Алексей Пехов - Под знаком мантикоры

Через парадный вход вламываться в дом было неразумно. Они перебрались через забор возле конюшни – и оказались в маленьком саду. Было тихо и темно. Фонарь горел лишь у боковой двери, ведущей в особняк. Заперто. Что и неудивительно, умные люди всегда запирают дома на ночь, но для Перезо дверь никогда не была преградой. В плотной пелене туч появилось окно, куда тут же проник лунный свет, и работа с отмычками пошла быстрее. Спустя каких-то три минуты они уже оказались внутри дома. Закрыли за собой дверь. Остановились, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте.

– Не спим, – одними губами прошептал Умберто, извлекая из-за спины короткую саблю.

Перезо, вооруженный двумя длинными ножами, и Мигель, доставший арбалет, двинулись вперед. Умберто и Милена, державшая руку на рукояти рапиры, шли следом. Где находится спальня господ, они приблизительно знали. Но чтобы туда попасть, следовало миновать крыло слуг и подняться на второй этаж.

Шли медленно и осторожно, вслушиваясь в тишину погруженного в сон дома. Они без труда услышали приближающиеся шаги и успели подготовиться. Человек нес в руках свечу и отчаянно зевал. Судя по всему, толстяк был слугой. Умберто едва ощутимо дотронулся до руки Милены. Та поняла его без всяких слов. Бесплотным призраком оказалась за спиной своей жертвы, зажала ей рот рукой и легко провела ножом по горлу. Оказавшийся рядом Перезо помог отволочь тело в боковое помещение. Крови на полу почти не было.

Лестница на второй этаж. Поднимались быстро, прикрывая друг друга. Череда комнат. По счастью, лунный свет заглядывал в окна, и в комнатах было прекрасно видно без всяких потайных фонарей. Тренировочный зал. Коридор. Стол, шкафы, тикающие часы. Судя по всему, рабочий кабинет. Опять комнаты. Наконец, так никого и не встретив, они оказались у цели. Из этого помещения можно было попасть в спальню. Двери в нее оказались закрыты. Умберто знаками привлек внимание своих людей. Показал, что нужно делать. Мигель зажег два потайных фонаря. Да, лунного света хватает, он заливает комнату, но неизвестно, что будет в спальне. Если там опущены шторы, то парни окажутся в полной темноте.

Против ламии. Которая, в отличие от них, ночью видит не хуже совы.

Внимание Перезо привлек едва слышимый шорох. То ли из-за массивного стола, то ли из комнаты, куда вел второй выход из этого помещения. Да. Скорее всего, оттуда. Там было темно, а здесь уже горели фонари. Умберто упрекнул себя за торопливость. Подал знак Мигелю, и тот взял арбалет на изготовку, направив его в сторону темного проема.

Из темной комнаты ОН вышел медленно. Не таясь. Мигель забыл о том, что нужно стрелять, и помянул святую покровительницу. Об арбалете было забыто. Профессионализм впервые в жизни изменил ему. Никто из четверки не шевельнулся, все, как один, смотрели на НЕГО. ОН не возражал. Словно демон, вылезший из пудреницы фрейлины, ОН легко вскочил на стол, давая убийцам рассмотреть себя при свете луны и фонарей.

Люди не шевелились, пораженные невиданным зрелищем. Существо, усевшееся на стол, походило на обезьяну. Павиана. Очень большого павиана. Умберто как-то раз видел подобных тварей в зверинце, но они не шли ни в какое сравнение с тем чудовищем, что сейчас смотрело на них. Этот был огромен. И страшен. Вытянутая собачья морда вся испещрена белыми полосами. Она казалась гротескной и очень уж уродливой. Густая черная шерсть сияла в лунном свете, словно ее покрывал иней. Под шкурой перекатывались бугры мышц. Но больше всего господина Умберто поразили глаза – маленькие черные антрациты, в которых отражался свет их фонарей. Эти глаза не могли принадлежать бессловесной твари. Глаза человека… или демона Искусителя.

Тварь угрожающе посмотрела на Умберто, и того пронзил укол суеверного страха. Между тем павиан протяжно зевнул, показав чужакам огромные желтоватые изогнутые клыки. Даже отсюда Умберто почувствовал доносящийся из раскрытой пасти запах падали и… вскрытой могилы. Чудовище захлопнуло пасть и тихо, очень тихо, едва слышно зарычало. Черные глазки оставались бесстрастны.

– Мигель, – наконец оправившись от шока, прошептал Умберто, сжимая в мокрых от пота ладонях саблю, – пристрели тварь.

Мигель облизал пересохшие губы и стал поднимать арбалет. Павиан прыгнул без всякой подготовки и предупреждения.

