Владимир Царицын - Ген мужества
Жилин промолчал, так как не знал ответа на его вопрос.
- Может, хотят всех нас разом уничтожить? – предположил Воробей.
Жилин снова промолчал.
- Так или иначе, - сказал Орел, - действовать надо в соответствии с задуманным планом. Первым делом – визит на авиационный завод к Кириллу Владимировичу Горицвету.
- Да! – встрепенулся Воробей. – Где тут у вас эти, как их… глайдеры делают? Давайте-ка, мужики, - кивнул инопланетянам, - ведите нас прямиком туда…
До энского авиационного завода оказалось рукой подать - он находился в трех-трех с половиной километрах чуть северней того места, где бойцы вошли в город и встретились с крдаками. А от подземной химической лаборатории Горицвета, если напрямик через лес - и того меньше. Вот почему Филипп Владимирович ждал своего ассистента так скоро.
Пройдя через пустынную полутемную проходную заводоуправления, Орел и Воробей оказались на широком крыльце с ажурным гипсовым парапетом. Давно не беленные ребристые колонны, стоящие по краям как часовые подпирали казавшийся массивным козырек. С крыльца на три стороны сбегали мраморные ступени, приглашая гостей на ярко освещенную солнцем полукруглую площадь. От нее, от площади, во все стороны лучами разбегались пешеходные аллеи, упирающиеся в ворота производственных цехов. Бойцы насчитали двенадцать аллей. Стало быть, и цехов было двенадцать. А может, и больше: что там, за цехами, кто знает?
Пространство между аллеями было засажено высокими, выше крыш цехов, стройными елями. Они росли очень густо, создавалось впечатление, будто к площади как к своеобразному полукруглому пирсу пришвартованы огромные темно-зеленые корабли.
- Да… – Воробей ожесточенно поскреб кадык. - И как мы их здесь искать будем?
Орел, так же как и Воробей, нашел размеры заводской территории весьма впечатляющими, однако в панику в отличие от него впадать не стал, пожал плечами и будничным тоном произнес:
- Придется заходить в каждый цех. В каком-нибудь обязательно обнаружим следы присутствия людей, а уже следы приведут нас туда, куда надо. Надеюсь, это произойдет не в самом последнем цехе… Итак: откуда начнем: слева или справа?
- А, все равно, махнул рукой Воробей. - Зря мы тараканов с собой не взяли, вот что! С ними быстрей бы завод прочесали…
Крдаки (в их компании и Жилин) остались снаружи. Орел здраво рассудил, что неожиданное появление инопланетян на территории завода может напугать подпольных конструкторов и побудить их к совершению каких-нибудь необдуманных действий. Закупорятся, затаятся – ищи потом, свищи. А то возьмут, да и уничтожат плоды своих трудов…
- Тогда поступим так, как поступают чаще всего, то есть, начнем поиски по ходу часовой стрелки… - Орел вдруг умолк и, схватив Воробья за рукав, затащил его за колонну.
- Ты чё? – вырвал рукав Воробей.
- Смотри: по центральной аллее человек идет, в тени держится. Думаю, нам лучше не показываться ему на глаза до поры до времени. Подойдет ближе, тогда…
- А чё так? – не понял Воробей. – Думаешь, испугается и убежит? Мы ж люди, а не тараканы!
- И все-таки… Знаешь, Воробей, во времена смут, испытаний и войн доверие людей друг к другу ослабевает. Мне кажется, что современные земляне боятся не только себе подобных, но и собственных теней.
Воробей несогласно фыркнул, но высовываться из-за колонны не стал, одним глазом наблюдал за приближающимся человеком.
- Молодой, - сообщил Орлу. – И чернявенький как чечен. Может, это тот самый, кого химик к брату своему послал? Тот вроде тоже не русский. Как там его… Ашот?
Орел кивнул:
- Ашот Акопян. Армянин по всей вероятности. Может быть и он…
Вскоре молодой человек поднялся на крыльцо. Воробей и Орел вышли из-за колонны.
- Здравствуйте! – громко поздоровался Орел.
Парень вздрогнул и наклонил корпус вперед, словно изготовился к старту, но никуда не побежал, выпрямился, быстро огляделся по сторонам и, неожиданно успокоившись, уставился на незнакомцев.
- Вы кто?
- Тебя случаем не Ашотом зовут? – поинтересовался Воробей.
- Да, - удивленно произнес Акопян. – А откуда вам известно мое имя? Вроде бы мы не знакомы… - он более внимательно изучил лица бойцов, пробежался взглядом по их снаряжению, сказал: «Ого!», увидев стволы вакуумных излучателей.
- Мы от Филиппа Владимировича, - объяснил Орел. – Он крайне обеспокоен вашим долгим отсутствием. Хотел уже сам идти, но тут объявились мы с товарищем.
