ударами отключили и принялись вязать.
Непострадавшие двое рабов прикрытия отползали к общей толпе. Последние, кто попадал на пол при выстрелах, кто лишь присел и сейчас осматриваясь решал что делать дальше — вставать или окончательно свалиться на пол, но при этом окончательно лишив себя маневра убегания от этих страшных волосатых образин.
Когда же на сцене возник серокожий доктор, я заметил легкое волнение в толпе рабов. Хоть что-то для них стало ясно, и можно было строить свои версии произошедшего. Вот они дружно и отвлеклись в своем поиске положительного момента насчет будущего.
Только двое в заднем ряду так и остались стоять. Хотя я и не видел, пригибались они вообще или нет. Если даже и поступили как все, то довольно быстро справились с оценкой происходящего и сейчас смотрели с нескрываемой ненавистью на доктора, приступившего к перевязке раненых лысых лиромов.
Потом я закатил речь о том, что жизнь не стоит на месте и приносит иногда изменения и даже иногда не совсем плохие, а наоборот очень даже хорошие. Рассказал им о восстановлении справедливости, о перемене власти, и о том что серокожие теперь не очень сильно влияют на происходящее на планете и отныне на вторых ролях, или на третьих, в общем, на очень последних. Также пришлось признаться и о доставшихся в наследство трудностях и что покинуть планету, как бы всем этого не хотелось нам не светит, в связи с отсутствием кораблей и вообще знаний о межзвездных перемещениях.
Немного конечно обманывал народ, знания то некоторые были, но только к лучшему, чтобы, значит, не строили невыполнимых надежд.
В общем, закончил речь обещанием в улучшении жизни в будущем, строительстве необходимой инфраструктуры для отдыха на базах, учебы и проведения свободного времени. Этого самого свободного времени у них в будущем тоже появится, так как после реорганизации планетной правительственной структуры и подсчетов необходимого для дальнейшего развития планеты будет некоторое незначительное снижение нормы. А еще добавил о вероятности договориться с теми, кто присылает сюда невольников на поставку женщин, по возможности именно тех рас, которые у нас присутствуют.
Разложил по возможности на полочки им проблемы и о трудностях предстоящих крутых перемен. Поэтому до стабилизации положения ввожу жесткую дисциплину. Никаких более нарушений порядка, и тем более телесных наказаниях среди жителей базы. Буду наказывать самым серьезным методом. И показал на своих бойцов. В конце также добавил для особо одаренных и усердных жизнь будет постепенно меняться в лучшую сторону и даже можно рассчитывать на переселение и более интересную работу. Но это пока на перспективу.
Меня слушали внимательно, постепенно стягиваясь плотнее к планшетам, ожидая очереди перевода на своем языке. Таким образом, у меня появлялись достаточные паузы, что бы обдумать следующие слова и посмотреть на реакцию слушателей. В принципе не играло роли, как они воспримут, пофиг мне на это. Не политик я и им никогда не стану в том демократическом варианте этой профессии. Но было интересно. Хочешь, не хочешь, а их всех на свою сторону надо перетягивать. И лучше всего конечно, по моему твердому убеждению, это проделывать по добру, по совести, и не заставляя. Но и вожжи тоже сильно не спускать. Жить то мне тоже хочется, а другого пути, для себя пока не вижу.
Еще приметил одобряющее кивание Мартината, и доктора в некотором ступоре. Он то, наверно, предполагал меня в роли деспота и самодура. Но тут уж извините, не смогу, рожей не вышел, да и совесть не позволит настолько опуститься.
На вид два совершенно разных индивида, и объясняются больше жестами и немногословной смеси их родных языков. И когда я спросил об их профессиональной принадлежности, мне стало понятно, что послужило причиной им с самого начала держаться друг друга. Они оказались летчиками. Это мы долго выясняли, еще и потому что товарищи не очень шли на откровения о себе, опасаясь видимо подвоха. Я бы на их месте тоже ожидал чего-нибудь не очень хорошего. Но все же разобрались с горем пополам. Правда летчики они были не очень-то подходящие, по моему разумению, летали всего-то на допотопных винтовых машинах, но и это уже было в нашем положении большущий плюс. Не надо хоть азам самого пилотирования обучать, лишь техники и ее пользования.
Мартинат обломался, короче, на новых новобранцах в свою дружину. Буду собирать команду летунов. А то на коротыше надежды мало, во всяком случае, при будущих разборках на Алотаре. А они будут. И еще какие. Это-то я себе обещал и обязательно сдержу слово.