Он попросту взвился в воздух и всем своим немалым весом обрушился на Мигеля. Тот рухнул на пол, арбалет вылетел из его рук. Перезо бросил в тварь нож, но не попал. Чудовище схватило лапами голову полуоглушенного Мигеля, без труда оторвало ее и швырнуло в Перезо. Этот нелепый и страшный снаряд угодил убийце в живот, заставив согнуться в три погибели. Милена испуганно взвизгнула, прянула в сторону, вскидывая рапиру. Умберто бросился в противоположном направлении, налетел на стол, перевернул его. Упал на ворох бумаг и черепки разбитой вазы. Вскочил. Между тем демон бросился на Перезо. Тот попытался отмахнуться ножом, но тварь оказалась зверски быстра, увернулась от клинка, и страшные клыки разорвали давешнему приятелю и сослуживцу Умберто горло.

– Уходим! – рявкнул господин Умберто и бросился прочь.

Милене не надо было повторять дважды. Она оказалась очень быстра. А еще умна. Не стала бежать следом за своим командиром в темноту комнат и коридоров, а бросилась к окну, надеясь спастись. Павиан оказался куда быстрее полукровки. Прежде чем Милена выбила стекло, когтистая лапа ударила ее в бок, сломала ребра и вырвала здоровый кусок плоти. Стекло лопнуло, и безвольное тело упало с высоты второго этажа. Послышался удар. Чудовище рыкнуло и, развернувшись, бросилось в темноту, преследуя последнего уцелевшего.

Он догнал Умберто на лестнице. Тот услышал погоню, отбросил бесполезную саблю в сторону и припустил еще сильнее, но не сделал и трех шагов, как что-то тяжелое ударило его в спину. Опрокинуло.

Ему каким-то чудом удалось вскочить. Страшный удар лапой попал Умберто в лицо, сломал нос, челюсть и вновь поверг на пол. Тварь оказалась у него на груди, прижала к полу. Несмотря на недюжинную силу, убийце не удалось сбросить с себя чудовище. Глаза заливало кровью. В лицо ударил смрад тухлого мяса. Умберто из последних сил постарался дотянуться до ножа, и павиан оторвал ему руку. Боли не было. Лишь удивление и совершенно глупая мысль: «Неужели это все?» Последнее, что видел в своей жизни господин Умберто, – это клыки и черные человеческие глаза на морде ужасного Демона.

ГЛАВА 1

Si vinci nolis, locum ne deligas, ubi non est, ut vincas[40].

Было раннее утро, а дом Фернана уже стоял на ушах. Двенадцать ребят из контрразведки, пришедших вместе с полковником де Брагаре, старательно шныряли по коридорам и комнатам. Господин Жорже, тоже явившийся следом за своим начальником, морщился и ежесекундно подносил к носу надушенный носовой платок. Личный секретарь графа де Брагаре привык иметь дело с бумагами и цифрами, а не с кровью. Ужасающая картина, увиденная им в одной из комнат особняка сеньора де Суоза, испортила аппетит на всю ближайшую неделю. Во всяком случае, так можно было предположить, посмотрев на лицо секретаря графа. Одуряющий запах крови не мог отбить даже усиленно надушенный платок, и работать, записывая отчеты «василисков», приходилось через силу.

– Ор-ригинально, – протянул Варгас де Брагаре. Он, в отличие от своего секретаря, изучал труп с оторванной головой с бесстрастным выражением лица. Это словечко «ор-ригина-льно», краснолицый начальник контрразведки повторял все утро. – Как тебе это, Жорже?

Господин Жорже в ответ лишь скривился.

– Ты прав, – полковнику нужен был не собеседник, а слушатель, – будет дураку уроком, как залезать в чужие дома.

– Опр-р-ределенно он так обрадовался этому уроку, что от счастья потерял голову, – сказала Рийна, выйдя из спальни.

Она куталась в тяжелый халат Фернана, а ее короткие черные волосы были в беспорядке.

– Доброе утро, ми… Рийна.

– Не такое уж оно и доброе, сеньор, – произнесла ламия, внимательно изучая трупы, и тут же гневно зарычала: – Эти ублюдки заляпали кровью весь пол!

Полковник, кажется, смутился.

– Прошу прощения за дурные манеры и мой ужасный вид, граф. Я не выспалась.

– Понимаю.

– Если позволите, я переоденусь.

– Конечно. Ребята, убирайте тела, а потом давайте по домам; думаю, на сегодня все. Господин Жорже, вы тоже свободны. Пусть художник нарисует морды покойников и покажет нашим осведомителям. Может, сможем узнать, кто такие…

– И что им тут понадобилось? – закончил за начальника его секретарь.

– Что им тут понадобилось, тупому андрадцу ясно! – Граф в сердцах пихнул ногой лежащий на полу миниатюрный арбалет. – Ладно, заканчивайте и можете быть свободны. Фернан! Наконец-то! Где тебя носит?