Ашот Акопян облегченно вздохнул.
- Я слишком много времени потратил, блуждая по цехам, - улыбнулся он. – Ведь Филипп Владимирович не знал точно, в каком из них работает группа, возглавляемая его братом.
Кирилл Владимирович вопреки уверениям Филиппа Владимировича не являлся его точной копией. А по большому счету, он был совершенно не похож на брата. Невысокого роста, коренастый и лысоватый. Глаза у химика были большие, серые и печальные. У физика-оптика – карие и похожие на щелки, в щелках искрились жизнерадостные огоньки. Единственное, что было одинаковым – совершенно белые бороды. И, наверное, святая вера в то, что день освобождения Земли от инопланетных захватчиков не за горами.
Кирилл Горицвет решил продемонстрировать гостям, с которыми его полчаса назад познакомил Ашот Акопян, свое изобретение при дневном свете.
- Надоело, знаете ли… Все в подвалах, да в подземных переходах между цехами… Значит, вы говорите: тараканы с недавних пор стали нашими друзьями?
Орел и Воробей дружно кивнули.
- Не верится, просто не верится… А гигант, стало быть, в городе только один… Ну что ж, тогда можем не таиться!
- И все же, - заметил Орел, - я не рекомендовал бы вам особенно шуметь.
- Ну что вы! Конечно! Эксперимент пройдет без какого-либо шума. Можно сказать, совершенно бесшумно. Если, конечно, вы не станете кричать: «Браво!» и не начнете палить в потолок из этих ваших… штуковин.
- Обещаю, палить не будем, - улыбнулся Орел.
- Тогда… - он повернулся к ожидающим его указания сотрудникам и, улыбаясь, сказал: - Ну что, коллеги, продемонстрируем храбрым воинам плоды труда нашего коллектива?.. Давайте проведем показательный эксперимент в сборочном цехе. Там на стапелях находится десятка полтора полностью собранных глайдеров. – Кирилл Горицвет снова повернулся к Орлу и Воробью, хвастливо сообщил: - Разработанный нашей группой генератор оптической и радиолокационной невидимости (сокращенно – ГОРН) имеет весьма малые размеры. Все эти полгода мы не только доводили его до полной, так сказать, кондиции, но и немало потрудились над миниатюризацией. Все вмещается вот в этот корпус…
Кирилл Владимирович подошел к столу, на котором стояла, поблескивая закругленными гранями металлическая коробка, размером с небольшой чемоданчик, любовно и нежно взял прибор в руки и торжественно проследовал с ним к выходу из подвала.
В сборочном цехе находилось не меньше сотни глайдеров, но по основному количеству машин монтажные работы завершены еще не были. Почти все они были без колпаков, у многих отсутствовали крылья.
Горицвет выбрал полностью смонтированный летательный аппарат уже снятый со стапелей, поставленный на шасси и развернутый носом к цеховым воротам. Он сам забрался в кабину, поставив ГОРН себе на колени.
- Осталось подумать над штатным местом для двух установок - моей и брата, - сказал он, - и можно приступать к изгнанию инопланетян. Скоро, скоро эти твари поймут, что им здесь не место!
Орел с Воробьем переглянулись: поспорить с Горицветом-физиком они еще не успели.
- Приготовьтесь, господа, сейчас объект обретет полную оптическую и радиолокационную проницаемость! – торжественно произнес изобретатель шапки-невидимки. – То есть станет абсолютно невидим. И ваш покорный слуга вместе с ним!
Он склонился над ГОРНом, и вдруг глайдер исчез, словно испарился.
- Ох, ё… - Воробей машинально стянул с головы кепи и почесал затылок. – Расскажи кто, не поверил бы, ей богу! Чудеса, да и только…
- Не меньшим чудом было наше воскрешение, - тихо сказал Орел.
25. Мятежный Полыноград
Стремительность, с которой создавалась освободительная армия, не могла не радовать Стаса и его товарищей. Жители города, приходящие на встречи, поедали народных героев глазами, словно видели перед собой неких мессий, спустившихся с небес, наставить их на путь истинный. Наглядевшись, наперебой задавали вопросы на наболевшие темы, а получив ответы, ликовали и воодушевлено говорили о восстании. Все с радостью записывались добровольцами, отказников не было. Напротив, Стасу даже пришлось устанавливать ограничения по возрасту: не моложе восемнадцати и не старше шестидесяти. Но старики и молодежь принялись так активно возмущаться, что под их напором возрастные барьеры разъехались. Причем, верхний барьер (для стариков) был сметен и разбит вдребезги, а нижний с трудом затормозил на отметке шестнадцать. Он мог бы двинуться и дальше, но Стас, Сокол и Скворец встали насмерть.
